— А придется, Диана. Я пересмотрел договор между нашими семьями, советую и вам взглянуть на свой экземпляр. Если вы откажете мне, то существует система отступных по желанию обманутой стороны. В договоре четко прописано, что объединяются двое старших отпрысков рода. О младших там нет ни слова.

— Но вас же не было, а, следовательно, я выполнила…

Он меня перебил:

— Хельмут даже с моим исчезновением не стал старшим сыном графа ле Мор. А теперь, когда я здесь и заявляю свои права, а я их заявляю, и подавно. Или вы становитесь моей женой в недельный срок, или я заберу ВАШ Источник в качестве компенсации. Зачем вы пошли за него замуж?

— Но мне сказали, что в ваше отсутствие Хельмут становится главой рода.

— Главой может быть и да, но старшим отпрыском— никогда, по сути. Кто вам такое присоветовал? Вас обманули.

— Хельмут приехал к отцу, и договаривались они между собой.

— А вы, светлая головка, — он окинул меня насмешливым взором, — даже, наверно, не потрудились изучить договор?

Я опустила голову. Крыть было нечем. Я в глаза этого договора не видела, всем занимался папенька.

«Надо что-то делать, надо что-то делать», — билось где-то у меня в голове. Я судорожно вздохнула, ногтями впилась в ладони. Все, Диана, соберись! Выторговывай хотя бы время. А там, что-то придумается.

— Вернер, — умоляюще сказала я. — Дайте мне месяц.

— Зачем?

— Ну, — я замялась. — Платье там, гости, все надо приготовить. Я хочу, чтобы свадьба была пристойной.

— С Хельмутом у вас было только венчание в храме и скромный фуршет для родных. Чем наша свадьба отличается? У меня нет желания возвращаться в Лидию. Мы будем жить здесь, в Аккаре. Прощаться вам ни с кем не придется. Значит, лишнее время не нужно. Неделя — прекрасный срок.

— Нам надо время ближе познакомиться.

— Я обещаю, что как только мы поженимся, вы узнаете меня очень близко, очень. — Он со значением посмотрел на меня.

— Я прошу вас. Три недели, Вернер.

— Нет.

— Хорошо. Если я взбрыкну, и мы подадим на разбирательство с завещанием в суд, пройдет гораздо больше времени, чем месяц.

Ле Мор задумался.

— Не думаю, что месяц. Недели две. Контракт составлен по всем правилам. Там вопросов не будет. Я бы мог согласиться на две недели, но с одним условием…

Он выжидательно посмотрел на меня. Ура! Две недели — уже что-то. Отстоять хотя бы две недели. Я улыбнулась, как можно чарующе.

— Вы сейчас подойдете ко мне и сами поцелуете меня. Естественно, со всем пылом, на какой способны. И, если я буду доволен результатом, я соглашусь на две недели.

Вот надутый индюк. «Я… Я… Доволен… Соглашусь….» Как последняя инстанции, право слово. Ладно, Диана. Ты на сцене, и это надо сыграть.

Я немного замешкалась. Кого играть? Несмелую, неискушенную инженю или страстную роковую женщину? Ладно, начнем с инженю. Я нерешительно, опустив голову, стала подходить к графу. Он продолжал сидеть в кресле с бокалом в руках. Припустила дрожи в руки, несмело подошла, остановилась над ним и с дрожью в голосе сказала:

— Вы не могли бы встать?

Он лениво встал. Я несмело подняла голову, подойдя к нему еще ближе и, продолжив изображать смущение, указала на бокал:

— Вы не могли бы поставить бокал?

Вернер поставил бокал. Его взгляд выражал интерес.

Подойдя еще ближе, все еще не касаясь его телом, положила руки ему на плечи и, встав на цыпочки, аккуратно коснулась его губ своими. Потом быстро отпрянула, как бы смущаясь, и пока он не успел что-то сказать и все испортить, испустила то ли вздох, то ли стон, а потом припала к его губам все так же неискушенно, но в тоже время нежно и трепетно.

Мои пальцы порхали, как мотыльки, по его лицу — разглаживали брови, обводили скулы, несмело касались волос. И все это легко невесомо и очень— очень нежно. Наконец, я отстранилась и робко взглянула ему в лицо. Взгляд у Вернера был озадаченным.

— Это все? — вкрадчиво спросил он.

Я на выдохе, как бы задыхаясь от собственных чувств, проговорила:

— Да, — и смущенно добавила, — вы такой большой и сильный.

Вернер озадачился еще больше:

— Диана, вы также вели себя с Хельмутом?

— В смысле? — я сделала вид, что оскорбилась.

— Я спрашиваю — это все, на что вы способны? Ну, там — поддать жару, снять с себя все запреты, раскрепоститься… Вам знакомы эти выражения?

— Вы хотите меня оскорбить, милорд?

— Вы можете еще раз поцеловать меня, но не как тринадцатилетняя девочка, а как женщина, которая уже была замужем и знает, что за этим должно последовать.

— Что вас сейчас не устроило? — я грозно уперла руки в бока.

— То, что вы меня не вдохновили. Неделя. Вижу, что надо срочно заняться вашим воспитанием и образованием.

Я взбесилась. Протянула руки, взяв графа за уши и притянув его голову к себе, впилась, как пиявка, в его губы.

Я — роковая красотка, пускай кто-то поспорит со мной. Ле Мор с жаром ответил, обняв меня за талию и притянув к себе. Что странно — я не чувствовала ничего. Я смотрела на себя как бы со стороны, как тогда на спектакле, и регулировала свои действия. Парочка страстных стонов. Ага, в ответ получила такой же протяжный стон от ле Мор. Зарылась пальцами в его волосы, язык вообще творил чудеса — у меня сегодня появилось вдохновение. Пускай после этого хоть что-нибудь скажет.

«Давай, Диана, действуй, — произнес голос где-то внутри меня, — действуй, как пиявка. Я еще кровушки твоей пососу, мерзавец. Нечего пугать бедную женщину». Наконец, отстранилась, тяжело дыша и как бы нехотя. Хорошего — понемножку.

А ле Мор, я смотрю, вошел во вкус, притянул сразу же:

— Ну, и зачем нам две недели? Я готов консумировать брак хоть сегодня. Вы жаркая штучка. Я обещаю, что сделаю все, чтобы вам понравиться в постели.

— Ах, Вернер, лучше попытайтесь мне понравиться своей сговорчивостью. Две недели.

— Скажите мне честно, зачем они вам? Попытаетесь сбежать от меня? Расстроить наш брак?

Я сердито надулась. Он меня просчитывает. Плохо. Как назло, в голову ничего не лезло. Давай, Диана, соображай. Я будто бы нерешительно покачала головой и с сомнением уставилась на графа.

— Это не моя тайна. Но поверьте, мне нужны эти две недели.

— Какой у вас Дар? — без перехода спросил он.

Я подавилась,

— Зачем вам?

— После женитьбы все равно узнаю.

— А у вас?

— Я первый задал вопрос— сначала вы.

— Дар Воздуха. Он, правда, небольшой. Но… — я умильно уставилась на Вернера, — я так люблю лета-ать. Не представляю, как буду жить без Источника и без полетов.

— Вы романтическая особа, Ди? Вот уж не думал.

— А у вас какой Дар? Можете не стесняться, после свадьбы все равно узнаю.

— Не факт.

— Вы опять меня обманули?

— Хорошо, хорошо, — засмеялся он, — у меня, как и у вас, Дар Воздуха. Но, наверное, побольше вашего, ибо я стою на учете в Высшем Совете.

— Ну, и зачем вам тогда Источник? Вы с кем-то воевать собрались?

— А вот это, моя дорогая невестушка, уже не вашего ума дело.

«А про Дар Огня не сказал, — отметила я про себя. — Интересно. Надо будет сказать Деми».

А теперь, лицо пожалостливее и опять канючить:

— Вернер, дайте мне хотя бы две недели. Это не моя тайна. Это тетушка, я просто обязана ей помочь. Она попала в неприятную ситуацию. Мне необходимы две недели.

— Ну, если это так, можете рассчитывать на мою помощь. У вас тетка графиня ле Шосс, если я не ошибаюсь? Так в чем там дело?

Я покачала головой:

— Я не могу вам сказать. Если хотите, я завтра съезжу к тетушке, испрошу у нее разрешение, и через два дня мы с вами снова встретимся…

— Э-э-э, нет. Я намерен встречаться с вами каждый день, вплоть до дня свадьбы. Я вам не верю.

— Да, что же это такое? Что надо сделать, чтобы вы поверили мне?

— Выйти за меня замуж для начала, а еще лучше — просто отдать Источник.

Я тяжело вздохнула:

— Мы пойдем по новому кругу? Вы меня извините, но я уже устала разговоры разговаривать. Вы не обидитесь, если я пойду отдохну?