— Мир? — тихо поинтересовался Даниэль.
— Если еще хоть раз обманешь…
— Нет, Инга. Обещаю.
И склонил голову к моей руке, нежно целуя пальцы.
— Как тот незнакомец появился в саду? — спросила я, пытаясь отвлечься от мурашек и сверкающего взгляда Даниэля.
— Пока не знаем.
— У него было какое-то зелье.
— Никогда с таким не сталкивался. Да и способ перемещения странный. А главное, не понимаю, как он хотел снять защиту! Это же… практически невозможно! Она родовая, в ней столько силы!
Фейри говорил растерянно и грустно.
— То есть твоя для меня бесполезна?
— Нет. Чары, вплетенные в ленту, остались. Их закрепили мои родители. Теперь наверняка продержатся.
— Он хотел разрезать их ножом с какими-то странными рунами.
— Видел. Но и на это мне тебе нечего сказать.
— Совсем?
— Да. Нож был не ритуальный, это единственное, что знаю.
Хм…
Даниэль прикусил губу, потом вытащил злополучную ленту.
— Носи не снимая. Раз он начал за тобой охоту… И следящие чары не уберу, даже не проси.
Вот ведь несносный мужчина! Но нам обоим так спокойнее, увы.
— А я правда могу изменить судьбу любого существа, если захочу? — чуть замявшись, поинтересовалась я.
— Да.
И мне вдруг стало страшно. Даже страшнее, чем в саду, когда встретила этого сумасшедшего в балахоне. Мой дар — умение создавать радугу, менять судьбы — это не просто сила, власть и большая ответственность, но и мое проклятье. Если сделаешь что-то не так, всю жизнь можешь испортить тому, кому желал помочь. И от этой невыносимой ноши мне, увы, не спрятаться, не избавиться.
Дан вдруг, словно что-то почувствовал, притянул к себе, снова обнял.
— Расскажи, что тебя так тревожит, Инга.
Я жалобно всхлипнула. Как ему сознаться, что мне попросту страшно принять то, что есть?
— Расскажи.
И от этой просьбы почти шепотом, когда его губы касаются моих волос, все внутри задрожало. Я сдалась.
— Ты, мотылек, как никто другой достойна этого дара, — тихо заметил Даниэль, дав мне выговориться.
— Как ты можешь так считать? Никто не знает, почему он пробуждается именно в людях!
— Я вижу твою душу. Светлую, добрую. И раз ты уже задумываешься о последствиях, значит, ошибок допускать не станешь.
И поцеловал меня горячо и жадно, словно желал забрать все мои тревоги и утешить! Я оторвалась от его губ, дрожа, отодвинулась.
— Я всего лишь хотел…
— Знаю.
— Этого больше не повторится, — снова клятвенно, как тогда, на корабле, пообещал Даниэль.
Конечно, не повторится! Я просто не позволю себе снова стать слабой.
— Почему Трис так обрадовался, что во мне проснулся дар сейчас, а не позже? — решила я перевести тему.
— Иначе бы пришлось его будить в Академии Клевера.
— Это плохо?
— Смотря каким способом действовать, — спокойно отозвался Даниэль. — Кому-то нужно испугаться, кому-то влюбиться, а кому-то…
Он чуть замялся и закончил:
— Потерять невинность.
— И вы с Трисом мне этого не сказали? Снова не сочли нужным сообщить? — вспыхнула я.
— Инга, я бы нашел нормальный способ пробудить в тебе магию.
— Да неужели? И какой же?
— Вызвал бы демона для сражения.
— Что? По-твоему, это лучше? — поразилась я.
— Ну, если бы захотела, дракона. Без магии ни того, ни другого не одолеть.
— Ты это все серьезно? — на всякий случай уточнила я.
— Разумеется. Что тебя смущает? Сила должна пробудиться от потрясения.
— И что же потрясло тебя?
— Мне тогда десять было, Трису пять. Мы играли на берегу озера, Трис бросился за мячиком, попавшим в воду, начал тонуть… А я не умел плавать.
Дан сейчас говорил неохотно, рублеными фразами, словно признавался в какой-то постыдной слабости.
— И ты его спас?
— Да.
— А у Триса как пробудилась сила?
— Вот для него-то как раз и пришлось вызывать дракона.
Теперь понятно, почему Трис так странно на меня смотрел, когда речь заходила о поступлении в Академию Клевера. Боялся сказать, что и меня может ждать встреча с чудищем. Правильно, кстати, боялся. Я бы точно сбежала.
— И сила, пока не проявятся крылья, нестабильна. Ее надо держать под контролем. А брат рвется в Мрачные Леса геройствовать, где тьмы столько…
Дан, покачав головой, посмотрел на меня.
— Отдыхай. Завтра отправимся к ведунье. Заодно осторожно и про нашего злодея расспрошу. Очень уж странно, что он защитные чары мог снять. Да и нож этот покоя не дает…
Фейри задумчиво посмотрел куда-то вдаль, тряхнул головой и поднялся.
— Ты разве не останешься? — удивилась я, вспоминая, что нам надо поддерживать особые отношения, разыгрывая перед всеми влюбленную пару.
— А ты хочешь?
— Твоя матушка не особо поверила в нашу легенду.
— Подслушивала? — ничуть не удивился Даниэль.
— Да, — не стала я отпираться.
Он же все равно как-то замечает мое присутствие в такие моменты.
Даниэль тепло улыбнулся, заставив меня покраснеть.
— Знаешь, Инга, мне определенно нравится, когда мы с тобой честны. А насчет матушки не волнуйся. Скажу, что ты на меня все еще сердишься, и переночую в соседней комнате. Удивительно, что матушка до сих пор не стоит под дверью, решив нас помирить.
И Дан, полыхнув на прощание зелеными искрами во взгляде, ушел. А я… не нашла ни единого повода, чтобы попросить его остаться.
На следующий день встала рано. Весь дом спал, за исключением двух горничных и поварихи, которую я обнаружила на кухне. Они удивленно переглянулись, сообщив, что завтрак будет готов только через два часа, но я махнула рукой и попросила чаю с медом. На душе снова стало тревожно, хотя вчера казалось, что страхи ушли. Наверное, так и было, пока Даниэль обнимал и находился рядом. А сегодня снова вспомнилось и вчерашнее нападение, и странный маг, который начал на меня охоту.
Я невольно поежилась, а потом задумалась. Даниэль вчера сказал, что ничего не знает ни о странном зелье, ни о ноже. Может, стоит вернуться в сад и поискать какие-нибудь следы в кустах, где до этого маг прятался? Мало ли… Вдруг что найду?
Я поднялась, добралась до комнаты и надела плащ. Солнце еще не вышло, но небо светлело. В саду пахло свежестью и влагой. Даже не стараясь оставить ноги сухими и не лезть в листья, покрытые росой, решила сократить путь и нырнула в заросли, столкнувшись с Тристаном и Даниэлем.
— Доброе утро!
— Что, тоже не спится? — съехидничал Дан, поглядывая на брата.
— Да.
— Хотя бы честно ответила. А то этот вот мне тут сказки рассказывал, что, мол, вышел соловьев послушать.
— Так они же поют!
Дан замер, прислушался. В саду, как ни странно, было тихо. В это утро птицы его своим пением не тревожили. Я хихикнула, потом покосилась на серьезного Дана. Под глазами залегли тени, волосы, собранные в небрежный хвост, казались нерасчесанными, а белоснежная рубашка — изрядно помятой и испачканной землей. Похоже, Дан даже не ложился.
— Я подумала, что маг мог оставить следы. Он вчера из-за этих кустов появился. Мало ли…
— Посмотри. Лично мы с Тристаном ничего не нашли. Родители — тоже.
Я огляделась, облазила каждый куст и была вынуждена признать, что и мои поиски оказались безуспешными. Пришлось возвращаться ни с чем.
— Ты на нас больше не сердишься? — уточнил Трис, открывая дверь и пропуская меня в дом.
— Нет. Есть забота и поважнее.
— Это верно. Завтракаем и отправляемся к ведунье.
Когда спустились родители Дана и Триса, я извинилась за вчерашнее поведение. Все-таки настолько переволновалась, что не смогла держать себя в руках. Ренар и Мариса заверили, что не в обиде, изредка поглядывая на сыновей. Похоже, с ними у фейри был отдельный разговор. Но завтрак прошел быстро, за разговорами о моем мире и сравнением традиций. Я только потом поняла, что меня попросту пытались отвлечь от случившегося вчера. Тревожные мысли ведь так и не покидали. А я, как оказалось, становлюсь слишком впечатлительной.
