– Но оно же черное, – скривил губы Каспар. – А рыцарю полагается ходить в сверкающих доспехах и с ярким мечом.

Но тут же ему вспомнился меч Кеовульфа – безусловно, очень древний, могучий и тоже черный. Уж не прибыл ли он в Кабаллан с этих далеких берегов?

Они миновали плавильни и оказались с подветренной стороны от труб. Густой бурый дым одеялом окутывал местность. Приземистые, стелящиеся деревья свидетельствовали о бурях, что, должно быть, бушуют над равниной у подножия лиловых гор зимней порой. Запах фабричных выбросов оказался неожиданно сладким, хотя глаза у Каспара защипало, и юноша обрадовался, когда дорога увела их прочь, туда, где дым уже не растекался по земле, а тяжелыми тучами уходил в небо.

– Нужно найти убежище на ночь, – скоро заметил торра-альтанец, оглядываясь в поисках дерева с достаточно густой кроной, под которой можно было бы укрыться от ветра и дождя.

Кажется, идея ночевать под открытым небом привела Пеннарда в ужас – Каспар не обратил на это внимания, как почти не замечал и Трога. Тот, впрочем, пребывал в полном экстазе от общества суки. Собаки идиллически держались рядом друг с дружкой, ласково хлопаясь крупами, и являли собой препотешное зрелище: высокая, стройная гончая, элегантно бегущая бок о бок с семенящим и задыхающимся низкорослым терьером.

– Вот в этот лесок, – предложил Каспар.

Дубы, что росли по периметру рощи, сулили прибежище, а в высокие кучи опавшей листвы можно было зарыться, чтобы не мерзнуть ночью. Юноша споил подкидышу остатки молока с триночницей и немножко свежего, хотя дитя пило очень мало. Оно все дрожало, а второй глаз тоже загноился. Каспар развернул пеленки и обнаружил, что это девочка. К его ужасу, под мышками у нее чернели отвратительные пузыри. Чума?

Сердце у него забилось, как бешеное, на миг мелькнула трусоватая мысль – может, и вправду, просто-напросто кинуть маленькое чудище на произвол судьбы?

Но останется ли тогда шанс вернуть Изольду? На колебания ушло не дольше секунды – и Каспар поставил на огонь котелок с водой. Взяв нож, вымыл его кипятком и принялся методично надрезать пузыри, выпуская гной и заразу из тела.

Покончив с этим, молодой воин присел под дерево и, баюкая больную малышку, попросил Пеннарда рассказать свою историю. Чтобы спасти Изольду, надо знать как можно больше. Халь всегда говорил племяннику, что в непредвиденных и критических ситуациях мозги у того отказывают напрочь, да Каспар и сам с этим не спорил, – но кроме него об Изольде позаботиться некому. Придется думать.

Проследив, как Каспар устраивается на груде листвы, Пеннард последовал его примеру.

– Тогда я жил в Неграферре. Дело происходило после суровой зимы – над побережьем три месяца кряду бушевали шторма. Императрица, как всегда, воевала, и мы этому радовались: будут хорошие прибыли. Отцу хорошо заплатили за работу, и он отправил свои изделия на корабле в Оран. В тот год у моей матери родилась первая девочка: я был старшим сыном, а после меня шли еще трое мальчишек – мама мечтала о дочери. В конце зимы малышка как раз начала ползать.

– Совсем как моя крошка, – негромко произнес Каспар. Пеннард кивнул.

– Такого не случалось уже многие годы. Но вот однажды мама проснулась довольно поздно и встревожилась, что Придди не разбудила ее гораздо раньше. Помню душераздирающий крик. Мне тогда было только двенадцать, но и по сей день, закрывая глаза, я слышу порой эхо этого крика. Мы повскакали с постелей взглянуть, в чем дело. Мама стояла у колыбельки Придди и рыдала. Ну да, конечно: моя сестренка, завернутая в только что связанный мамой платок с вышитым на нем именем Придди, исчезла. Вместо нее в колыбельке лежал один из этих буро-зеленых уродцев. Отец побагровел от ярости. Мы обыскали город, но ничего не нашли и с пустыми руками вернулись домой. Зеленое чудище приводило нас в ужас. Отец сказал, что отнесет его в лес на краю города, но не успел: через час это существо умерло. Он было такое худое, такое холодное. И эти желтые гноящиеся глаза!

Парень с отвращением покосился на подменыша на руках у Каспара и скривился.

– Фу! Не понимаю, как ты можешь прикасаться к нему! Как бы там ни было, нетрудно представить, что мама билась в истерике и требовала, чтобы папа отправился и вернул сестренку назад. Он взял меня с собой – я был уже достаточно взрослым. Мы поскакали к ущелью.

Пеннард опустил голову и принялся завязывать шнурки.

– К нам присоединился и дядя со своими старшими сыновьями, всего нас получилось пятеро. Но спаслись только двое: я и один из двоюродных братьев. Когда мы добрались до ясеней, отец запретил мне ехать дальше и оставил одного из двоюродных сторожить меня на случай, если я вздумаю ослушаться.

Он вздохнул.

– Мы услышали жуткие крики, и кузен рванулся туда. Вернулся он только через два часа и едва мог говорить. – Парень покачал головой и откашлялся, прочищая пересохшее горло. – Городские власти отправили в лес еще отряд, но не успел он проехать по лесу и нескольких сотен ярдов, как один из солдат пропал и все вернулись ни с чем. Только рассказывали что-то невнятное про каких-то исполинов и стрелы, вылетающие прямо из древесных стволов.

– Как грустно, – сочувственно сказал Каспар, гадая, что же на самом деле видели эти люди.

Одно он знал наверняка: сами собой стрелы из ясеней не вылетают.

Пеннард кивнул.

– Это случилось девять лет назад. Отец так и не вернулся, а мать сошла с ума от горя – сдается мне, не столько из-за папы, сколько из-за маленькой дочки. Она так и не сумела перенести утраты и отправила нас всех к своей сестре, что жила в нескольких дюжинах миль от Неграферра.

– Как грустно, – повторил Каспар, не зная, что и сказать.

Его собеседник тяжко вздохнул.

– Так что, сам посуди, я могу объяснить тебе, где находится это ущелье, но туда идти нельзя.

– Я должен туда пойти – и пойду. – Каспар умирал от страха за своего ребенка, никакая опасность его уже не волновала. – А подменыша возьму с собой. Они не станут нападать, если поймут, что у меня их дитя.

– Не будь так уверен. Младенец им явно не нужен – иначе они не взяли бы твоего и не оставили бы этого умирать.

Что-то ворча, Пеннард отвернулся и свистнул свою собаку. Вслед за той, обнюхивая ей хвост, примчался и Трог.

К удивлению торра-альтанца, узколицый юноша вытащил из мешка щетку и с самым важным видом принялся энергично расчесывать псину. Та только что не мурлыкала.

– Так шерсть шелковистей становится, – пропыхтел ярый собаковод. – Но работенка не из легких.

Упарившись, он поднялся, чтобы отстегнуть нагрудную пластину и наколенники. Каспар заметил, что сложения Пеннард довольно хрупкого.

– А ты всегда носишь такие доспехи? – поинтересовался молодой воин. Лишь разговоры сейчас не давали ему соскользнуть в черное море отчаяния и страха. – А не тяжело?

– Тяжеловато малость, но быстро привыкаешь. Кроме того, без них Императрица на тебя и внимания не обратит. Коли у тебя нет хорошего оружия и доспехов, ты – никто.

Каспар пожал плечами.

– Вы бы поладили с моим дядей.

– Сам видишь, я думал, что с этой собакой смогу заработать неплохие деньги. А ты вон что натворил. Я стану всеобщим посмешищем.

– Похоже на то, – согласился торра-альтанец без тени извинения в голосе.

Он подметил, что выражение, с которым Пеннард глядит на Трога, изменилось, теперь в его взгляде читалось едва ли не восхищение.

– Волевой пес, – промолвил собаковод, кивая на змеелова, – хотя и слегка своевольный. Но хорошая дрессировка это из него быстро повыбьет.

– Ха! – подобный оптимизм рассмешил Каспара. – Дрессировка! Да ему хоть кол на голове теши. Упрямый пес считает себя почти человеком. Ужимок у него – умереть можно.

Он рассеянно погладил подменыша по голове. Пеннард снова передернулся.

– Фу!

– Ей тоже нужна ласка, бедняжке. – Такая реакция даже слегка пугала Каспара. – Это же всего лишь ребенок.

– Ничего подобного. Это одно из чудовищ с гор.