Ратмир сказал глухо:

— Хорош терем. Как тут селиться?

— Светлый князь, — кашлянул Могута. — Да мы всё починим. Делов-то на полдня, было б дерево!

— Добро, топор найди, да сходим срубим дерева.

— Ратмир, нельзя тут рубить где попало, — тихо сказала я ему. — Надо разрешение получить.

— Чего получить? Думаешь, вот от этого вот получим по башке?

— Я всё устрою, — вздохнула. — Вот прямо сейчас и пойду к этому Лагутину. А вы пока тут…

Я обвела взглядом двор и снова вздохнула — тяжко. Продолжила:

— Поглядите, что сделать можно в доме. Тепло, стёкла вставим после… Надо прибраться и детей устроить, а там сообразим что-нибудь поесть.

Петрович сдвинул кепку на затылок:

— Ну, принимай подворье, пришлые! Тут и банька имеется, за домом! Хорошая изба, тёплая. Обживайтесь.

— Обживайтесь, — повторила и я, вяло махнув рукой, а потом повернулась к деду: — Проводите меня, пожалуйста, к Лагутину.

Когда мы вышли на улицу, дед Петрович оглянулся на избу, а потом тихонько сказал:

— Может, и не моё это дело, да спросить должен. Чёйта они тебя княгиней зовут?

Господи, надо было подготовиться к подобным вопросам, да когда? Времени подумать и отдышаться не было, до сих пор перед глазами драконы с индийскими богами стоят, как живые! Я вздохнула тяжко и ответила:

— Принято так у них… У нас. Не спрашивайте пока ни о чём, Петрович. А как вас зовут-то?

— Так крестили Николаем.

— Очень приятно. А я Руда.

Руда. Не Диана. Привыкла, стало быть. Сжилась с именем. А паспорт на какое имя делать? Эх, голова вспухнет от проблем. Но выбора не было, мы же живые, значит, должны были попасть сюда, где я тоже живая, своя, а не попаданка из будущего.

— Руда… Это по каким же святцам-то?

— Язычники мы, — улыбнулась невольно. Дед снова почесал затылок — похоже, это был его любимый жест — и махнул рукой:

— А, бог с вами. Идола-то поставите во дворе?

— Посмотрим, — уклончиво сказала я. И то правда, не стоит оскорблять чувства верующих. Хотя… Мы же тоже верующие. Они. Не я. Я уж ни во что не верю.

— Ты, Руда, вот что мне скажи, — дед огляделся. — Ты за услуги свои сколько берёшь?

— Какие услуги, — не вкурила я.

— Так за травки, за лечение руками.

Шестерёнки мозга натужно скрипнули. Травок нет. Травки погибли. Собирать придётся, а будут ли они такими же действенными, как ведьмины? А руками лечить замахаюсь — люди-то тут насквозь больные, не то что десять тысяч лет назад! Но это выход из временных трудностей. Денег пока нет, работы тоже, огород сажать надо, а может уже и поздно. Брать надо продуктами. Да, точно.

Я ответила Петровичу будничным тоном:

— А баш на баш возьму. За услугу, за продукты.

— Это хорошо, девонька, это хорошо. Я тебе соберу чего-нить, вон кура у меня несётся как бешеная, яичек насобираю.

— Да с вас-то ничего не возьму.

На деда у меня свои планы. Большие.

— Как так-то? Спину мне вон поправила, надо ж отплатиться.

— Вы меня, Николай Петрович, хорошо представьте этому вашему Лагутину. Да так, чтоб он моим работу нашёл. А остальное…

Я махнула рукой. Жалко мне, что ли, рентгеном спину посветить? Не убудет.

— Да ферма большая, а сезонные пьют, как кони! Вот, кто трактор умеет возить, вообще кстати был бы.

— Трактор мои не умеют. А вилами махать, за конями ходить, за другой скотиной…

— Да найдём, найдём работу!

Дед вдохновлённо взмахнул рукой. Я засмеялась:

— Всё потому, что я вам спину подлечила?

— Да я вижу, когда хорошие люди перед глазами.

Мы шли по деревне, и я чувствовала взгляды местных — всей кожей. Женщины смотрели из-за заборов, прикрыв ладонью глаза от солнца. Мужчины кивали Петровичу, а меня словно не замечали. Но я знала, что, когда мы проходили мимо, они сверлили мне спину взглядами. Пусть. Не съедят же.

А потом мы подошли к высокой ограде. Вполне себе современный частокол, но гораздо надёжнее — из светлых сетчатых клеток, заполненной крупными гладкими камнями. А вот ворота были такими, как делали их раньше: металлические, крашеные в нейтральный серый цвет, с узенькой крышей поверху. Калитка ютилась рядом, а на бетонной опоре скромно следил за улицей видеофон. Петрович подошёл к нему и нажал на кнопку вызова, подмигнув мне. Я глубоко вздохнула несколько раз, чтобы успокоить внезапно забившееся сердце.

Честное слово, ни потоп, ни ведьмы, ни даже драконы меня так не пугали, как загадочный Лагутин!

Из видеофона сказали:

— Добрый день. Кто и по какому вопросу?

— Здрасьте, Николай Петрович, привёл вот вам нового человека. Хотелось бы с Ильёй Андреичем переговорить. Принимает ли?

Никто ничего не ответил, зуммер включился с противным звуком, и калитка открылась. Петрович толкнул её и обернулся ко мне, подмигнув:

— Пошли, девонька, принимает.

Я вошла следом за дедом на территорию, которую явно взял под контроль ландшафтный дизайнер, и проследовала до крыльца. Широкого, каменного, высокого. Даже чуть не всплакнула — так оно было похоже на крыльцо княжьего терема в Златограде. Только выложено плиткой, а не деревом обложено. Дверь — прочный стеклопакет — открыла горничная в форменном платье, пропустила нас внутрь. Я огляделась. Красивый дом — светлый, новый — даже ходить по такому стрёмно. Горничная спокойно сказала:

— Подождите в гостиной, Илья Андреич сейчас будет.

— Спасибочки, спасибочки, — с улыбкой ответил Петрович и обернулся ко мне: — Слушай меня, девонька. С Лагутиным держись скромно, но твёрдо. Он любит работящих людей, непьющих. Кого терпеть не может — так это пьяниц!

— Я не пью, — решительно отказалась.

— Вот и хорошо, и хорошо.

Мы прошли в гостиную, которая была больше всей нашей московской квартиры. Люстра, свисавшая с потолка, была больше нашего дивана. Ещё я отметила шикарную мебель с гнутыми ножками и столик с лакированной поверхностью в красивый рисунок. Стены были окрашены в светло-бежевый цвет, и я подумала, что в этой гостиной хорошо принимать гостей. В ней уютно и чувствуешь себя защищённой.

— Добрый день, чем могу помочь?

Вошедший мужчина выглядел обычным бизнесменом. Костюм, галстук, зачёсанные назад длинные волосы. Очень респектабельный, очень серьёзный на вид. И улыбка у него была доброжелательная, располагающая к доверию. Он подал руку Петровичу, кивнул мне:

— Я вас раньше не видел в городе.

Город? Как мило он называет деревню! Петрович ответил:

— Так вот, Илья Андреич, привёл вам пришлых. Работу ищут.

Лагутин осмотрел меня с ног до головы. Не раздел взглядом — и то хорошо. Просто удивился. Платье моё ему не очень понравилось. Простите, сэр, джинсов нет.

— Спасибо, Николай Петрович. У вас есть ещё какое-нибудь дело?

— Нет, — ответил дед, поправив берданку.

— Не задерживаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Петрович кивнул и попятился, ещё немного — и кланялся бы, но гостиная закончилась. Дед испарился. Я осталась наедине с царём местных земель.

Май 31 число

Илья Андреевич Лагутин снова посмотрел на меня. На этот раз — в глаза. А я смотрела на него и думала, с чего начать разговор. Но мне не позволили вести партию. Лагутин велел:

— Рассказывайте, кто вы, откуда и почему ищете работу у нас?

Ну правильно. Давайте начинать сразу со сложных вопросов. Я вздохнула и сказала прямо:

— Мы просто люди, которым больше некуда идти, а у вас есть работа.

— Откуда мне знать, что вы не воры и не сектанты?

— А для вас страшнее воры или сектанты? — не удержалась я от сарказма. — Нет, мы не те и не другие. У нас есть руки, ноги, голова. Работы не боимся.

— Мне в моём городе не нужны неприятности.

— Пока что неприятности только у нас.