– Поехали, – согласился Игнат: ему самому не терпелось пострелять из новой винтовки. – Нужно знать – сможешь ты работать с оружием или нет? Да и Глана от всей своей широкой души, – на этих словах его губы тронула улыбка, пропитанная иронией, – разрешила воспользоваться местным полигоном: грех упускать такое, а то придется за город тащиться.

– Уж точно получше тебя, – тут же заявил ифрит. – Я помню все, что умел прежний «жилец», а он был сержантом гвардии.

– Ага, парадный солдатик. Ладно, зови свою подругу, но учти: если она попробует помешать нам и встанет на моем пути, я перешагну через ее тело.

– Я быстро, – довольно заявил Павел и выскочил за дверь.

– Почему?

– Потому, Кир, – нехотя ответил Игнат. – Вдвоем, боюсь, нам не справиться, посторонних людей я брать не хочу, тем более людей Гланы. Она точно подсунет что-то смертельно опасное, которое нам глотки во сне перережет.

– Думаешь, Аринка не перережет? – убирая пистолет в кобуру и рассовывая снаряженные магазины в пояс, с издевкой поинтересовалась Басаргина.

– Мне кажется, нет, ведь не убила она нас. Обманула, запутала, но не убила. А сейчас, узнав планы своей командирши, и вовсе решила выступить на нашей стороне.

Кира пожала плечами.

– Смотри, тебе за это отвечать.

– Если я ошибся, отвечать придется уже перед богами. Готова?

Кира кивнула и натянула на голову капюшон от новенькой теплой куртки…

– Пойдемте к постоялому двору, там вроде Павел какую-то жизнь почуял, – напомнила Кира.

Ради интереса Игнат тоже просканировал допустимое для него расстояние. Если ифрит легко определял, есть ли кто, на дистанции почти в пять километров, то егерь теперь самостоятельно мог прикинуть метров на триста, не больше, и то башка начинала болеть от перенапряжения. В отличие от духа, он просто не мог переварить такое количество мыслеобразов за один раз. И это в пустынной местности. Когда попробовал провернуть похожее посреди Северска, он рухнул на пол уже через две секунды, его сбила с ног волна чужих образов и чувств. Зато с ним осталась возможность создавать тьму – это вышло просто и естественно. Не сказать, чтобы это радовало, поскольку оказалось, что тьма в людях – не эфемерное понятие, а вполне физическое, им можно управлять, и ифрит объяснил как. А еще он заметил, что так же, как и тьмой, можно управлять светом, но он не умеет, а значит, и объяснить не сможет. Еще Игнат попытался просканировать сознание простого человека. О том, чтобы взять его под контроль, как это делал Фарат, и речи не шло, так, в мысли заглянуть, хотя бы в поверхностные. Вот здесь ждал полный облом: егерь настроился, как инструктировал его ифрит, но все, чего добился, – это увидел одну картинку, в которой человек смотрел на эту самую улицу, где они притормозили по дороге со стрельбища. Правда, все признали, что для первого раза это очень неплохо. Но Игнат был недоволен: с потерей «пассажира» он лишился весьма внушительного функционала, к которому за последние месяцы сильно привык. С одним был полным порядок – ускоряться он мог по-прежнему, правда, по времени меньше: в быстром темпе он мог провести не больше десяти секунд. Но все равно немало.

Постоялый двор выглядел так же, как и весь остальной поселок, трупов тварей перед ним навалили прилично, только лесовиков Игнат насчитал четырнадцать. Двойных дверей, которые вели внутрь, не было, их обугленные обломки валялись внутри, оттуда до сих пор тянуло дымом – похоже, под завалом обрушившегося второго этажа что-то еще тлело. Судя по запаху, какой-то пластик, перемешанный с горелым мясом. Резкий неприятный запах забивался в нос, пришлось Демидову доставать из рюкзака зачарованную косынку.

– Ну, Паш, говори, где тут живые могут быть.

– Нет тут живых, – ответил бывший гвардеец, – погасло сияние, оно было очень слабым, едва ощутимым, а теперь вообще не чувствую.

– Надо было сразу сюда идти, а не возиться с этими головами, – заметила Кира.

– Не думаю, что это что-либо изменило, – заметила Арина, – если пострадавший был так плох, то нам его тут точно было не вытянуть. А задача наша гораздо важнее.

Игнат промолчал, но подумал, что Струна права. Как это ни цинично звучит, умерший оказал им услугу: сомнительно, что его можно было спасти, несмотря на всю силу магии, люди умирают. Кира из благородства попыталась бы его вытащить, а это потеря сил и времени. Хорошо, что вышло именно так.

– Что дальше? – спросила Арина.

Павел выбрался из мобиля и уселся на теплый капот. Игнат достал папиросу, сейчас среди этого запаха гари, крови, сгоревшего мяса и вони от нелюдей ни одна тварь не учует ароматного дыма. Правда, и удовольствия от курения он не получил. Запах табака смешивался с запахом пожарища и резни. Насиловать себя Демидов не стал и просто раздавил недобитую папиросу каблуком.

– Давайте заглянем в лавку Греты, нам не помешает пополнить боезапас.

– Ты действительно думаешь, что ее крошечные запасы не роздали стрелкам в самом начале боя? – поинтересовался Павел.

– Вот сразу видно, что ты не совсем человек, – усмехнулась Кира. – Порыться на пепелище, поискать что-либо полезное – основная человеческая черта. Но тут я с тобой согласна – думаю, лавку вымели раньше, чем первый нелюдь через стену перебрался.

Но Игнат все же решил проверить, при поддержке Киры он пробился через завалы, его добычей стала старая винтовка, сломанная пополам упавшей сверху балкой, и десяток патронов из чистого железа в магазине. Даже не рунные, обычные. «Все равно хоть какой-то плюс, – подумал он и сунул добычу в карман. – На обычных тварях отлично работает».

Они вернулись к зданию управы, копать могилу не стали, просто сложили головы покомпактней, и Басаргина в одном мгновение сожгла их, даже костей черепа не осталось. Порыв ветра подхватил еще горячий пепел и, подняв его, унес на юг.

– Ветер гонит пепел, – повторил Павел. – Как поэтично. Я помню эту книгу, мы ее с тобой читали, когда… – Он осекся.

Но Кира оказалась занята каким-то чародейством и ничего не слышала. Похоже, она решила выполнить обещание, данное Глане: в ее руках был шар Карины, – быстрые движения, и руны погасли. Затем магичка извлекла карту.

– Смотрите, – позвала она всех.

На карте, которую им подарил старый егерь, появилась новая область – поселок Дорожный, граница диких земель, а несколько минут спустя каллиграфическим женским почерком надпись – «Уничтожен нелюдями. Выживших нет».

– Обалденная игрушка, где вы такую найти смогли? – поразилась Арина. – Я видела подобные, но только у командиров гвардии и у Урсулы. Жутко дорогая карта, стоит около двух тысяч золотом. Еще одна большая висит в рабочем кабинете Гланы, это вообще еще более могучий артефакт, она обошлась в баснословные деньги, и на нее вроде как стекаются данные с остальных карт.

– То есть технически она может отслеживать нас? – мгновенно сориентировался Игнат.

– Нет, – обрадовала его Градова, – информация обновляется раз в год в день изготовления карты, так мне говорила верховная.

– Хорошо, если так, – согласился Демидов и украдкой показал кулак Павлу.

Накануне с одержимым была проведена разъяснительная беседа, в которой его попросили держать язык за зубами, особенно про все, что касалось личной жизни егеря до встречи с Кирой. Фарат вроде бы уяснил суть проблемы и теперь старался не трепаться на скользкие темы. Не в его интересах был сердитый егерь и ревнивая магичка.

– Куда нам дальше? – спросила Басаргина.

Игнат достал «компас» Тамары и, проведя пальцем, обновил цифры.

– Три тысячи километров на юго-запад.

– Это полудикие земли, – усмехнувшись, прикинула Арина, которая очень хорошо знала княжества. – Примерно в тех краях находится вольница. Наш артефакт где-то рядом с Тартусом.

Игнат поморщился. Если Златоград был оплот мощи и порядка, то Тартус – его полная противоположность. Фактически вольный город примыкал к территории Каранского княжества. Несколько раз его пытались взять под свою руку князья, но отребье давало им решительный бой. И получив по морде, дружинники побитыми собаками убирались обратно. Почему его хотели к рукам прибрать? Во-первых, потому что вольница – штука беспокойная, а во-вторых, это очень удобный порт на побережье, там, на юго-западе, было очень много отвесных скал и очень мало бухт. В эпоху большой войны князей и знати город захватили всякие мятежники и отбросы, и вот уже сто пятьдесят лет никто оттуда не мог их выбить.