– Для ловушки нам нужна приманка, – сказал Гарет Суэйлз.

Вместе с Джейком Бартоном он сидел на корточках в тени «Свинки Присциллы». В руке у Гарета была короткая ветка, и он рисовал ею свой стратегический план отражения нового удара итальянцев.

– Всадников посылать не стоит. Однажды это сработало, второй раз не пройдет.

Джейк ничего не ответил, только нахмурился, склоняясь над сложной схемой, начерченной на песке.

– Командира танкистов мы довели до нужного состояния. Теперь, стоит ему только увидеть броневик, и он полетит за ним, как…

– Как кобель за сукой, – сказал Джейк.

– Совершенно верно, – ответил Гарет. – Именно это я и собирался сказать.

– Ты это уже однажды сказал, – напомнил ему Джейк.

– Мы вышлем один броневик – одного вполне достаточно, а второй оставим в резерве, вот здесь, – Гарет ткнул веткой в свою схему. – Если что-нибудь произойдет с первым…

– Например, в задницу попадет бризантный снаряд…

– Вот именно. Если это произойдет, в игру вступит второй броневик и доведет ее до конца.

– Послушать тебя, так все выглядит просто грандиозно.

– Пирожное, да и только, старина. Положись на испытанный военный гений Гарета Суэйлза.

– Кто поведет первый автомобиль? – спросил Джейк.

– Бросим монетку, – предложил Гарет, и серебряная Мария-Терезия, как по волшебству, оказалась у него в руке.

– Орел, – сказал Джейк.

– Не везет, старина, вот он, орел.

Джейк действовал со скоростью кидающейся на добычу мамбы[17].

Он схватил Гарета за запястье и задержал его руку, в которой уже готова была исчезнуть монета.

– Вот еще, – запротестовал Гарет. – Неужели ты действительно предполагаешь, что я могу… – Он покорно пожал плечами.

– Я не имею в виду ничего дурного, – ответил Джейк, разглядывая монету на ладони Гарета.

– Приятная леди эта Мария-Терезия, – прошептал Гарет, – красивый высокий лоб, очень чувственный рот… Распутница была, можно поклясться.

Джейк отпустил его руку и поднялся на ноги, стряхивая с брюк пыль, чтобы скрыть неловкость.

– Давай, Грег, поторапливайся, – крикнул Джейк.

Юный харари наблюдал за приготовлениями, которые велись на площадке, где стояли броневики.

– Удачи тебе, старина, – сказал Гарет вслед уходившему Джейку. – И не высовывайся слишком.

Джейк Бартон сидел на краю башни «Присциллы», опустив длинные ноги в люк, и смотрел вверх, на горы. Видны были только их подножия, а сами горы круто поднимались к огромным и громоздящимся массам облаков, отвесно устремлявшимся в небо.

Они клубились и расползались с медлительной вязкостью патоки по скалистым отрогам. Горы исчезли, как будто облако-монстр проглотило их, и эта мягкая масса вздымалась и опускалась, будто утроба, переваривающая свою добычу.

Впервые с тех пор, как они вошли в горную местность Данакиль, солнце было скрыто облаками. От облаков потоками исходил холод. Ледяные пальцы порывистого ветра дотягивались до Джейка, мускулистые предплечья покрылись гусиной кожей. Его передернуло от холода.

Грегориус сидел рядом с ним на башне и тоже смотрел в серебристые и темно-синие грозовые тучи.

– Начинаются большие дожди.

– Здесь?

– Нет, здесь внизу, в пустыне, не будет, а там, в горах, прольются настоящие ливни.

Несколько мгновений Джейк смотрел на величественные и грозные громады, потом повернулся к ним спиной и обвел взглядом равнину на востоке, прочерченную редким пунктиром деревьев. Но никаких признаков итальянского продвижения не было, хотя разведчики доносили о нем. Джейк снова повернулся и навел бинокль на склон горы у входа в ущелье, откуда Гарет должен был просигналить ему о передвижениях противника. Но кроме валунов и щебня на крутом склоне ничего не было видно.

Он перевел свой испытующий взгляд ниже, туда, где маленькие красные дюны, как небольшие морские волны, лизали каменистые рифы гор. Поверхность пустыни была изрезана морщинами дюн, поросших скудной бледной травой. Но во впадинах между дюнами выбился густой жесткий кустарник. Кустарник был высокий и достаточно густой, чтобы в нем могли спрятаться сотни харари. Под прикрытием кустарника они терпеливо ждали, лежа ничком. Гарет придумал, как расправиться с итальянскими танками, он же послал Грегориуса в город Сарди, велев ему взять с собой сто человек и пятьдесят верблюдов. Под руководством Грега они сняли рельсы на сортировочной станции, погрузили их на верблюдов и по опасной дороге доставили вниз, в пустыню.

Гарет объяснил, как они будут действовать рельсами, разделил своих людей на партии по двадцать человек в каждой и тренировал до тех пор, пока они не были в достаточной мере готовы к тому, что им предстояло. Теперь оставалось «Свинке Присцилле» заманить итальянские танки в дюны.

Гарет рассчитал, что если танков у итальянцев не будет, они смогут продержаться неделю у входа в ущелье. Харари он расположил слева и в центре, на выгодных позициях, которые тесно смыкались с позициями галла на правом фланге. Пулеметы «викерс» сделали бы любую попытку итальянцев атаковать без прикрытия танков самоубийственной.

Им пришлось бы прокладывать себе дорогу в ущелье с помощью артиллерии и воздушных бомбардировок. А это отняло бы у них примерно неделю, конечно, если удастся удержать раса Голама от наступательных действий, что представлялось весьма затруднительным, так как в старых жилах раса текла кровь истинного воина.

Овладев входом в ущелье, итальянцы погонят эфиопов вверх, но чтобы пробиться наверх и занять город Сарди, опять потребуется неделя, конечно, при том же условии, что рас ограничится оборонительными боями.

Уж если итальянцы доберутся до верхнего края ущелья, еще день или два их можно будет удерживать с помощью броневиков, но когда они выйдут из строя, наступит конец. По плоскогорью итальянцы легко выйдут на дорогу в Дэссе, после чего капкан захлопнется. Оставалось только надеяться, что добыча успеет ускользнуть.

Все это Гарет изложил по телеграфу Ли Микаэлу в императорскую ставку на озере Тана. В ответ князь также по телеграфу передал ему благодарность императора и заверения, что судьба Эфиопии будет решена в течение двух недель.

«Если вы удержите ущелье две недели, вы до конца исполните свой долг, вы заслужите благодарность императора и всего народа Эфиопии».

Итак, неделю надо было продержаться на равнине, но тут все зависело от первой встречи с итальянскими танками.

Наблюдения Гарета и Джейка, подкрепленные сведениями лазутчиков, свидетельствовали, что танков у итальянцев осталось четыре. Они должны были уничтожить все танки одним ударом, от этого зависела вся оборона ущелья.

Джейк вдруг обнаружил, что отключился от действительности, полностью погрузившись в мысли о задачах, которые перед ним стояли, и о шансах, которые у них оставались. Грегориус положил руку ему на плечо.

– Джейк! Сигнал.

Он быстро взглянул на подножие гор, бинокль ему больше не требовался. Гарет подавал сигнал с помощью примитивного гелиографа, который он соорудил из бритвенного зеркальца. От ярких солнечных зайчиков глазам было больно даже на таком расстоянии.

– Они двигаются через долину в один ряд. Все четыре танка при поддержке моторизованной пехоты, – прочитал Джейк сигналы и скользнул на водительское место. Грегориус тем временем обогнул броневик и взялся за ручку.

–Ах ты, моя умница, – поблагодарил Джейк «Присциллу», когда мотор деловито загудел.

Грегориус нырнул в башню, и Джейк крикнул ему: – Я буду говорить, когда тебе стрелять.

– Да, Джейк.

Глаза юноши горели гневом, Джейк ухмыльнулся.

– Весь в дедулю.

Они быстро набрали скорость и взлетели на вершину дюны, поднимая длинное облако пыли и тем самым оповещая весь белый свет о своем местонахождении.

Итальянские танки в ряд шли через пустыню примерно в двух с половиной километрах с фланга.