УЧЕНИК БИБЛИОТЕКАРЯ Докетт Маслобойщик съежился, стараясь укрыться среди причудливых зыбких очертаний ночных теней. Как и многие другие библиотекари, он попал в коварную ловушку, сработавшую в Хранилище Всех Известных Знаний. Вокруг него кипело ожесточенное сражение гоблинов с гномами, которые поклялись защищать Великую Библиотеку, не жалея собственной жизни.

На чешуйчатой зеленой коже гоблинов плясали отблески огней. Они издавали хриплые крики и дико рычали, тряся спутанными черными космами; кое-кому на волосы падали горящие головешки, так что головы у многих дымились. Размахивая оружием, они готовили приставные лестницы, чтобы залезть на стены Хранилища Всех Известных Знаний.

Неподалеку от того места, где укрылся дрожавший от страха Докетт, на скальном уступе, служившем опорой одной из стен Библиотеки, заняли позиции несколько лучников в рогатых шлемах. Лучники эти более всего смахивали на ящериц; маленький двеллер знал, что их наверняка вызвало из какого-то другого мира то предательское заклятие, которое ударило по Библиотеке и впервые за ее долгую историю позволило проникнуть в нее врагам.

На глазах у Докетта гоблины хватали библиотекарей и безжалостно сбрасывали их со стен. Подоспевшие через некоторое время гномы яростно набросились на гоблинов; вскоре им на помощь прибыли люди из Рассветных Пустошей, города у подножия гор Костяшек, а с ними эльфийские стражники и их спутники-животные.

Ни одного двеллера среди отважных добровольцев не было.

Докетта, как ни странно, это задело. «Мы же не воины, — пытался оправдаться сам перед собой юный ученик библиотекаря. — Древние создали двеллеров совсем не для битв и сражений. Нам на роду написано беречь себя». Да что там, ему и самому больше всего на свете хотелось сейчас спрятаться в местечко поукромнее.

Но Докетт, будучи двеллером, был все же еще и учеником библиотекаря. По указанию старшего библиотекаря он вынес из горящих помещений не одну связку книг, да и сейчас тащил одну из них под мышкой. Если бы все его устремления ограничивались спасением собственной шкуры, то вряд ли он стал бы стараться спасти хоть что-то из сокровищ Библиотеки. Если отец узнает, он уж точно нещадно отругает его за такой риск. Родитель Докетта держал таверну внизу, в Рассветных Пустошах, и в библиотекари Хранилища Всех Известных Знаний сына отдал с большой неохотой. Хоть такой порядок и был заведен с момента создания острова, мало кому из двеллеров хотелось отдавать детей на службу Великой Библиотеке, лишаясь тем самым дармовых работников.

Очень многие библиотекари дали деру сразу же, как только почуяли опасность. Докетт видел, как они очертя голову метались по коридорам Библиотеки и звали на помощь, рассчитывая, что кто-нибудь придет и спасет их. Мало кто упрекнул бы Докетта, если бы и он, бросив свою ношу, тоже поспешил ретироваться куда подальше.

«Но тем самым я нарушил бы слово, которое дал Великому магистру», — пронеслось в голове юного двеллера. Он же поклялся беречь и защищать Библиотеку!

Докетту уже несколько раз за последние часы попадался в коридорах Великий магистр Фонарщик; заметно было, что он делает все возможное для спасения имущества Библиотеки. И, как это уже стало привычным, повсюду за ним следовал библиотекарь первого уровня Джаг.

Двеллер вжался в каменную стену, изо всех сил пожелав, чтобы те раздвинулись, предоставив ему хоть сколько-нибудь безопасное укрытие. И еще чтобы появился волшебник Краф. Все знали о могуществе старого волшебника; ему одному под силу обратить в бегство ужасную армию, осаждавшую Хранилище Всех Известных Знаний.

Только вот Докетт слышал, что Краф сейчас где-то внизу, под горой, где находились самые нижние уровни Библиотеки. Кое-кто даже поговаривал, что он мертв, убит тем ужасным заклятием, что разрушило Библиотеку и открыло путь для нападения Жутких Всадников на огнебыках, крушивших теперь все на своем пути.

В бой с лучниками-ящерицами вступили эльфийские стражники. Эльфам хватило доли секунды, чтобы натянуть луки и выпустить во врага свои стрелы. Несколько пришельцев, пронзенные ими, полетели с уступа вниз.

Страх не мог помешать двеллеру отметить отвагу и мастерство эльфов. В трудах, хранившихся в Библиотеке, ему доводилось читать рассказы об эльфийских лучниках, но в деле он их раньше никогда не видел. Зрелище было одновременно величественное и ужасающее.

Внезапно за спиной у эльфов что-то взорвалось, и ночь наполнилась кипением желтого пламени, во все стороны полетели камни, сшибив при этом с ног кое-кого из гномов, под чьим присмотром находились сейчас несколько чудом выживших библиотекарей. На какое-то время взрыв оглушил Докетта.

Но взрыв отвлек внимание сражавшихся, и двеллер воспользовался моментом, чтобы продвинуться чуть дальше по узкому каменному выступу, на котором стоял. Вначале Докетт прятался в одном из библиотечных помещений, но, когда там его едва не обнаружили рыщущие вокруг гоблины, вылез сюда. Места на выступе, к счастью, хватало, правда, спуститься отсюда на землю было трудно.

Глядя на кровавую схватку, юный двеллер вспомнил, как, читая рассказы о войнах и сражениях, всегда гадал, как это историки и писатели умудрялись отмечать все детали событий, хоть и находились в самой их гуще. Теперь-то Докетт понял, что у них не было выбора — они исполняли свой долг, ведь иначе о сражениях, подобных нынешнему бою эльфийских лучников с ящерицами, никто бы не узнал.

«Интересно, — подумал Докетт, — испытывали ли они страх? Неужели они были так же напуганы, как и я сейчас, когда записывали все открывавшиеся их взору ужасы сражения и чудеса отваги?»

Скорее всего, решил двеллер, так все и было.

Деваться ему все равно было некуда. Не отрывая глаз от разворачивавшейся перед ним битвы, Докетт достал свой дневник — Великий магистр настойчиво советовал всем библиотекарям всегда носить его с собой, поскольку на собственном опыте узнал, как полезно иметь дневник при себе, когда его похитили гномы-пираты Кровавого моря, — и вытащил из пенала с письменными принадлежностями палочку угля.

Открыв дневник, Докетт уверенно принялся за дело. Помня слова Великого магистра о ценности библиотекарей и Хранилища Всех Известных Знаний, он даже теперь не мог сидеть просто так, без дела. У юного двеллера, несомненно, было призвание. Сам Великий магистр отметил это, сказав ему как-то, что наступит день и Докетт сам поймет, в чем это призвание состоит.

И вот сейчас, видя перед собой чистую белую страницу, Докетт понял наконец, в чем было его призвание. Он погрузился в работу, и терзавший двеллера все это время страх куда-то исчез.

Вокруг по-прежнему кипела жестокая битва.

Несколько недель спустя…

По прибрежным водам Кровавого моря безмолвно скользила смерть. Она приближалась к острову на небольших баркасах с черными парусами, в облике десятков гоблинских воинов, вооруженных мечами, топорами и луками. Гребцы ожесточенно налегали на весла так, что уключины скрипели от натуги. Кроме захватчиков северный ветер нес с собой огромные клубы серого тумана.

Варроуин Кузнечный Горн спешил навстречу врагу сквозь тянувшийся вдоль берега лес. Сердце гнома ликовало от предвкушения грядущей битвы, и ему словно подпевала обнаженная сталь в его руках. Он собирался устроить гоблинскому отряду засаду и перебить их всех до единого. Это послужит не только предупреждением остальным гоблинам, но и местью за то, что они вкупе со своими союзниками напали на город и Библиотеку, которые Варроуин поклялся защищать до последнего вздоха.

Холодный прибой до сих пор еще выносил на берег тела погибших — эльфов, гномов, людей, двеллеров, гоблинов, что сошлись в кровопролитной схватке, и мирных жителей Рассветных Пустошей, а также и вовсе непонятных существ, — которых глубоководные чудовища не сожрали полностью (за последнее время корма им досталось больше, чем они могли употребить). Гномов, эльфов, людей и двеллеров сразу же подбирали и хоронили; то есть хоронили то, что оставалось от их тел.