Цоя очень расстроил выход этой пластинки, где присутствовали всего две композиции «КИНО»: «Электричка» и «Мама-анархия». К тому же они были помещены между песнями групп «Телевизор» и «Центр», которые, по мнению Цоя, ничем не выделялись.

Жоэль Бастенер: «Виктор не скрывал от меня своего недовольства. Он полагал, что французская пластинка будет подобна американской “Red Wave”, на которой Джоанна Стингрей отвела группе “КИНО” половину диска. Я ему объяснил, что не был единственным, кто принимал решение о составе участников, и, базируясь на феноменальном успехе песни “Электричка”, которую крутили по радио, предложил ему сделать сольный диск…»[314]

Цой согласился, и перед Жоэлем встала задача найти партнера для выпуска этого диска. И он выбрал «PolyGram editions/Polydor гес», компанию, созданную в 1972 году, являющуюся на тот момент в музыкальном бизнесе самой развивающейся и активной.

«PolyGram editions/Polydor гес» к тому времени уже подписала эксклюзивный договор на пять лет с Василием Шумовым и его группой «Центр». Но диск Шумова по выходе с треском провалился, и руководство английского филиала, понесшее убытки, пожелало срочно заключить договор с кем-нибудь стоящим, настоящим, с яркой личностью, обладающей явным творческим потенциалом…

Жоэль Бастенер: «Пластинку “Rock in Soviet” больше не тиражировали по простой причине: мы с Натальей Минц порвали контракт с “Антенной”, чтобы начать работу с “PolyGram editions/Polydor гес”. Я вооружился фотографиями и видеосъемками, сделанными в Питере, а заодно поддержкой Томаса Джонсона, молодого журналиста из популярного тогда журнала “ACTUEL”. Мы оба считали, что “КИНО”, и в особенности Цой — это именно то, что нужно. Я легко нашел соинвесторов и запустил проект»[315].

Именно Цой, по слова Жоэля Бастенера, выбрал песни для пластинки, это он решил делать «best of». Настоял Виктор и на том, чтобы сведение делалось во Франции. Он был убежден, что сводить должны если не американцы (Стингрей уже сделала для него всё, что могла), то по крайней мере французские профессионалы. Жоэль оплатил производство деньгами, полученными от Министерства культуры Франции на некоммерческие проекты, и работа над пластинкой началась.

Георгий Гурьянов: «Это был заказ. Но никаких инвестиций. Они, французы, издают пластинку у себя, а мы предоставляем им музыку. Ну, мы как всегда записали всё у меня дома, по накатанной программе, обычную кассетку такую, и принесли к ним. Они в ответ: “Вы что, издеваетесь над нами?” Им не понравилось. Типа, у нас правительственный уровень, столько пафоса, а вы нам тут кассетку… И нам пришлось всё перезаписывать…»[316]

Юрий Каспарян: «Мы как раз закончили записывать “Звезду по имени Солнце”, и возникла вот эта мысль… Я не помню, когда это происходило, но помню, что мы записали этот французский альбом по старинке дома, на порто-студии, а французы возмутились, и мы тогда вновь арендовали студию леонтьевскую, приехали туда, как старые знакомые, и быстро-быстро записали. Альбом был сделан по заказу французов. Это Жоэль там, если не ошибаюсь, организовывал…»[317]

Итак, записав в студии Валерия Леонтьева материал для французской пластинки, Цой передал его Жоэлю. Это были песни из «Группы крови», частично из «Звезды по имени Солнце», новые версии ранних песен «Электричка», «Троллейбус» и «Последний герой», а также композиция «Мы ждем перемен». Получился сборник хитов, предназначенный для ознакомления зарубежной публики с репертуаром группы.

Жоэль Бастенер: «Витя сделал великолепного качества мастер и вручил нам демо в качестве руководства к действию. Наши профессионалы были так впечатлены музыкальностью его сведения, что даже не пытались отойти от генеральной линии, они лишь скрупулезно обогатили звучание каждого инструмента. Я же хотел чуть усилить мрачноватый бас Тихомирова и меланхоличные аккорды Каспаряна, поэтому мы искали теплое звучание с помощью легендарных усилителей типа “Vox” 1972 года, но старались не добавлять реверберации. То есть мы следовали заданной структуре, не увлекаясь эффектами, в чем и заключалось отличие этой записи от “Звезды по имени Солнце”, которая сводилась без нашего участия. Всем участникам “КИНО” так понравилась наша работа, что “Черный альбом” музыканты решили делать на той же студии»[318].

Сводился альбом в студии Du ValD’Orge во время поездки во Францию и был выпущен лейблом «Off The Track Records» на CD под французским названием «Le Dernier Des Heros».

Этим же лейблом был выпущен миньон «Магпап» на грампластинках с двумя песнями из альбома — «Мама, мы все тяжело больны» и «Троллейбус», задуманный для использования диджеями на танцевальных площадках.

Французское сведение придало альбому несколько иное звучание, чем у «Группы крови» и «Звезды по имени Солнце».

Георгий Гурьянов: «“Французский альбом” — постпанк с ярко выраженными оттенками французского колд-вейва [колд-вейв — это «холодный» постпанк, распространенный во Франции (Asylum Party, Mary Goes Round, Little Nemo), Бельгии (Siglo XX, The Names), Польше (Made in Poland, Kineo R.A.) — B. K.]»[319].

Оформление этой пластинки также было сделано во Франции на основе макета Гурьянова и Цоя.

Георгий Гурьянов: «Обложку мы делали с Витей, но французы всё потом переделали на свой лад. Чуть-чуть иначе была изначально. С другой стороны, мне эта пластинка не совсем нравится. Французы старались копировать всё нота в ноту, получилось повторение, всё как-то скучно, вымученно, сухо, причем мы не участвовали на сведении, и они там, эти рок-н-ролльщики французские, всё загладили, затерли… Мы с Виктором сделали обложку, отправили макет, но дальше уже не запаривались, признаться. Французы ее корректировали по ассоциации с тем, что мы им отправили, и с обложкой “Группы крови”. В результате они сделали супрематический и футуристический дизайн…»[320]

Жоэль Бастенер: «К сожалению, руководство английским филиалом не дало разрешения на мировой релиз, а рекламы записанного альбома не было вовсе. Поэтому в апреле 1989 года во время первого приезда “КИНО” во Францию на фестиваль “Printemps de Bourges” я всеми силами пытался привлечь внимание к пластинке, использовал свои личные связи, ведь “Последний герой” вышел за месяц до тех концертов.

Но к СССР в тот период относились довольно неприязненно, многие эксперты полагали, что перестройка — чистый блеф и что коммунизм вот-вот по новой закрутит гайки. Некоторые журналисты даже заподозрили меня в том, что я являюсь агентом влияния, а артисты — марионетками. Витю это очень напрягало…»[321]

Мнения относительно успеха «КИНО» за рубежом разделились. Одни считали, что у «КИНО» всё сложилось довольно удачно, другие, к примеру музыканты «Гражданской обороны», — что «КИНО» опозорилось. Одна из западных рецензий на концерт «КИНО» во Франции была примерно такая: «Нам обещали “русский феномен”, а мы увидели на сцене бледную копию “Сиге”…»