Дортмундер и Келп переглянулись через зеркало заднего вида, чего Куэрк, похоже, не заметил.

— Мы напечатаем деньги, из машины они уже выйдут в картонных коробках, затянутых металлической лентой. Коробки мы вывезем с территории типографии — я знаю, как это сделать — и отдадим этому парню, который даст нам по пятьдесят центов за доллар.

— Половину, — кивнул Келп. — И о какой сумме мы говорим?

— Самая удобная купюра для Родриго, так зовут моего парня, двадцать миллионов сиап.

— Двадцать миллионов? — переспросил Келп.

— И сколько это на наши деньги? — полюбопытствовал Дортмундер.

— Сто долларов. — Куэрк пожал плечами. — У них там проблемы с инфляцией. Но теперь они вроде бы взяли ее под контроль.

— Так о какой сумме идет речь? — повторил вопрос Келп.

— Сколько мы напечатаем? Сто миллиардов.

— Не долларов, — уточнил Дортмундер.

— Нет, сиап. Пять тысяч банкнот, каждая по двадцать миллионов сиап.

— И сколько это выходит по деньгам? — спросил Дортмундер.

— Пятьсот штук, — ответил Куэрк.

— Теперь я запутался, — вмешался Келп. — Пятьсот. Это уже в долларах?

— Пятьсот тысяч долларов, — кивнул Куэрк.

— И мы получаем половину. Двести пятьдесят тысяч. Сколько достанется Келпу и мне?

— Половина половины, — без запинки ответил Куэрк.

В этом числовом диапазоне Дортмундер мог считать в уме.

— Шестьдесят две тысячи пятьсот долларов на каждого.

— И небольшой отдых в горах, — добавил Келп.

— На следующей неделе, — вставил Куэрк.

Они посмотрели на него.

— На следующей?

— Ну, может, через неделю. Во всяком случае, когда типография остановится.

— Похоже, нам есть еще о чем поговорить, — решил Дортмундер.

— Мэй? — позвал Дортмундер и прислушался, застыв в дверях. Ему не ответили. — Еще не вернулась, — и прошел в квартиру. Келп и Куэрк последовали за ним.

— Уютно, — отметил Куэрк.

— Благодарю, — кивнул Дортмундер. — Гостиная здесь, по левую руку.

— Когда-то я жил в Нью-Йорке, — добавил Куэрк. — Давным-давно. Но сейчас такой ритм не по мне.

Они прошли в гостиную квартиры на Восточной Девятнадцатой улице, и Дортмундер оглядел просиженный диван, свое кресло с подставкой для ног перед ним, кресло Мэй с прожженной сигаретами обивкой (слава Богу, курить она бросила), телевизор, который вечно путал цвета, окно с видом на кирпичную стену, что находилась чуть дальше вытянутой руки, кофейный столик с кругами от различных жидкостей и царапинами на поверхности.

— А я вот живу. И ритм меня не беспокоит. Садитесь. Кто-нибудь хочет пива?

Пива захотели все, и Дортмундер, в роли хозяина, потопал на кухню. Когда возвращался в гостиную, расплескивая пиво на руки (взял три стакана, на один больше, чем мог донести), в другом конце коридора открылась дверь и вошла Мэй, одной рукой пытаясь вытащить ключ, второй держа большей пакет с продуктами. Высокая худая женщина с легкой проседью в волосах, она обычно подрабатывала кассиром в «Сэйфуэе»,[7] если деньги, добытые Дортмундером, подходили к концу, и брала пакет продуктов в качестве премиальных. А что думали на этот счет владельцы «Сэйфуэя», ее не волновало.

— Черт, Мэй. — Дортмундер вновь плесканул пиво на пальцы. — Никак не могу тебе помочь.

— Ничего, справляюсь сама. — Она вытащила ключ, захлопнула дверь, сосчитала стаканы. — У нас гости.

— Энди и еще один парень. Заходи и поздоровайся.

— Только разберу пакет.

Когда Мэй проходила мимо двери в гостиную, оттуда донеся голос Келпа:

— Привет, Мэй.

Она кивнула, проскользнула мимо Дортмундера на кухню, а тот направился в гостиную, где оба мужчины стояли словно ранние гости на вечеринке.

Дортмундер раздал стаканы, вытер пальцы о рукава рубашки.

— Мэй придет через минуту. Поздороваться.

Келп поднял стакан:

— За преступление.

— Хороший тост, — кивнул Куэрк, и все выпили.

Вошла Мэй, со своим стаканом.

— Привет, Энди, — поздоровалась с Келпом.

— Мэй, это Кирби Куэрк, — представил ей Дортмундер второго гостя. — Может, присядем? Вы оба устраивайтесь на диване.

На лице Куэрка отразилось удивление.

— Ты хочешь, чтобы я рассказывал все при этой женщине?

— До чего приятно. — Мэй уселась в кресло, улыбнулась Куэрку.

— Я же ей все равно расскажу после твоего ухода, — ответил Дортмундер, — так что сэкономь мне время.

— Ну… хорошо.

Когда все сели, Дортмундер повернулся к Мэй.

— Куэрк предлагает работу в типографии в северной части штата, где, среди прочего, печатают деньги одной южноамериканской страны, и он знает, как напечатать партию денег без чьего-либо ведома.

— Это хорошо, — кивнула Мэй.

— Только теперь выяснилось, что существует некий крайний срок. Вот об этом мы и хотим поговорить.

— До сих пор мы не знали, удастся ли нам сработаться, — пояснил Келп, — поэтому встречались в других местах.

— Само собой, — кивнула Мэй.

— А теперь давай послушаем, что нам скажет Куэрк насчет крайнего срока, — добавил Дортмундер.

Все посмотрели на Куэрка. Тот поставил стакан на кофейный столик, добавив пятно к уже имеющимся.

— Типография называется «Сикамор-крик», потому что через город протекает речушка,[8] перегороженная дамбой, по которой проложена дорога. В дамбе установлены турбины, вырабатывающие электроэнергию, на которой работает типография. Но каждый год в августе они на две недели открывают шлюзы и просто пропускают воду, потому что летом всегда случается засуха, река мелеет и рыба может погибнуть. Поэтому на две недели типография закрывается, все идут в отпуск. Без электричества машины работать не могут, но они используют эти две недели для ремонта и технического обслуживания.

— То есть ты предлагаешь проделать все это, пока нет электричества, — уточнил Дортмундер.

— Мы привезем его с собой, — ответил Куэрк.

Дортмундер представил себя с двумя пригоршнями электричества, от которого во все стороны летят голубые искры. Зрелище получилось не очень.

— И как мы это сделаем?

— С помощью дизельного генератора. Видишь ли, пожарные и спасательные команды округа формируются из добровольцев и мой кузен, у которого я живу, пока не найду другого места, — командир объединенной пожарно-спасательной команды округа Дерби. И у них, кроме «скорой помощи» и пожарной машины, есть большой грузовик с дизельным генератором на случай чрезвычайных обстоятельств.

— То есть сначала мы должны украсть грузовик, — вставил Дортмундер.

— Это я сделаю с закрытыми глазами, — заверил Куэрк. — Замки там детские, можете мне поверить. А ключи во всех трех автомобилях оставляют в замках зажигания.

— Мы это сделаем днем или ночью? — спросил Келп.

— Ночью, — отозвался Куэрк. — Думаю, грузовик мы возьмем в час ночи — там в это время все уже спят, — перегоним его в типографию, отпечатаем все, что нам нужно, на это уйдет часа три, вывезем коробки с деньгами и вернем грузовик с генератором на место, покончив с делом до рассвета.

— Придется зажигать свет, да и без шума не обойтись, — заметил Дортмундер.

— Не проблема, — ответил Куэрк.

— Почему? Типография в лесу или как?

— Не совсем. Но нас никто не увидит.

— Как это? — полюбопытствовал Келп.

— Высокие стены. Низкие здания. Насколько я понимаю, раньше типография сливала все отходы в речку, и люди, которые жили ниже по течению, делали ставки, какого цвета будет вода завтра. Всякий раз, когда власти штата проводили инспекцию, слив прекращали и вода текла чистая, пригодная для питья. Но лет тридцать назад их поймали. Люди жаловались также на шум и вонь, идущую от типографии, и хозяевам пришлось раскошелиться. Они построили очистные сооружения и звуконепроницаемую стену, посадили деревья, чтобы стена не мозолила людям глаза. Теперь деревья выросли и можно подумать, что это лес, если бы не две дороги с воротами. Одна — для рабочих, вторая — для грузового транспорта. Обе проложены вдоль реки, где нет жилых домов.