-У меня квартира на Семакова, трешка, - вставая из-за стола, тот подошел к моей ма и, опустившись на одно колено, протянул бордовую коробочку.

-Ну ты ушлый, - не смог сдержаться я, не зная, восхищаться предусмотрительностью на все случаи жизни этого Михаила Осича, или злиться.

-Красивое, - взяв в руки подарок, ма открыла крышку и оценила лежащее на бархате кольцо.

-Выйдешь за меня за муж? - еще раз спросил он, теперь уже маму.

-Да, - зардевшись, кивнула она и оказалась в объятьях успевшего встать с колена и подхватившего её на руки мужчины.

-Пойду, шампанское принесу, - сказал я выбираясь из-за стола и направляясь на кухню, не уверенный впрочем, что целующиеся взрослые меня слышат.

До полуночи оставалось около получаса, ма и Осич успели переставить стулья так, чтобы сидеть рядом, так что я оказался на торце стола и разливал шампанское в подставляемые бокалы. Может быть это и было не самым «мудрым» решением, после коньяка пить игристое вино, только вот передаваемые по всем каналам новости о случаях смерти целый семей, теперь уже в городах нашей страны, не добавляли никакого желания оставаться трезвыми.

-О, президент, что-то он рано в этом году, - обратив внимание на заставку в телевизоре, с голубыми елями и красной кирпичной стеной, привлек я внимание старших к «ящику».

-Ну, давайте послушаем, пускай объяснит, что в стране происходит! - выпив и захмелев, Осич стал говорить более громко, но не развязно.

-Миша! - осуждающе одернула его мам.

Появившийся на экране, президент какое-то время молчал, после чего уверенно заявил, что все уже видели репортажи о прокатившихся по стране смертях. Особо отметив, что умирали целыми семьями, он перешел к тому, что причиной этого являлось имеющееся кровное родство между погибшими. Не понимая к чему ведет президент, я, ма и гость замерли перед экраном телевизора, как наверняка сделала это и вся страна. Запись праздничной речи, показанная в регионах с другими часовыми поясами, отличалась от трансляции, идущей сейчас в прямом эфире.

-Вирус, поразивший население нашей планеты, имеет еще одну мутацию, sigma-мутацию, мутацию крови. Когда его обнаружили, все мы уже прошли данную стадию изменений и теперь любой из нас подвержен следствию, результат которого Вы видели в новостях,- голос президента веско падал в «шокированное» сознание людей, заставляя вникать в произносимые слова: - цена мнимого бессмертия, в которое многие так уверовали, есть продолжительность жизни ваших кровных родственников! За сошедший синяк, за заживший порез, за сросшийся перелом, члены ваших семей заплатят минутами, часами, днями, неделями, месяцами и годами своей жизни. Чем больше вы получите повреждений, тем быстрее они состарятся, состарятся до смерти!

Очередная пауза, в течении которой с лап синих елей обвалился скопившийся снег, была наверное самой волнительной за всё время существования традиции поздравления населения в новогоднюю полночь. Тысячи, миллионы, десятки миллионов людей ждали, возможно надеялись, что вот сейчас им скажут, что это шутка, или что от этого можно как-то защитится, уехать подальше, или принять какое-нибудь лекарство. Только вот лицо человека на экране не оставляло надежды на подобный исход.

-Граждане, гости из ближнего и дальнего зарубежья, я обращаюсь к вам с предупреждением, силам общественного правопорядка отдан приказ стрелять на поражение по любому человеку, проявляющему неповиновение. После попадания первой пули, вы не умрете, а самый близкий вам по крови родственник постареет на десятки лет, за первой пулей последует вторая, затем третья, отбирая срок жизни ваших родных, безвозвратно, до тех пор, пока вы не останетесь один, последним в Роду, - вновь взяв паузу, президент чуть повёл головой в сторону, словно подавая понимающим какой-то знак, после чего продолжил: - единственный способ не погубить ваших детей, родителей, сестер и братьев, это не проявлять Агрессии, не сопротивляться! От случайностей никто не застрахован, возможны накладки и ошибки, если ваша рана не заживает, а сами вы подчиняетесь приказам представителей Власти, то и вашим кровным родственникам ничего не грозит. Медицинская помощь в таких случаях будет оказана, а обвинения аннулированы.

Под конец речи, президент назвал прошедший год сложным и трудным, а год грядущий, дарующим надежду на стабилизацию и экономический рост. Я продолжал пялиться в экран телевизора, «переваривая» услышанное, ма и Осич тоже молчали. Прозвучавшая речь если не была экспромтом, то уж точно не заготовленным за месяц до выступления текстом, проверенного бригадой психологов и социологов на всевозможные реакции социума.

Сменившаяся заставка на телевизоре демонстрировала стену, сложенную из красного кирпича, а так же синие ели, стоящие в начавшем падать к вечеру и продолжающемся ночью, снегопаде. Никакой музыки, или ещё чего-либо подобного, не было. Просто безмолвная стена, простоявшая сотни лет символом Власти, и снег, мечущийся туда-сюда, по итогу, оказывающиеся на каменной брусчатке черных, от влаги, камней.

Истерика, которую попыталась закатить мне мать, чтобы я не вздумал больше никуда ввязываться и драться, оказалась пресечена Михаилом Осичем. Сумев завладеть её вниманием, тот произнес контр-аргумент, на который ма не смогла ничего сказать и успокоилась. Я и сам по-началу запаниковал, представив, как за каждый синяк, полученный мной в случайной драке, мама будет стареть. Напомнив, что она Чистая и её кровь не могла быть подвержена sigma-мутации, Осич завоевал моё уважение. Явно умный, способный держать под контролем стрессовую ситуацию, он оказался не худшим претендентом на руку моей ма.

-Ты же помнишь, я тогда домой избитый пришел, - напомнил я маме, подкрепляя слова гостя фактами: - если бы связь была, то я домой бы пришел без единой ссадины!

Окончательно успокаивать нервы взрослые решили алкоголем, у ма обнаружилась еще одна бутылка коньяка, только пить они её решили на двоих. Вручив мне два подарка, от себя и от Осича, мама категорично выставила меня из комнаты. Успев прихватить тарелку с нарезкой копченой колбасы со стола, я ушел к себе. Мама классически подарила мне одежду, в этот раз джемпер с рисунком в виде ромба и полос, желтого и коричневого цвета. Подгон от маминого начальника был лучше, телефон Milon последней модели и одноименные смарт-часы.

Разбираться с подарками стоило с утра, но выпитое давало себя знать и я был сейчас в явном неадеквате. Как иначе можно было объяснить, что я, не помыв руки после копченой колбасы полез раскрывать все коробочки и листать инструкции, заляпав все жиром с характерным запахом. Параллельно в голове витали мысли о том, что кроме мамы у меня оказывается действительно больше нет родственников. Отец с матерью были единственными выжившими из двух семей детьми, попавшие в итоге в дом для сирот, там они и подружились, понравившись друг-другу и сочтя схожесть гибели своих родителей знаком для того, чтобы создать новую семью.

-Только не уберег ты себя папа, а теперь у меня будет новый папа, вместо тебя, хотя нет, не будет, я уже совершеннолетний, - чувствуя, как отрубаюсь, я завалился в одежде на диван и закрыл глаза.

Утро ознаменовалось слепящей светом в глаза люстрой, не выключенной на ночь. Встав с дивана, я шлепнул рукой по выключателю, погружая помещение в полумрак. Не смотря на выпитое вчера вечером и ночью, голова не болела, разве что запах изо рта не радовал из-за отчего-то обострившегося обоняния. Бросив одежду в стирку, я принял душ, почистил зубы и побрился. Щетины особой не было, но я считал, что чем чаще бреешься, тем лучше она растет. Параллельно выполняемым на «автомате» действиям, в голове метались десятки мыслей, по новой переоценивая и давая объяснение всему, что со мной происходило ранее.

-А ведь она была серой, - пробормотал я, анализ произошедшего в подвале был закончен: - крыса была серой, а посидела потом, отдав мне свои жизненные силы.