Рианнон улыбнулась со злорадством, и Саймон ухмыльнулся ей в ответ. Оба оценили хитрость принца. Подобная уловка позволит Ллевелину сокрушаться по поводу необузданности молодежи, и он может даже пообещать наказать их, что, конечно, будет невозможно установить, если потребуется умиротворить англичан вместо нападения на них. Однако уже в следующий момент Саймон покачал головой.

– Дело должно дойти до войны, Рианнон. Если принц Ллевелин не поддержит Пемброка сейчас, ему придется позднее выступать одному, без сторонников. Епископ Винчестерский и его проклятое отродье не похожи на других людей. Они не уважают законы и обычаи нашего народа. Они говорят, что править должен один человек, пользуясь всей Богом данной ему властью и правами, находясь выше и вне остальных людей. Они не удовлетворятся усмирением англичан. Потом они придут сюда, утверждая, что, раз ваш отец дал клятву верности Генриху в качестве сеньора нескольких поместий, он не является принцем по праву, чтобы управлять своими подданными, как ему заблагорассудится. От него тоже потребуют полного подчинения, не считаясь с законом и обычаями.

– Многие пытались покорить Уэльс, – сказала Рианнон. – Мы часто находим их кости, когда перепахиваем землю.

– Да, но… Рианнон, ваш отец немолод. Вы видите в ком-нибудь из ваших сводных братьев второго Оуэна или Ллевелина?

Рианнон потупилась и вздохнула.

– Они скорее способны передраться друг с другом, чем объединить или подчинить себе других сеньоров.

– И вы думаете, принц Ллевелин не видит этого?

– Я уверен…

Саймон резко оборвал себя, когда Имлладд вдруг заржал и затопал копытами. Саймон вскочил на ноги, и рука его легла на рукоять меча. Рианнон тоже встала.

– Не смейте, – громко крикнула она, опасаясь потока стрел из тайного укрытия. – Или я прокляну вас именем Дану и Ану!

Не успел еще отзвучать ее голос, как конь спокойно опустил голову и снова принялся щипать траву. Саймон взглянул на Рианнон.

– Вы знаете, кто это был?

Она покачала головой.

– Я даже не уверена, был ли там кто-нибудь. Возможно, Имлладда испугало какое-то животное, но, думаю, нам все-таки нужно возвращаться. Глупо было с моей стороны так открыто уезжать с вами, Саймон. Это могло вызвать зависть у молодых людей, и вы можете пострадать. – Глаза ее округлились от страха.

Саймон знал, что Имлладд не стал бы так нервно реагировать на животное, но говорить об этом Рианнон не собирался. Улыбнувшись, он обвил ее рукой и притянул к себе.

– Не беспокойтесь. Ведь вы уже прикрыли меня мощным щитом, прокляв всякого, кто попытается навредить мне, – пошутил он.

– Мои проклятия не имеют силы, – взволнованно призналась Рианнон. – Я лишь сказала первое, что пришло мне в голову и что могло бы отпугнуть любого, если там кто-то был.

– Наверное, никого не было, – успокоил ее Саймон. – Кто знает, что могло почудиться Имлладду. Эти породистые скакуны полусумасшедшие.

И все же он не стал спорить, когда Рианнон повторила свою просьбу вернуться в Абер. Он поймал своего коня, вскочил в седло и потянулся вниз, чтобы поднять Рианнон. Она, однако, не подняла руки навстречу, а отступила.

– Давайте я вернусь одна, Саймон, – предложила она.

– Не говорите ерунды! – воскликнул Саймон. – Ничего страшного, если несколько идиотов немного поревнуют, но я не хочу навлекать на себя гнев вашего отца. Все знают, что я схватил вас и увез с собой. Я не посмею вернуться без вас.

– Моего отца это не обеспокоит. Он знает, что я все делаю по-своему. Он подумает, что я рассердила вас…

– И потому я оставил вас?! – Саймон не знал, взорваться ему гневом или смехом. – Даже если бы я рассердился настолько, что убил бы вас, – а это, кстати, очень скоро случится, если вы сейчас же не влезете на лошадь, – я и тогда не покинул бы вас. Уверяю, я привез бы ваше тело домой для подобающих похорон.

Рианнон оставалось только усмехнуться. Поняв, что спорить бесполезно, поскольку Саймон никогда не согласится, что бы она ни говорила, она подняла руки, поставила свою ногу на его и была подтянута наверх. Когда она надежно уселась, Саймон нагнул голову и поцеловал ее в шею.

– Если бы вы согласились без промедления стать моей женой, ни у кого не осталось бы причин устранять меня как соперника, – лукаво произнес он, щекоча ей губами кожу.

– Почему же? – резко возразила Рианнон, выгибая в то же самое время шею, чтобы помочь усилиям Саймона. – У трупа нет ни невесты, ни жены, а вдова ничем не хуже девушки.

– Но по крайней мере я был бы вознагражден за мою столь раннюю смерть, – жалобным тоном проговорил Саймон, одновременно целуя ее. – Я бы хоть насладился последними днями своей жизни.

– Вы можете наслаждаться ими и без какой-либо помолвки или брака, – напомнила ему Рианнон, – в любое время, когда вы пожелаете.

Ответом на это было молчание. Саймон убрал губы; Рианнон с сожалением вздохнула. Имлладд осторожно взбирался по крутому берегу. Возможно, легкомысленное замечание Рианнон расстроило бы Саймона еще больше, если бы его не отвлекала мысль о том, не вонзится ли в его незащищенную спину стрела. Однако в лесу ничто не шевельнулось, и, когда Имлладд выбрался на ровную поверхность, Саймон пришпорил его, и они поскакали через лес на достаточно большой скорости, чтобы оставить далеко позади любого пешего. Опытный лучник мог бы поразить Саймона и на таком скаку, но в лесу никого не было.

Мадог заметил, в какую сторону направился Саймон и последовал за ним. Немного поплутав, он обнаружил Саймона и Рианнон в их убежище, но не увидел ничего предосудительного в их поведении – они просто сидели рядышком и разговаривали. Он не мог слышать, о чем они говорили, но их мирное поведение ничуть не успокоило его. Упустив из виду тот простой факт, что заниматься любовью на острых камнях – занятие не из приятных, Мадог решил, что они уже успели закончить свое дело и договаривались о следующем свидании.

Ему не пришло в голову, что обвинить их в этом он мог, и не пытаясь следить за ними, но теперь он решил, что, если ему удастся разузнать, о чем они договариваются, на их следующее свидание он приведет с собой Граффидда. Но он слишком увлекся своей целью и не сообразил, что ветер дул в сторону моря, так что лошадь почуяла его. Когда Саймон вскочил, хватаясь за меч, Мадог ретировался. В бой вступать ему не хотелось – он принял предупреждение Энтвана близко к сердцу и, кроме того, понял, что теперь, потревоженные, они вряд ли еще о чем-либо договорятся.

Потом последовала угроза Рианнон, которая ужаснула Мадога еще больше, поскольку она казалась ясновидящей. Она не сказала «Не стреляйте» или «Уходите». Она, казалось, прочитала его дерзкий замысел вовлечь Граффидда в устранение этого проклятого саксонца. Но Рианнон прокляла его! Проклинать могут только ведьмы. Значит, Рианнон – ведьма. Ну, конечно, ведьма! Она всегда была странной, не похожей на других женщин. И этот чудовищный кот, который фыркает и шипит на него всякий раз, когда он пытается полюбезничать с ней наедине, – наверняка ее помощник в колдовстве.

Вспотев от страха, Мадог бегом бросился обратно в Абер. Расстояние было невелико. Пока Имлладд, осторожно перебирая ноги, поднимался по крутому склону над бухтой, Мадог уже домчался до ворот. Миновав их, он почувствовал ужасную слабость и тошноту и улегся передохнуть в тени у стены. Переведя дух, он немного успокоился и, почувствовав себя лучше, принялся размышлять, что ему предпринять, чтобы не бояться смертельного удара, который может сразить его в любую минуту. Он не знал, снимется ли заклятие само собой, если он откажется от своих планов; не знал он и того, насколько быстро исполняется проклятье и каковы его проявления. Когда он пытался обдумать все это, он даже не представлял себе, какие точные пределы имело ее «Не смейте».

Он уже решил разыскать кого-нибудь из своих ближайших друзей, чтобы обсудить с ним эту проблему, как горло его сжалось из-за нового страха. Наверняка предостережение «Не смейте» запрещало ему обвинить эту ведьму. Да и кому он мог об этом рассказать? Даже Граффидд вряд ли с сочувствием выслушает его. Ведь она все-таки его сводная сестра. И принц Ллевелин боготворит ее. Кроме того, вдруг вспомнил Мадог, говорили, что и мать ее – тоже ведьма и околдовала Ллевелина, так что он совокупился с ней и вырастил дочку-ведьму.