С громким рокотом штурмовики разошлись в стороны и, заложив крутой вираж, полетели прочь. А вот выпущенные ими ракеты, оставляя за собой длинные белые шлейфы, неслись прямо к сухогрузу, навечно замершему в пустом порту…

Первый удар сотряс корабль и бросил сталкеров на холодный металл палубы. Роман прокатился вдоль переборки и врезался спиной в ограждение, тогда как кричащий что-то нечленораздельное Прайм полетел вниз с крутого трапа и, пересчитав собой ступени, замер без движения у его подножия, в опасной близости от искрящего «шокера».

Ракета попала в корму ниже ватерлинии, размолотив сковывающий сухогруз лед и пробив обшивку насквозь. В ту же секунду во внутренние отсеки хлынула мутная речная вода, и судно с протяжным металлическим стоном стало медленно заваливаться на правый борт.

Нестеров приподнялся на локтях, и в ту же секунду за бортом распустился еще один огненный цветок – на этот раз снаряд прошел мимо корабля и превратил в горящие обломки стоящий на парковке бронированный фургон для перевозки золота. Следующая ракета пронеслась, как показалось сталкеру, прямо над его головой и с оглушительным грохотом врезалась в нос сухогруза. Во все стороны полетели полыхающие фрагменты служебной надстройки, а длинная стрела носового крана с громким лязгом скользнула по палубе и перевалилась за борт. Мгновением позже с той стороны раздался треск льда, и в воздух взметнулся фонтан темной воды.

Трюмы сухогруза тем временем продолжали затапливаться, и судно уже дало ощутимый крен. Держась за погнутый поручень, Роман с трудом поднялся на ноги и, шумно выдохнув, бросился к распахнутой двери капитанского мостика.

Наружу валил густой дым, и различить внутри хоть что-то было практически невозможно.

– Гольф! Дельта! – крикнул сталкер, стащив от жара противогаз, и тут же закашлялся. – Кто-нибудь!

– Да здесь мы! – рявкнул оттолкнувший Романа с дороги Азимут.

Майор выбежал первым, таща на себе потерявшего сознание Бруно. Лоб сотрудника ЦАЯ рассекал глубокий порез, из которого обильно текла кровь. Следом ковылял стиснувший зубы Ланцет, которого поддерживал Белл. Снайпер был без шлема и левой рукой прижимал к груди правую. Фрагмент сломанной кости торчал из разорванного рукава. Последними из рубки выбрались Гольф и Дельта. Заметив, что друзья невредимы, Роман улыбнулся и кивнул им.

– Да-да! Все живы, все супер! Обнимашки будут потом! – раздраженно выпалил Азимут, вместе со своей ношей уже сбегающий вниз по лестнице. – А сейчас, может быть, мы наконец свалим с этого корыта?!

– Звучит как план! – хмыкнул Свистунов, и сталкеры, пропустив вперед Ланцета с Беллом, загремели ботинками по заледеневшим ступеням.

На палубе Свистунов и Нестеров задержались, чтобы поднять на ноги все еще оглушенного Прайма. Голова военного свесилась на грудь и безвольно покачивалась. Владимир переглянулся с Романом и, кивнув, взвалил его себе на плечи.

– Похоже, что боеспособными остались только мы, – констатировала Волкова, снявшая с предохранителя «Винторез».

Девушка указала на ту сторону реки. Бросив короткий взгляд через плечо, Роман выругался. Он не увидел того, о чем говорила напарница. Вместо этого сталкер успел различить, как последняя из ракет, выпущенных штурмовиками, краем хвостового оперения задела воздушную аномалию.

Дрожащая и переливающаяся сфера всколыхнулась, словно вода, в которую бросили камень, а снаряд, лишившись двигателя и всей своей задней части, закрутился в свободном падении.

– Ходу! – закричал Роман, подталкивая Гольфа к скрипящему и раскачивающемуся трапу.

Гольф в ответ пробормотал что-то нецензурное, однако следом за Азимутом пробежал по полусгнившим доскам и замер под прикрытием одного из бетонных блоков, опоясывающих парковку для грузовиков. Раненый Ланцет и Белл, в руках которого Нестеров заметил оранжевый короб медицинского набора, уже расположились там, недалеко от распахнутых ворот длинного эллинга. Снайпер сидел, привалившись спиной к стене, и баюкал искалеченную руку, а штурмовик в этот момент извлек из аптечки пневматический шприц с обезболивающим.

В следующую секунду длинный скошенный трап не выдержал нагрузки из-за крена судна и с громким хрустом переломился. Деревянные обломки с грохотом попадали на лед возле пирса.

– Ничего не поделаешь! – пробормотал Нестеров. – Придется прыгать!

Анна кивнула и взяла короткий разбег. Роман обернулся на падающую ракету. Та, вращаясь вокруг своей оси, неслась прямо на капитанский мостик.

– Давай, твоя очередь! – крикнула Волкова, успешно приземлившись на обе ноги.

Сталкер глубоко вдохнул и, сорвавшись с места, понесся ко все увеличивающемуся провалу между бортом судна и пирсом. В последний момент, оттолкнувшись от остатков трапа, Нестеров услышал за спиной оглушительный взрыв.

Ударная волна сотрясла тонущий сухогруз и, подхватив сталкера, швырнула его на засыпанный снегом асфальт парковки. Чудовищной силы удар вышиб из легких весь воздух, однако, к счастью, практически целиком пришелся на рюкзак. Роман различил, как внутри захрустели контейнеры для артефактов, смялись коробки с сухим пайком, треснул экран ПДА, зазвенели расколотые ампулы в аптечке… и все это за те короткие мгновения, пока сила инерции тащила сталкера несколько метров по снегу.

Выдохнув, Роман закашлялся, ощутив слабую боль в ребрах, два месяца назад сломанных во время падения самолета на заброшенный Тушинский аэродром, и попытался приподняться на локтях. Корма завалившегося на правый борт сухогруза была охвачена огнем, над обломками рубки поднимался громадный столб густого черного дыма. Вновь зайдясь сухим кашлем, Нестеров огляделся по сторонам. Свистунов, сгрузив с плеч Прайма, которого в этот момент Белл пытался привести в чувство с помощью содержимого походной аптечки, бежал, пригибаясь к Роману.

Неожиданно Свистунов замер и, согнувшись еще ниже, закрылся свободной рукой от чего-то приближающегося со стороны реки. Роман, заморгав, оглянулся по направлению взгляда друга. В следующую секунду волна раскаленного воздуха обдала его с ног до головы, а затем с оглушительным ревом над парковкой промчалось звено конвертопланов. Тяжелые V-22 разошлись веером, половина из них скрылась за крышами кирпичных складов, уйдя в дальнюю часть порта. А вот оставшиеся четыре машины пошли на снижение и вскоре зависли над проходом между рядами грузовых контейнеров, поставленных друг на друга.

С негромким шипением гидравлики бортовые люки с эмблемами в виде крадущейся лисы с ножом в зубах раскрылись, и вниз упали черные эластичные веревки – боевые машины готовились высадить десант.

Роман, перед глазами которого все вокруг продолжало расплываться, повалился на один бок и, подтянув под себя согнутую руку, попытался подняться с земли.

– Давай! Давай! Давай! Нечего тут разлеживаться! – затараторил подбежавший Свистунов, помогая другу встать.

Выпрямившись и подхватив с земли смятый рюкзак, Нестеров коротко кивнул ему и снял с предохранителя автомат, приклад которого пошел трещинами от удара об асфальт.

– У нас два трехсотых, – сообщил Владимир, передергивая затвор своего АК-103. – Придется туговато.

– Бывало и хуже, – выдохнул Роман, глянул, как по тросам вниз заскользили фигуры в сером камуфляже, а затем, опустившись на корточки, откинул верхний клапан поясной сумки и проверил количество запасных магазинов.

– Не уверен, – протянул Свистунов, когда о бетонный блок, за которым укрылись сталкеры, разбилась короткая очередь.

Бегущие по широкому проходу между ржавыми грузовыми контейнерами наемники вели огонь из штурмовых винтовок. Лица «Мусорных лис» скрывали утепленные тканевые маски без прорезей и желтые защитные очки наподобие тех, что носят полярники.

Роман, высунувшись из укрытия, поймал одного из противников в перекрестие прицела и, задержав дыхание, дважды спустил курок. Оружие дернулось в руках, дульное пламя осветило ствол автомата, и раскаленные заряды полетели в сторону нападающих. Первая пуля ушла в молоко и, чиркнув по борту одного из контейнеров, высекла искры. А вот вторая попала бегущему первым наемнику в живот, от чего солдат, коротко вскрикнув, согнулся пополам и, выронив оружие, повалился лицом в снег.