— Ингуля, перестань. Будь умницей. Я рада, что тебе понравился Коля. Это замечательно. А плакать не надо. Вот и тушь размазалась.

— Не вздумай сказать ему! — встрепенулась Инга.

И, глядя уже мимо сестры каким-то чумным взглядом, добавила:

— Думаешь, я дура? Думаешь, пьяная?

Ничего подобного! И он на меня смотрел! Он так смотрел на меня, когда тебя не было! Твое преимущество лишь в том, что ты встретилась ему раньше! Чем ты лучше меня?

Ника вытаращила глаза на сестру.

— Коля любит меня, — тихо возразила она. — И ты прекрасно об этом знаешь.

— А если он полюбит меня? Ты что же, убьешь нас?

Теперь Инга смотрела Нике прямо в глаза и зрачки ее призрачно мерцали.

— Нет, конечно, — смешалась Ника. — Я никого убивать не стану. Только поверь, Инга, тебе все показалось. Коля со всеми такой. Он обаятельный, вот и все. У нас — любовь.

Инга резко поднялась и открыла кран. Похоже, ей наконец удалось взять себя в руки.

— Извини, Никуша, похоже, я перебрала…

Инга отвернулась и стала смывать с лица косметику, размазанную по всему лицу. Ника вышла.

Такова была маленькая ложка дегтя, добавленная сестрой в день Никиного рождения. Впрочем, неприятное впечатление от инцидента было вскоре смыто Колиной нежностью. Они начали целоваться еще у Инги в подъезде, продолжили в такси, а потом целовались на всех ступеньках лестницы детсада «Василек».

Когда Коля включил свет в игровой, Ника увидела разноцветье воздушных шаров, привязанных к лапкам всех игрушек. Ника ахнула, а Коля стал отвязывать шары от игрушечных зверей, и те падали на ковер.

Потом, когда свет был выключен, шары осторожно касались их тел. Дотрагивались и откатывались на безопасное расстояние. Было в этом что-то особенное, будто дышал рядом большой добрый зверь, оберегая влюбленных.

Через два дня Ника уехала навестить родителей.

Инга была уверена, что он позвонит. Звонка не последовало ни на второй день, ни на третий. Медлить и ждать — не для нее. К тому времени, когда Инга убедилась, что звонка не последует, в ее белокурой головке созрел детальный план. Первым делом она позвонила Колиному другу Сашке.

— Сашенька, это Инга! Помнишь такую?

Некоторое замешательство на том конце провода ничуть ее не смутило.

— Извини, что звоню первая… Вообще-то это не в моих правилах… Но тогда, на дне рождения моей сестры…

— Я безумно рад, — вздохнул Сашка, наконец вспомнив, кто такая Инга.

— Нам необходимо встретиться! — решительно выпалила она и предоставила партнеру решать все детали. Она очень надеялась, что Сашка не захочет выходить из своей общаги в такую погоду — на улице господствовала слякоть, усугубляемая дождем со снегом.

Инга не ошиблась.

— Можешь приехать к нам в общагу?

— А это удобно? — на всякий случай помялась она.

Сашка подтвердил — да, удобно. Его соседа Коли сейчас нет дома, и разговору никто не помешает. Сдержав возглас ликования, Инга положила трубку.

Она бросилась в ванную наводить макияж, на ходу продумывая детали костюма. Минут через сорок она уже стояла у дверей общежития, пытаясь отряхнуть перчаткой воду с мехового воротника. Сашка, перед этим лихорадочно наводивший в комнате подобие порядка, показался Инге неотесанным взъерошенным Иванушкой-дурачком. Но она лишь застенчиво улыбнулась на его «Привет». Полчаса спустя Инга так ловко запудрила мозги Колиному другу, что бедолага поверил, будто он ради нее лез из кожи на прошлой вечеринке и добился-таки своего — она.., обратила на него внимание. Только природная застенчивость Инги и ее домашнее воспитание не позволили ей вот так сразу ответить на его атаку. Теперь она чувствует себя виноватой в том, что так холодно обошлась с ним, и готова исправиться. Вот, даже первая позвонила, даже сама пришла.

Сашка совершенно обалдел от потока флирта, обрушившегося на него среди ясного дня.

По правде говоря, Сашка не был избалован вниманием женского пола. В компаниях и на вечеринках он добровольно брал на себя роль шута, дабы не чувствовать себя лишним. Последняя вечеринка не была исключением. У него и в мыслях не было приударить за яркой и, как ему показалось, заносчивой Никиной сестрой. Теперь же ему казалось, что все именно так и было: всю вечеринку он наблюдал только эту белокурую головку и шутовством своим занимался ради нее, и бутылочку норовил крутнуть так, чтобы горлышко остановилось на ней! А не звонил только потому, что страдает извечным комплексом провинциала — она-то москвичка, а он из-под Курска с явно выраженным южным мягким "г". Но она уже смирилась и с его милым "г", и с веснушками под глазами. Потому что это «как удар молнии». Так и заявила: «Как удар молнии». И он поверил.

Когда пришел Коля, то увидел следующую картину: Инга сидит на кровати и держит за руку Сашку, который притулился на коврике у ее ног на полу. Коля вошел, и все Ингино существо рванулось ему навстречу. Вся ее бестелесная сущность. Ингу обожгла его белозубая улыбка и пятна румянца на щеках. Но она ничем не выдала себя. Она мужественно держала за руку этого недомерка Сашку, и в глазах ее, как и полагается, плавилась нежность.

В Коли-Сашиной комнате она быстро стала гостем номер один. Причем появлялась она именно тогда, когда Коля оказывался дома, или же за полчаса до его возвращения. Едва Коля делал благородную попытку оставить их одних, Инга хватала его за руку и начинала что-нибудь торопливо рассказывать о Нике.

Коля, естественно, оставался, и вечер продолжался втроем — Сашка сидел рядом с Ингой, обхватив ее обеими лапами, сама же Инга, обращенная к Коле, как подсолнух к солнцу, будто бы ненароком дотрагивалась рукой до его холена, то хватала пальцами его запястье и почти шепотом спрашивала его о чувствах к любимой сестре. Или же задавала вдруг вопрос совершенно отвлеченный, но слушала настолько внимательно, что Коля не мог встать и уйти. К тому моменту, когда назрела острая необходимость перейти к решительным действиям, Сашка оказался по уши влюблен в нее, а она не уставала убеждать его в ответных чувствах. Осталось несколько дней до возвращения Ники. Инга позвонила Коле и тихим, с придыханием, голосом попросила о встрече.

— Мне нужно поговорить с тобой.., о Саше… — Голос ее прошелестел и растаял. Договорились встретиться у памятника Пушкину. Коля пришел с цветами. И с внимательным своим серо-мраморным взглядом. То, что для Коли было естественным как дышать — прийти на свидание, пусть и на дружеское, с цветами, для Инги выглядело как признание. Она готова была броситься на шею объекту своей страсти прямо на глазах у бронзового поэта, но самообладание не подвело ее и на этот раз. Она сдержалась. Они брели по улице и говорили о том о сем… Он не торопил ее с разговором на волнующую тему — вежливо поддерживал ее болтовню. Коля шел, засунув руки в карманы пальто, и эта его отрешенность волновала Ингу.

Ей хотелось знать, что там делают его руки в карманах, хотелось потрогать каждый палец! Ей хотелось… ой, как хотелось, чтобы его глаза смотрели не на шеренги цветных огней и не в окна витрин, а лишь на нее! Но она была терпелива. Они сели на спинку скамейки в сквере, и тогда Коля напомнил:

— Ты хотела поговорить о Саше?

— Да… Саша замечательный.

— На самом деле он мировой парень. И он тебя любит, я это точно знаю.

— И все же, Коля, я хочу попросить тебя… не оставлять нас с Сашей наедине.

Коля молчал. Инга тоже замолчала «смущенно». Сидела, разглядывая носы своих австрийских сапожек. Возникло напряжение в разговоре, которого так не хватало!

Инга мысленно поставила себе пятерку — есть! Она смутила его!

— Почему? — последовал наконец законный вопрос Этот вопрос лизнул ей ухо, достал до самого нутра.

— Понимаешь… Мне очень нравится Саша, он хороший, но я… Как бы это тебе сказать? Я глупая. Я, наверное, зря затеяла этот разговор.

Инга вновь замолчала, слушая Колино ровное дыхание. Он молчал оттого, что боялся ляпнуть что-нибудь не то. Она тянула паузу.