— Граф!

— Графиня!

— Вы не посмеете!

— Еще как посмею!

— Это неблагородно!

— А мне плевать! Как вы со мной, так и я с вами!

Мы стояли друг напротив друга, уперев руки в круглый стол, и самозабвенно кричали:

— Вы не можете предлагать мне такое…

— Вы сами отказались следовать первому пункту нашего договора. Я с этим полностью согласен, но вот второй пункт вы обязаны выполнить.

— Что? Еще раз замуж? Я что похожа на дурочку? Или вы решили самоутвердиться за мой счет?

— Нет, графиня, это вы считаете меня легковесным. И не надо тут трагически хлопать ресницами и шипеть не хуже лидийской гадюки. Вы сами знаете, что обязаны выполнить этот договор. Первый пункт, оговаривающий нашу женитьбу, я сам с удовольствием пропущу, как и вы не горю желанием…. А вот второй — извольте выполнять.

— Ах, так! Хорошо! Я выйду за вас замуж! Но вы пожалеете!

— Не надо. Без жертв, пожалуйста! Меня интересует только второй пункт.

— Первый. Второй. Не надо мелочиться. Хотите исполнения договора? Получайте в полном объеме! Я выйду за вас замуж и буду вам самой мерзкой, самой противной женой на свете. Ну что? Съели? Всё, так всё! До сих пор хотите исполнения договора? Свадьба через месяц. А теперь — извольте оставить меня в покое!

Я держалась из последних сил. Волны гнева поднимались и разгорались, и разгорались. Век бы не видеть эту противную морду! Ну что он так на меня уставился? Что-то руки уже устали упираться в дубовую столешницу. Я легко убрала их. Граф позы не изменил и продолжил буравить меня взглядом.

— Ну, вот и чудесно, — пропела я и, легко повернувшись на каблуках, бросилась из гостиной наверх. Мне срочно надо было подумать.

Граф что-то говорил мне в спину. Но я даже не вслушивалась. Зачем? Все равно ни одно из предложений, им озвученных, меня не заинтересовало и не заинтересует.

Я вбежала в свою комнату и бросилась на кровать. Вот это пердюмонокль! Ни-че-го не соображаю! Граф застал меня врасплох. Откуда он появился на мою голову?

Надоело переживать, надоело бояться, чувствовать себя зависимой от кого-то. Сначала боялась выходить замуж и уезжать в другое государство. Папенька уговорил: «Диана — то, Диана — се. Хельмут — превосходный кандидат. Будешь жить и не тужить. И Источники родственны, сколько перспектив в жизни». И та-та-та-та…

Сходила замуж. Слава богу, ненадолго. Мой первый брак не просуществовал и полгода. Граф ле Мор скончался у меня на руках после продолжительной, в три месяца, болезни.

В Лидии я не осталась. Не закончив положенного в таких случаях траура, приехала домой. Только— только всё стало налаживаться. И вот оно!

Месяца не прошло, как заявился …этот … И подумать, как следует, не могу — злость из меня так и прет, так и прет! Мысли скачут, скачут. Это я на людях вся такая нежная и воздушная. А на самом деле — змея, что с меня взять? Вот и папенька, царство ему небесное, бывало уставиться на меня немигающим родительским взором и скажет:

— Змея ты, Дианка, как есть змея.

А мне-то и надо только, чтобы оставили все меня в покое и дали заниматься любимым делом. Был бы жив папенька, подсказал бы, защитил. Сколько ни портила я нервов любимому родителю — с него как с гуся вода. Любил, оберегал, защищал.

Так! Что мы имеем? Я — графиня Диана ле Мор, в девичестве Диана ле Факсс, только что избавившаяся от одного графа, получила на свою голову второго. Мне что: так и прыгать от одного графа к другому? Вот если бы герцог подвернулся, можно было бы подумать…

Нет, нет! Шучу! Не хочу никого! Прелести супружеской жизни меня в нашем с Хельмутом браке не прельстили. Как вспомню его мокрые поцелуи и все причитающиеся к этому моменты. Брр. Не сказать, чтобы я ненавидела Хельмута. Но…

Отца из-за этого похоронить не удалось. Он здесь, я там — в Лидии. Первым делом, после приезда, пошла к нему в гости на кладбище. Постояла на могиле родителя, положила скромный букет.

— Ну, что, папа? Много спокойствия дал мне граф ле Мор? И состояние его не стоило того. Я бы с большим удовольствием провела твои последние дни с тобой. Я знаю, что была тебе не слишком хорошей дочерью. Но я люблю тебя, папа. Покойся с миром. Я больше никогда не выйду замуж. А если и выйду, то мой муж будет полностью устраивать меня. В любом случае это случится, о-о-й, как не скоро…

Но…. Человек предполагает, а Бог располагает. Вот и ягодки.

Я решительно сегодня зла! Я просто в бешенстве! А если придумать ничего не получается, значит надо успокаивать себя чем-то. Надо ехать к тетке, заодно и проветрюсь.

Леди Вивьен была моей любимой и единственной тетушкой. После смерти папеньки, из родных людей осталась только она одна. Я очень любила тетку, существо взбалмошное и озорное. Ее жизненной энергии мог позавидовать любой молодой или молодая, как вам угодно. Тетя была младшей сестрой моей маменьки. Ее эпическая жизнь заслуживает отдельного описания, поэтому подробности оной я опущу.

Тетка — моя главная подруга и советчица. И вот, собственно, к ней я сейчас и отправлялась. Жили мы с ней на разных концах города, поэтому я велела запрягать, а сама быстренько переоделась. Можно было, конечно, по— другому. Но… об этом после….

Через сорок минут я уже просила дворецкого Гилберта доложить о себе. Графиня отдыхала после обеда и была не одета. Что же, подождем. Наконец, прошла звуковая волна шуршащего шелка, и тетка предстала передо мной.

— О, Ди! Рада тебя видеть. Как ты, дорогая? Прости, что не приезжала к тебе эту неделю. У меня новый роман! Дорогая, это нечто. Молод. Красив. Умен. Ой, извини, я все о себе и о себе. Давай рассказывай. Как ты?

— Тетя! Это конец! Это катастрофа! Ко мне сегодня приходил граф ле Мор.

— Как граф ле Мор? — тетка картинно схватилась за грудь, где по идее должно было быть сердце. — Он же умер! Или он явился к тебе призраком? И как? Что он сказал?

— Какой призрак, тетя? А-у-у! Вам пора перестать читать всякую ахинею. Настоящий граф ле Мор. Старший. Тот самый.

— О-о-о, дорогая, — выдохнула тетка и уселась с размаху на кушетку. — Он жив?

— Жив, здоров и даже не хворает.

— И что же ты собираешься делать? Что он хотел? Жениться?

— Да нет, я так поняла, что женитьба его тоже не устраивает. Он хочет Источник.

— О-о-о. И как же теперь быть?

— Ну что вы заладили, тетя, — «ооо» и «ооо»? «Окать» я и сама умею, — с теткой я обращалась панибратски, впрочем, как и она со мной. — Я у вас хотела спросить совета. Как я ему отдам его Источник, если мы с Хельмутом соединились? Ну, а свой, я ему точно не отдам.

Тетка истошно зазвонила в колокольчик. Я вздрогнула, и этот пронзительный звук вернул меня к реальности. Вошла горничная.

— Нелли, принеси-ка, нам коньячку, — распорядилась тетушка.

Я закатила глаза. Тетя в своем репертуаре! Она все сложные вопросы в жизни решала с помощью коньяка. Если вопрос решался положительно — значит, виват! Помог! Друг, советчик и брат! А если не так, как хотелось бы, значит: «Последняя — рюмка — явно — была — лишней».

Сколько раз я слышала от тети Ви эту фразу! Но…выводы не делались. Привычка оставалась в фаворе, а мне не хотелось давить на тетку. Любила я ее!

Буквально через тридцать секунд горничная внесла поднос с волшебной для тетки жидкостью. А что? Все домашние были в курсе предпочтений хозяйки и, наверняка, держали волшебное зелье в шаговой доступности.

Графиня ле Шосс сама плеснула янтарной жидкости по фужерам, сделала изящный глоток, зажмурилась от удовольствия и продолжила свой допрос:

— И что ты ему сказала, Ди?

— Ну, примерно, то же, что и вам, тетя.

— А он?

— А он сказал, что в любом случае по контракту вернет себе Источник своей семьи, а если два наших Источника слились, то это даже лучше. Заберет все, что есть.

— И что ты собираешься делать, дорогая?

Я уселась, наконец, в одно из кресел, бессильно уронила руки на колени, опустила плечи, глубоко выдохнула и уставилась на носок своей туфли.