Хорошо, с посудой я уже свыклась. С ножом — тоже. Поэтому быстро выполнила мамину просьбу. Котлеты оказались такими вкусными! К ним мама отварила какие- то длинные штуки, похожие на завитки. Макароны. Я с таким аппетитом набросилась на еду, что чуть язык не проглотила. Еда! Нормальная, вкусная!　

После ужина мама вымыла посуду. Мы перешли в мою комнату и сели на диванчик. Говорить не хотелось. Я опустила голову ей на колени, и эта незнакомая женщина, от которой исходило материнское тепло, гладила меня по волосам и рассказывала о людях, которых совсем не знаю, но знакомых для Ани. И я снова поняла, что пора домой. Потому что Аню здесь любят и ждут, а я — чужая. И останусь чужой, как бы ни старалась.　

Когда я проснулась утром, мама уже ушла. Остался только завтрак на столе и старенький телефон, которым я не умела пользоваться. Но обязательно научусь, чтобы она не волновалась.　

Анна　

Кианэл выздоравливал очень медленно. Я почти неотлучно находилась с ним. Читала вслух книги, лучше узнавая новый мир. У Санарии оказалось множество прекрасных легенд. Почти во всех из них присутствовала любовь. Они казались мне глубже земных по силе чувств. Каждая новая легенда заставляла сердце отчаянно биться.　

— Никогда не думал, что у этой страны столько историй, — как-то вечером заметил Кианэл. — У нашего народа совсем другие легенды. В них рассказывается о героях, о воинах.　

Чуть не ляпнула «у нашего тоже», но вовремя прикусила язык. Что таить? За эти дни, проведенные вместе, я привыкла к Киану. И все чаще тянуло рассказать ему правду. Но я боялась. Как он отреагирует? Что скажет? А, может, решит от меня избавиться?　

Зато теперь у меня появился надежный источник информации. Каждый день я находила пару часов, чтобы поболтать с Лансом. Как ни странно, мы быстро нашли общий язык. Он очень напоминал мне брата — такой же веселый и беззаботный. Я даже почти забыла его проделку с зельем. Почти.　

Ланс рассказывал мне о Санарии и Ваасте. Оказалось, что страны враждуют очень и очень давно. Время от времени наступает перемирие, но еще никогда оно не длилось дольше пятидесяти лет. Магия Санарии очень схожа с Ваастом — обе страны специализируются на управлении стихиями. В других землях можно встретить тех, о ком мне только приходилось читать в фэнтези: некромантов, ведьмаков, изредка — целителей. Магия исцеления, которой владел Ланс, считалась исчезающей. Сотню лет назад, во время одной из войн, целители были почти полностью истреблены, как слабейшие из магов.

Дед самого Ланса уцелел лишь потому, что попал в плен. Потом бежал, много скитался и лишь на старости лет создал семью. Сын магии отца не унаследовал — зато она передалась внуку.　

Я взамен рассказывала Лансу о Земле. Он только за голову хватался.　

— Технологии? — спрашивал снова и снова. — То есть вы научились поднимать в воздух железных птиц, а ездите не на лошадях, а на самоходных железных телегах? Как? Вот объясни мне, Анна, как? Я даже представить себе такого не могу. Все бы отдал, чтобы побывать в твоем мире.　

— Я бы тоже хотела туда вернуться, — отвечала со вздохом. — Тут у вас замечательно и интересно, но там у меня мама, привычная жизнь. Только надо найти Макса.　

Поиски не продвинулись ни на миллиметр. Ланс осторожно выпытывал, не видел ли кто странного парня, как будто не из этого мира? Его собеседники крутили пальцем у виска и отвечали, что единственный странный здесь он.　

— Не знаю, как еще искать, — говорил мой сообщник. — Прости, но я вообще не верю, что кто-то из вашей вселенной мог выжить в мире магии. Даже если бы он сюда попал, его бы посчитали умалишенным.　

— Стоп! — зацепилась я за внезапно возникшую мысль. — Умалишенным… Ланс, а где у вас содержат тех, кто тронулся рассудком?　

— Я не так хорошо знаком со столицей, — пожал плечами лекарь. — Надо спросить у местных.　

У местных, у местных. Совушка! Только как завуалировать свой вопрос? Я задумалась. Спросить напрямую? Сказать, что хочу кого-то навестить? Сказать, что хочу кого-то навестить…　

Я так быстро сорвалась с места, что Ланс не успел и слова сказать. Промчалась мимо комнат Кианэла и влетела в свою гостиную. Позвонила в колокольчик. Послышались торопливые шаги, и в комнату вбежала Совушка.　

— Моя госпожа, — присела она в реверансе.

— Слушай, Совушка, — сразу перешла от слов к делу. — У меня к тебе очень личный вопрос. Не подумай только ничего дурного.　

— Что вы, госпожа! — всплеснула руками девушка. — Ни за что.　

— Так вот, мне рассказали, что в Салиаре появился именитый предсказатель. Я так хотела с ним встретиться! Навела справки, и оказалось, что его задержала стража…　

— О, так это вам надо поговорить с Сурком. Его господин Кианэл назначил…　

— Погоди. Мне также донесли, что предсказателя посчитали сумасшедшим. Как думаешь, куда его могли отправить?　

— Сумасшедшим? — округлились глаза Совушки, и она стала похожа на птицу, от которой получила свое имя. — Тогда в лечебницу господина Пима в предместьях. Только там принимают безумных. Вы же не собираетесь…　

— Не собираюсь, но поспрашиваю, — улыбнулась я. — Спасибо, милая Совушка.　

— Да что вы, госпожа! Не стоит благодарности, — пролепетала девушка. — Госпожа, здесь был виконт Расель. Он передал вам записочку.　

Малюсенький свиток перекочевал ко мне в руки. Признаться честно, о виконте я позабыла. Куда больше мои мысли занимал Кианэл. Но ради любопытства развернула записку.　

«Дорогая Риания, — было написано мелким убористым почерком, которому я-земная позавидовала бы, — я потерял надежду на встречу с тобой. Прошу, давай увидимся. В последний раз. Просто скажи мне правду. Ты боишься, что твой муж навредит мне? Или разлюбила меня? После всего, что между нами было, я имею право знать. А если ты не придешь ко мне, то я сам приду к тебе, пусть это и будет стоить нам обоим головы. Жду тебя в полночь в северной башне. Твой Эдеон».

Черт! Да что это за человек такой? Особенно мне понравилась часть о том, что нам обоих лишат головы. Очень мило с его стороны. Чувствуется колоссальная любовь. Похоже, Расель не угомонится. Придется встретиться и расставить все точки над ё, чтобы неповадно было.　

— Передай виконту, я буду, — сказала Совушке и покинула комнату.　

Ланс ждал меня в кабинете.　

— Ну, что? — кинулся он ко мне.　

— Лечебница некоего господина Пима в предместьях, — ответила я. — Только ума не приложу, как туда попасть. Киан ни за что не отпустит.　

— Тебя — нет. А вот меня… — улыбнулся заговорщик. — Пойду-ка я прогуляюсь сегодня вечером.　

— Ты что! Это может быть опасно, — хоть Ланс тот еще пройдоха, мне не хотелось отпускать его одного.　

— И что? Не беспокойся обо мне, Анна. Я не из таких передряг выбирался. А ты оставайся с Кианом, чтобы он ничего не заподозрил. Кстати, время ужинать. Тебе лучше поспешить.　

На душе взвыли кошки. Постаралась заставить хвостатых заткнуться.　

— Ладно, — кивнула Лансу. — Только будь осторожен. Почувствуешь, что все плохо — беги! Не хочу вытаскивать из лечебницы еще и тебя.　

— Будет сделано, моя королева, — рассмеялся он и вышел из комнаты.

Если честно, отношения Риании и виконта оставляли для меня больше вопросов, чем ответов. Ну не верила я, что принцесса могла полюбить это ничтожество. Ладно ненависть к Кианэлу — она считала его убийцей. Кстати, этот вопрос до сих пор оставался для меня нерешенным. Надо бы осторожно выведать у Ланса. Но виконт! При одном взгляде на него мне хотелось просто стереть нахала с лица земли. Или не земли… Не в этом суть. Слащавый, неискренний шантажист. А, может, и Рианию он тоже шантажировал? Внутри тихо разливалась злоба.　

Вечер я, как всегда в последнее время, провела с Кианэлом. Мы ужинали на застекленной террасе и смотрели на город. Прекрасное, величественное зрелище. Казалось, что весь мир одет в белую дымку. А посреди этого мира — мы вдвоем.