— Ну, и чем мне мог помочь актер Финк?

— Тоже, логично. В логике вам не откажешь. А зачем вы сегодня так «расфуфырились», ведь вы же не знали, кто такой герцог лэ Вель? Кого собрались соблазнять, маленькая негодница?

— Никого я не собралась соблазнять, просто плохо спала эту ночь, не идти же мне в присутственное место не в форме?

— Н-да, формы вы себе вырастили, конечно…. Я никогда не видел своего помощника Арчи в таком невменяемом состоянии.

— А он, действительно, заикается? — не смогла я удержаться от любопытства.

— С утра еще был здоров и красноречив. Полчаса слушал его монолог о необходимости повысить налоги. И тут — такой конфуз, — Финк, тьфу ты, герцог явно развлекался.

Я решила прояснить этот вопрос:

— И как же мне теперь называть вас, ваша светлость?

— А ничего не поменялось, я вам и здесь не солгал. Мое полное имя — герцог Джонатан Родстер лэ Вель. Можете по-прежнему называть меня Род, мне это нравится.

— Ну, уж нет. По правилам, так по правилам. Вот Аманда и Беллин удивятся, когда я назову вас: «ваша светлость Джонатан Родстер лэ Вель».

— Решили шантажировать меня? Я не собираюсь уходить из театра. Хотелось бы там остаться в прежнем статусе— просто Родстер Финк.

— Но, если вы пользуетесь такой властью, почему бы не отменить старый закон и не ввести новый?

— А кому это нужно? Аристократы не стремятся стать актерами. У нас в королевстве уже давно устоялось мнение, что на сцене играют опустившиеся люди — бандиты, алкоголики и шлюхи. В этом вопросе, конечно, церковь постаралась. Я бы, может, и создал новый закон, только не для кого. Вы и я — вот двое отщепенцев, которые думают в разрез сложившегося мнения, и по таким пустякам я не собираюсь ссориться с Его Высокопреосвященством, мы и так с ним в постоянной конфронтации. Лучше скажите мне, как давно вы выпили «Чары»? Сил, конечно, требуется не очень много для поддержания вашей же внешности, это не преображение, но не хотелось бы опять тащить вас на спине домой, а потом приводить в чувство. У нас вечером есть более интересные занятия. Если закрыть дверь и приказать нас не беспокоить, я бы мог показать вам, как соскучился.

— Так соскучились, что не пришли вчера вечером на ужин. Видно, решили нагулять аппетит?

Он, откинув голову назад, раскатисто рассмеялся. Вскочив с кресла, в три шага он добежал до меня и крепко обнял.

— А вы скучали без меня, Ди? — опять эта хрипотца в голосе, которая сводила меня с ума.

— Вот еще. Прекратите свои штучки. Это государственное учреждение, лучше скажите, когда мне вернут Источник?

Родстер поглаживал меня по спине и говорил в макушку:

— Увы, свой вечер и половину ночи, я провел не совсем романтично. Мы беседовали с графом ле Мор. Оказывается, у жрецов Храма Знаний к нашему общему знакомому тоже есть ряд вопросов. Открыв в себе все четыре стихии, наш друг обратился с просьбой к жрецам Храма взять его на послушание и дальнейшее служение Свету. Правда, пришел он к ним совсем под другой фамилией. В течение обучения, Вернер очень интересовался обрядом Передачи Сил, с прилежанием выучил даже древний язык ашит. А потом в часовне случился пожар, где сгорели редчайшие фолианты. Дежурил в ту ночь отец Леонсий (так звали нашего графа в обители). А еще через неделю, он исчез. Догадываетесь, кто устроил пожар?

— Вернер? Он что-то сильно разошелся. Что ему грозит?

— Смертная казнь за каждый эпизод его деятельности. Правда, насчет фолиантов мы с ним договорились. Они в целости и сохранности, и граф их вернет. Этот проступок я, так и быть, с него сниму.

— А как же мой Источник? Я останусь без сил?

— Расследование веду я, и решение по этому делу тоже принимаю я. Я предложил графу сделку — его жизнь, взамен на добровольную передачу вам своего Источника. Таков и был мой первоначальный план. Но, граф сначала захотел поговорить с вами, поэтому я вас и вызвал.

Родстер выпустил меня из объятий, подошел к столу и стал ковыряться в каких— то бумагах. Я, видя, что он занят делом и не смотрит на меня, непроизвольно стала оправлять волосы, платье, поправила грудь. «У-у-у, какая, — подумала я с гордостью, — на сегодняшний день это лучшее из моих творений».

— А зачем вы держите личину? — вдруг спросил меня герцог, подняв голову. — Ваши силы уходят. Новые приобретения, конечно, чудесны, и я не против их оценить, скажем, сегодня вечером, а сейчас верните все на место. Обморока мне тут еще не хватало!

Я смутилась. А, действительно, зачем?

— Тогда мне нужно зеркало, — проговорила я смущенно, — у вас есть ванная комната?

— Найдется.

Родстер проводил меня и оставил одну. Я тяжело вздохнула и, отпустив все силы, вернула себе первозданный вид. Немного пригладила прическу, покусала губы и, вдруг, остановилась. Что я делаю? Я хочу понравиться Родстеру? Пришлось признаться — да, хочу. Где мои благие намерения? Ладно, будем похолоднее и поделовитей: сначала — Источник. Я вышла к герцогу в кабинет, где он перебирал какие-то бумаги.

— Я готова. Пойдемте, навестим графа ле Мор, — сказала я, и даже залюбовалась собой — собранная, спокойная, в официозе.

— Диана, я вам говорил, что с первой нашей встречи вы поразили меня? Я никогда не видел столь стремительно меняющихся женщин. Вы — прирожденная актриса. Я несколько раз проверял вас на сцене, специально ставя в неловкие ситуации. Но вы, (выше всяких похвал!), достойно выходили из них!

— Мне очень приятно слышать ваши слова, — сухо кивнула я, сложив руки на груди (этакая настоятельница женского монастыря, а что? — аббатис я еще не играла). — Пройдемте к страждущему.

Мы вышли из кабинета герцога, и в приемной я столкнулась с бедолагой Арчи. Оглядев меня с ног до головы, он снова выпучил глаза и открыл рот. Ну, что опять не так? Лэ Вель только тихонько посмеивался.

Пришлось спуститься в подвалы. Охранник открыл нам камеру и, войдя, мы увидели графа. Что сказать? Тюрьма никого не делает краше. Граф осунулся, под глазами залегли тени, нос заострился, а губы вытянулись в тонкую линию — ушла красота и надменность, остался встревоженный, хмурый мужчина.

— Что вы с ним сделали за ночь? — Вполголоса спросила я у Родстера.

— Давайте об этом после. Граф, — обратился он к заключенному, — мы с графиней ле Мор пришли поговорить с вами.

— А вы еще не наговорились за ночь? — повел тот плечами. — Я хотел видеть Диану, вы здесь совершенно не причем.

— Род, — я подошла к лэ Вель и положила руку ему на плечо, — пожалуйста, оставь нас одних.

— Так-так-так, значит, я правильно думал? Вы любовники? — воскликнул ле Мор. — Так вот почему вы мне отказали в тот памятный вечер? Хотя, скажу честно, на мне был амулет, который воздействовал на вас ментально. Ваша тетя не устояла. Правда, на нее даже воздействовать было не нужно, она сама выпрыгивала из платья. Горячая штучка, ваша тетушка.

— С чего это вы решили, что герцог мой любовник?

— Да бросьте, это видно невооруженным глазом. Сегодня ночью его светлость очень усиленно меня уговаривал. Для посторонней женщины такого не обещают.

— Вернер, — угрожающе произнес Родстер, — наши договоренности в силе?

— Да, в силе, в силе. Не мог отказать себе в удовольствии немного вас позлить. Оставьте нас с графиней наедине. Мне кое-что нужно ей сказать.

— Говорите при мне. Я могу отойти. Г-мм… тут и отойти некуда.

— Род, пожалуйста. — Я умоляюще сложила руки.

— Хорошо. Я буду за дверью.

Родстер вышел.

Вернер, молча, рассматривал меня, я, с интересом, его. Моя бессменная «пауза». Наконец, он заговорил.

— Вы мне спутали все планы, Диана. По рассказам вашей тетушки, вы — взбалмошная, эгоистичная и безвольная особа, не способная жить своим умом. Я недооценил вас. И вот, все мои планы полетели в тартарары. А я был всего в двух шагах от исполнения своей мечты. Теперь я в тюрьме, мне грозит казнь, а мечта, так и останется мечтою.

— Вернер, — я старалась говорить как можно мягче, — вы сами виноваты. Я вам уже говорила, что если бы вы не стали играть со мной в прятки и обманывать меня, мы могли бы поладить. Сейчас, скажите честно, у Хельмута было мало от родового Источника? Вы давно планировали отнять мои силы?