Последний рывок…Воздух ворвался в лёгкие, опьянив разум. Слабость. Кружится голова. «Куда плыть?».

Ещё глоток воздуха. «Вот так – жадно, взахлёб!».

Захлестнула волна. «Нет! Только не это!».

Закашлялась в панике. Снова камнем. Рывок наверх из последних сил. «Нужно успокоиться!».

Вдох носом, выдох. Голову в сторону – волну пропустить на выдохе. Гребок под волну. Вынырнуть. Вдох. Снова гребок. Вынырнуть. Вдох.

Раз-два, раз-два…

…Удар – раз. Блок – два. Удар – раз. Сбив – два… И единственная мысль: «Время… Она ещё не успела отплыть… Я не отдам её вам… Не отдам…»

… Удар – раз. Сбив – два. Удар – раз. Отвод – два…

«Жив?».

Повернуть голову. Лязг мечей. Крики.

«Жив!»

Раз – вдох. Два – гребок, выдох. Раз – вздох.

«Как странно… Вся жизнь сейчас состоит из этих двух простых действий: вдох-выдох. Как холодно! Работать ногами! Не чувствую ног! Работать! Во что бы то ни стало работать! Я смогу! Я успею! Он держится! Где же этот корабль? Почему ничего не видно?»

Раз-два, раз-два…

…Удар… Блок… Замах…

Это был уже не удар. И уже не блок. И даже не сбив… Дыхание Ивыча было хриплым и прерывистым, правая рука онемела, левая висела плетью… Четверо оставшихся в живых бандитов теснили его к воде.

…Короткий «веер» справа, чтоб отогнать…

Сзади раздался деревянный стук.

«Лодка! – вспыхнула мысль. – Молодец девочка, успела!».

Краем глаза тёмник увидел, как из причалившей лодки на пирс легко взлетел первый из подоспевшей помощи.

«Сарн!! Слава Шауру! – узнал знакомую фигуру коменданта Ивыч. – Вот теперь потанцуем по-настоящему», – злорадно подумал он, переходя в атаку.

Широкое лезвие резко ужалило под лопатку. Ивыч даже не ощутил боли – только сильный толчок в спину, которой вдруг стало холодно. Он инстинктивно отшатнулся назад, сопротивляясь удару, и начал медленно заваливаться навзничь.

«Звёзды… Как их много… Почему я так редко смотрел на них?…»

«Всё! Больше не могу! Прости, Ивыч!».

Ноги свело… Волна накатывает… Последняя в этой жизни…

«Звёзды… Как же вас много… Может, Юр тоже сейчас смотрит на вас? Вы расскажете ему обо всём? Как бы я хотела прикоснуться к нему… Звёзды, вы же умеете исполнять желания? Подарите мне тепло его рук, прошу вас! Спасибо, звёзды, спасибо…»

День пятый

первый час после Полуночной службы

(по Грайворскому времени)

В пяти лигах от островов Крови

Солёный морской воздух приятно щекотал ноздри. Барон сделал глубокий вдох и зажмурился от удовольствия. Потянувшись, он покрутил головой, разминая затекшие после сна мышцы, после чего неспешно направился в сторону гостевой каюты. Только что ему сообщили, что на горизонте показались огни маяков – это означало, что прямо по курсу лежат острова Крови, а значит – священная империя совсем близко. Путешествие подходило к концу…

Барон прислушался: со стороны правого борта доносились звуки, недвусмысленно говорившие о том, что кого-то выворачивает наизнанку. Ойба усмехнулся и свернул в указанном направлении. Заметив хозяина, Самри сделал шаг в сторону, открывая барону картину во всей красе: свесившись за борт, тщедушный грайворец старательно избавлялся от остатков ужина. Его ноги дёргались в такт рвотным позывам, как будто их обладатель исполнял какой-то странный танец.

– Я вижу, вы так и не привыкли к морской качке? – с издёвкой осведомился Ойба. – Имейте в виду, Риксус: как только мы войдем в территориальные воды империи, подобная слабость может стоить вам головы. Если вы хотя бы плюнете за борт, вас не защитит даже дипломатический статус. Осквернение священных вод – одно из самых страшных преступлений в империи. Другое дело, если бы вы приняли нашу веру… Вы, кстати, ещё не передумали?

– Скоро? – повернув бледное лицо, страдальчески спросил Риксус.

– Завтрак?! – издеваясь, переспросил барон.

– У-у-у-а! – тут же отреагировал грайворец утробным рыком и снова свесил голову за борт.

Ойба с нескрываемым удовольствием наблюдал за мучениями неверного. Всякий раз, когда барону удавалось его унизить, он испытывал чувство полного удовлетворения.

– Когда же это, наконец, закончится? – подняв голову, тяжело дыша, простонал Риксус.

– На ваше счастье, совсем скоро. Видите огни на горизонте?

– Это уже империя? – с надеждой спросил Риксус.

– Не совсем – это острова Крови, или как вы их называете – острова Скорби.

– Да-да, я знаю, – кивнул архивариус, утираясь носовым платком. – Когда Многоликий сражался с тёмными силами, несколько капель его огненной крови упали в море и, застыв, превратились в цепочку островов у побережья. С тех пор эти острова – своеобразная граница империи, пересекать которую людям другой веры запрещено. Правильно?

– Почти, – поджал губы Ойба. – Для неверного вы неплохо разбираетесь в нашей религии.

– Значит мы причалим на каком-нибудь из островов?

– Нет, мы пойдём в саму империю. Не беспокойтесь, – скривился в усмешке барон, заметив, как позеленел Риксус, – от островов до побережья не более пяти лиг. Правда, это займёт некоторое время: проходы между островами изобилуют мелями и подводными скалами. Но для этого существуют лоцманы…

– А как же…

– Запрет? Видите ли, любой неверный, ступив на землю империи, сразу становится рабом, следовательно, священный запрет не нарушается, – безмятежно пояснил Ойба.

Риксус в изумлении открыл рот:

– Вы хотите сказать… – потрясенно произнёс он.

Барон насмешливо смотрел на него, наслаждаясь произведенным эффектом.

– К сожалению, Риксус, хорошего раба из вас не получится – у вас слишком слабое здоровье. Поэтому до окончания расследования вы останетесь на корабле. А потом мы с вами снова отправимся в путь – на этот раз прямиком на остров Тэнн. Так что, придётся вам привыкать к морской жизни.

– Я умру, – обречённо заключил грайворец. – Я этого не выдержу…

– Что ж, в таком случае, может быть, на родине вам поставят памятник. Преодолеть тяжкие испытания, после чего отдать жизнь за отечество – подвиг достойный самой высокой оценки!

– Зачем вы так со мной? – жалобно спросил Риксус. – Я же всё вам рассказал. Меня заставили. Неужели вы думаете, что я сам вызвался участвовать в этой миссии?

– Вряд ли… – хмыкнул барон. – Вас просто-напросто использовали. От вас избавились, как избавляются от ненужной вещи. Вас выкинули в сточную канаву, и теперь никому нет дела до вашей судьбы. Те, кто вас направил, прекрасно понимали, что заговор против империи будет раскрыт и доказан, после чего все присутствовавшие на процессе грайворцы станут собственностью империи. Вы уже фактически мертвец. Единственный для вас способ остаться в живых – это стать рабом, например – моим…

– Вы же сказали, что из меня раба не получится, – сглотнул Риксус.

– Хм, интересно… – прищурился Ойба. – А ведь вы уже стали прикидывать подобный вариант, не так ли?

– Чушь! – смешавшись, покраснел грайворец. – Я просто пытался доказать вам, что вы нелогичны. К тому же, я не понимаю, почему вы так уверены, что Тэннский совет вынесет Грайвору обвинительный вердикт? У вас есть только один свидетель – этот воришка, но он в коме, и я не знаю такого лекаря, который бы сумел вернуть его к жизни.

– Зато я знаю, – понизив голос, произнёс барон. Его глаза вдруг загорелись каким-то странным огнём. – Его не только вернут к жизни, но и заставят вспомнить всё, вплоть до мельчайших подробностей.

– Если только он доживёт до этого момента, – неожиданно для себя выпалил Риксус.

Ойба удивленно посмотрел на него. Таким взглядом обычно смотрят на мелкую шавку, которая сначала испуганно скулила, поджав хвост, а потом вдруг неожиданно вцепилась в ногу.

– Значит, у ваших охранников, всё-таки, был такой приказ? – сузив глаза, спросил он. – Хвала Многоликому, что я догадался разоружить их. А может быть убийство должны были совершить вы?