— Да, конечно. — Эгмонт явно расслабился. — Разумеется, мистер Миллер. Кто-то говорил мне о вас на днях. И вроде бы я видел вас в клубе. И, если не ошибаюсь, на поле.

В этом Эгмонт ошибся, но поправлять его Келлер не стал.

— Скорее всего. Я играю в гольф при малейшей возможности.

— Как и я, сэр. Я играл сегодня и собираюсь поиграть завтра.

Келлер поднял руки, перекрестил запястья и, прижимая их друг к другу, спросил:

— В котором часу?

— Очень хорошо, — заулыбался Эгмонт. — «В котором часу?» В вас говорит бывалый гольфист. Чем я могу вам помочь?

— Дело деликатное. Вы не будете возражать, если я на минутку зайду к вам?

— Конечно, конечно, заходите. — Эгмонт отщелкнул цепочку, распахнул дверь.

Пульт управления системы сигнализации крепился на стене, справа от двери. Рядом с пультом висел лист бумаги с надписью поверху: «Как устанавливать охранную сигнализацию».

Ниже шла инструкция, напечатанная большими буквами, дабы старику не приходилось напрягать глаза. Келлер прочитал инструкцию, нажал положенные кнопки в нужной последовательности, вышел из дома Эгмонта. Несколько минут спустя вернулся в свой дом… дом Сундстремов. Сварил себе кофе на кухне Сундстремов, сел в кресло в гостиной Сундстремов и, пока кофе остывал, инициировал процесс прощания с Уильямом Уоллисом Эгмонтом.

Сам процесс он давно уже довел до автоматизма. Образ, появившийся перед его мысленным взором, из цветного стал черно-белым, потом серым, уходил все дальше и дальше, становился меньше и меньше, превратился в точку и, наконец, исчез, проглоченный прошлым.

Когда чашка с кофе опустела, он прошел в спальню Сундстремов и разделся, принял душ в ванной Сундстремов, вытерся полотенцем Сундстремов. Направился в кабинет, кабинет Гарви Сундстрема, снял со стены боевой топор с острова Фиджи, изготовленный из черного дерева, более тяжелый, чем казался; судя по всему, скорее настенное украшение, чем настоящее оружие. Но Келлер взялся за рукоятку, несколько раз махнул топором и понял, как островитяне могли его использовать и для защиты, и для нападения.

Келлер мог взять топор с собой в дом Эгмонта и уже видел, как он, держа топор обеими руками, описывает им широкую дугу и обрушивает лезвие на череп Эгмонта. Келлер покачал головой, вернул топор на место. Действительно, он прекрасно управился и без топора.

Утром он уехал позавтракать. Возвращаясь, увидел, как машина «скорой помощи» выезжает из восточных ворот «Сандаунер эстейтс». Охранник узнал Келлера и махнул рукой, показывая, что тот может проезжать, но Келлер нажал на педаль тормоза, опустил стекло и спросил насчет «скорой помощи». Охранник покачал головой и поделился печальной новостью.

Он поехал домой и позвонил Дот.

— Ничего не говори. Ты решил, что не сможешь этого сделать.

— Все сделано.

— Просто удивительно, как я могу это чувствовать. Как думаешь, это шестое чувство или известная всем женская интуиция? Можешь не отвечать. Я бы хотела сказать: увидимся завтра, — но не получится, так?

— Мне потребуется время, чтобы добраться до дому.

— Слушай, никакой спешки нет. Не торопись, осмотри достопримечательности. Клюшки у тебя с собой, не так ли?

— Клюшки?

— Остановись где-нибудь по пути, поиграй в гольф. Наслаждайся жизнью, Келлер. Ты это заслужил.

За день до окончания двухнедельной аренды он заглянул в здание гольф-клуба, расплатился по счету, отдал ключи и пропуск. Пешком прошелся до дома Сундстремов, положил чемодан в багажник автомобиля, маленькую набивную собаку — на переднее сиденье. Потом сел за руль, медленно объехал поле для гольфа и покинул «Сандаунер эстейтс» через восточные ворота.

— Милое местечко, — сказал он собаке. — Я понимаю, почему здесь нравится людям. Не просто из-за гольфа, погоды и безопасности. Человек ощущает, что тут с ним не может случиться ничего плохого. Даже твоя смерть здесь всего лишь часть естественного круговорота вещей в природе.

Он подключил блок круиз-контроля и направил автомобиль к Тусону, опустил щиток, защищая глаза от утреннего солнца. Хорошая погода для круиз-контроля. Однажды по радио он услышал, как мужской профессионально-сладкий голос предупреждал, что использовать круиз-контроль при дожде опасно. Если на мокрой мостовой сцепление колес и асфальта ослабнет, процессор блока круиз-контроля может решить, что колеса вращаются слишком медленно, и увеличит число оборотов двигателя, чтобы добавить автомобилю скорости. И вот тут автомобиль может занести со всеми вытекающими из этого трагическими последствиями.

Келлер не мог вспомнить, сколько людей гибло за год из-за ошибки, которую в такой ситуации допускал процессор блока круиз-контроля, но их оказалось куда больше, чем он мог себе представить, а потому для себя Келлер уже принял решение выключать круиз-контроль одновременно с включением дворников. Но теперь, пересекая пустыню Аризоны с запада на восток, он задумался, какова практическая применимость полученной им информации. Смерть в результате несчастного случая — штука полезная, именно такая причина появилась в свидетельстве о смерти Уильяма Уоллиса Эгмонта, но Келлер пока не мог представить себе, как использовать круиз-контроль в качестве рабочего инструмента для тех регионов Соединенных Штатов, которые славились дождливым климатом. Однако никогда не знаешь, чем обернется дело, поэтому он позволил себе поразмышлять на эту тему.

В Тусоне он убрал собаку в чемодан, прежде чем вернуть автомобиль, потом вышел в жару и нашел свой «форд-таурус» на стоянке длительного пребывания. Бросил чемодан на заднее сиденье, вставил ключ в замок зажигания… Интересно, а заведется двигатель? Если б не завелся, проблем не возникло бы, просто прогулялся бы к стойке агентства «Хертц». Но допустим, они заметили, что он сдавал в «Авис» другой автомобиль… Они такое подмечают? Он так не думал, но аэропорты за последнее время изменились. Там появились люди, которые подмечали все.

Он повернул ключ зажигания, и двигатель сразу завелся. Женщина у ворот подсчитала, сколько он должен заплатить, и в ее голосе слышались виноватые нотки, когда она назвала сумму. Он не мог не задуматься, сколько заплатил бы за другие автомобили, которые оставлял на таких же стоянках, автомобили с телами в багажниках. Наверное, очень большие деньги. Да только никто их платить не собирался. И он решил, что для разнообразия может хоть раз расплатиться по счету. Отсчитал купюры, взял квитанцию, выехал на автостраду.

По пути думал о том, как бы поступил, если бы двигатель не завелся. «Ради Бога, посмотри на себя, а? — сказал он. — Что-то могло случиться, но не случилось. С этим покончено, а ты гадаешь, как бы ты поступил, какую избрал стратегию. Переливаешь из пустого в порожнее. Что, черт побери, с тобой происходит?»

Он задумался над ответом. И озвучил его: «Ты хочешь знать, что с тобой происходит? Ты говоришь сам с собой, вот что с тобой происходит».

Он прекратил это безобразие. А двадцать минут спустя свернул на площадку отдыха, перегнулся через спинку, открыл чемодан, вернул собаку на переднее сиденье.

— Поехали, — сказал он.

В Нью-Мексико он свернул с автострады и, следуя указателям, поехал к индейскому пуэбло. Полная женщина с заплетенными в косички волосами и бесстрастным лицом сидела в комнате в окружении горшков, которые сама и слепила. Келлер выбрал маленький черный горшок с зубчатой кромкой. Женщина осторожно завернула горшок в несколько газетных страниц, затем положила в бумажный пакет, который сунула в пластиковый. Келлер запихнул покупку в чемодан и поехал дальше.

— Не спрашивай, — предупредил он собаку.

На границе штата Колорадо пошел дождь, и он ехал десять минут, прежде чем вспомнил предупреждение парня со сладким голосом. Нажал на педаль тормоза, что автоматически вызывало отключение блока круиз-контроля, но на всякий случай воспользовался и выключателем.