По воспоминаниям Марка Шлямовича, на один из концертов он пригласил в Горхолл журналистку газеты «Молодежь Эстонии» Эллу Аграновскую, которая после концерта взяла у Виктора небольшое интервью, опубликованное потом в газете, а спустя годы вошедшее в книгу «Виктор Цой. Стихи, воспоминания, документы», написанную Александром Житин-ским и Марьяной Цой. Фотограф Николай Шарубин по просьбе Эллы сделал несколько удачных кадров, которые запечатлели атмосферу тех дней.
Элла Аграновская: «Я была всего лишь на одном концерте — в малом зале Горхолла. Виктор выступал без группы, аккомпанируя себе на гитаре. Тогда же мы и записали интервью. И довольно долго болтали с ним и с Марьяной — они приезжали тогда в Таллин вдвоем. Примерно года за два (а может, и три) до этой встречи Виктор с Курехиным приходили ко мне в редакцию. Зачем — мы с Цоем так и не вспомнили. Но оба помнили, что было страшно весело…»[284]
Планам Марка Шлямовича о будущих концертах «КИНО» в Таллине не суждено было сбыться. 16 ноября 1988 года Верховный совет Эстонской ССР провозгласил суверенитет Эстонии, верховенство законов республики над союзными законами. Начались митинги и противостояния, едва не дошедшие до вооруженных столкновений.
В конце апреля 1990 года Марьяна Цой получила от Марка открытку с извинениями, что из-за почти вооруженной ситуации все русскоязычные концерты в Таллине приостановлены и перенесены на будущее. А потом уже не довелось…
Двадцать пятого марта 1988 года в газете «Московский комсомолец» вышла статья журналиста Евгения Додолева «Начальник Камчатки», посвященная Виктору Цою и группе «КИНО».
Это была первая по большому счету в центральной прессе статья о группе «КИНО». Она была опубликована на «Звуковой дорожке» МК. Это был некий акт «благотворительности», потому что текст статьи был полностью согласован с Марьяной и писался по ее фактуре. До этой публикации о группе «КИНО» знали только «посвященные», поэтому для музыкантов эта статья была поистине прорывной. Впоследствии о группе «КИНО» Евгений До-долев никогда больше ничего не писал, хотя относился и относится по сей день к творчеству группы с большим уважением, что, однако, не помешало некоторым поклонникам «КИНО» через 20 лет после написания статьи обвинить (!) Додолева в том, что он упрекнул Цоя в наличии «звездной болезни»…
Евгений Додолев: «Во время очередной поездки в Ленинград на концерт “Алисы” Юшчев познакомил меня с Марьяшей. Перед этим он рассказал мне про “КИНО” и спросил, не могу ли помочь Марьяне, продюсеру группы, в продвижении команды. “Без проблем”, — говорю. Забились на совместный обед. Потом мы несколько раз встречались с Марьяшей, она подарила мне кассеты с демозапи-сями еще не вышедшего материала группы и набросала ключевые тезисы заметки, которые были, с ее, продюсерской, точки зрения, существенны. Я уже год как ушел из “Московского комсомольца”, где был членом редколлегии и работал над журналистскими расследованиями, а знаменитой “Звуковой дорожкой” рулил мой товарищ Женя Федоров (не путать с музыкантом), и я договорился с ним, что под престижной рубрикой выйдет текст о восходящей ленинградской команде, предложил ему послушать записи. Выяснилось, что про “КИНО” он знает (уже отгремела “Асса” и “Перемен!” стала гимном) и считает, что материал газету украсит. Тогда журналистика не была тотально коррумпированной отраслью, музыканты не проплачивали места в хит-парадах и не баловали взятками обозревателей (хотя советские главреды крайне неохотно соглашались на очерки о рок-командах, отдавая предпочтения вечным Леонтьевым да Пугачевым). Когда текст был готов, я через пару недель передал копию рукописи Марьяне со знакомой путаной, ехавшей в Ленинград (тогда ведь не было никакой электронной почты). Жена-продюсер Цоя отзвонила на следующий день (мобильных, напомню, тоже не было, Марьяна отловила меня в редакции) и попросила упомянуть между делом “объект насмешек” (она вроде продюсировала и “Рикошета”). Купюр же никаких не было. “Насчет ‘корейского диско’ не перебор?” — аккуратно поинтересовалась она. Слова “политкорректность” не существовало в нашем лексиконе, как и слова “Интернет”, а автору хита Gangnam Style тогда было лет десять всего, что в Южной Корее есть музыка — никто не подозревал. Я сказал, что не хочу, чтобы заметка выглядела восторженно-фанатской, и что готов Вите этот момент прояснить при необходимости. Но Марьяна сказала, что в этом нет нужды. Вот, собственно, так и появился “Начальник Камчатки” в столичном издании. Фанаты, конечно, были не в восторге, но их не много было в массиве полутора миллиона подписчиков самой трендовой советской газеты конца 1980-х. Главное, что музыканты и профи отреагировали положительно…»[285]
Если анализировать события, произошедшие с Цоем в течение двух лет, с 1986 по 1988 год, можно увидеть, как стремительно развивалась его жизнь. Съемки в кино, концерты в разных городах, новые встречи, фестивали — и в то же время работа в котельной. О чем он думал, когда кидал лопатой уголь в печь? Сохранились записи его тогдашних «квар-тирников» в Москве: Цой исполняет весь арсенал своих лучших песен, написанных довольно давно, но голос его звучит как-то печально, и песни словно меняются от этого, приобретая терпкий, горький вкус, который так отчетливо проявится в последних альбомах группы «КИНО». Рок-музыка пробивалась в официальный мир, становилась коммерческим продуктом.
Фильм Сергея Соловьева «Асса», собравший помимо актеров питерских рок-н-ролльщиков — Сергея Бугаева (Африку), «Аквариум», «КИНО» и «Браво», был презентован в Москве с огромным размахом. Это была безоговорочная победа — вчерашний андеграунд вышел на «большой экран», и миллионы зрителей во всех концах огромной страны увидели героя нового времени. Затянутый в черное киногеничный Цой стремительно шагал в развевающемся плаще по нескончаемому коридору под начальный рифф песни — и вдруг врывался на сцену огромного зала, забитого молодежью. В этот момент Виктор олицетворял собой победу — под новый хит «КИНО» «Мы ждем перемен» (по просьбе Соловьева «КИНО» не исполняло эту песню на концертах, «придерживая» до выхода фильма) в зале зажигались свечи, и всё вместе рождало ощущение пьянящего духа свободы и уверенности в скорой победе несбыточных надежд[286].
Сам же Цой хорошо знал себе цену и иронично подстебывался в кругу друзей: «Правда, я похож на звезду?»
Лидером кинопроката на закате перестройки «Асса», конечно же, не стала, заняв лишь почетное 6-е место в 1988 году («Маленькая Вера» собрала в три раза большую аудиторию), но сразу приобрела статус эпохального кино. Это была первая игровая лента в советском прокате о чумазых и необычных обитателях андеграунда.
В фильме для зрителей необъятных просторов еще единого Союза было много открытий: кто-то впервые увидел живого Цоя, кто-то узнал имя историка Натана Эйдельмана, а кто-то услышал голос Бориса Гребенщикова, и все были очарованы настроением зимней Ялты, где разыгрывается курортно-криминальная драма с участием подпольного миллионера Крымова, юной медсестры-москвички Алики и местного неформала по прозвищу Бананан. Сам же Цой в картине появляется лишь в одном эпизоде — финальном, но именно его участие в фильме и исполненная им песня «Перемен!» сделали «Ассу» тем, чем она стала. Глядя на Цоя, молодежь поверила, что «если есть в кармане пачка сигарет, значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день», можно сажать «алюминиевые огурцы на брезентовом поле» и ждать урожая.
Рашид Нугманов: «Виктор относился к “Ассе” довольно критично. Он так и не воспринял этот фильм полностью, хотя не скрывал, что доволен своим заключительным эпизодом, где ему не надо было лицедействовать. Нравилась ему и мастерская работа оператора Павла Лебешева. И уважительное отношение Сергея Соловьева не могло не льстить ему, хотя его творчество Виктор относил к “папиному кино”, с чем я не всегда был согласен, зная Соловьева как мощного педагога, вложившего в своих студентов понимание настоящей профессии и давшего толчок появлению целой “казахской волны”…»[287]
