— Ты… у тебя… есть другой?

— Нет! Нет! Нет! Как ты не можешь понять!

Олег сел рядом, прижав ее голову к себе. В его собственной голове творилась сплошная сумятица, но постепенно мысли стали проясняться.

— Девочка моя… Я все понял, моя хорошая. Я буду твоим другом, а если позволишь — твоим братом.

Весенка еще сильнее зарыдала. Уткнувшись в его тулуп, ее всю трясло:

— Я мечтала об этом всегда, всю жизнь…, но я… но ты не должен… мучится всю жизнь… ради меня.

— Нет, моя крошка, я сам не мог разобраться в своих чувствах, но ты сделала это раньше меня, и ты помогла мне это сделать.

Она подняла голову и с сомнением посмотрела на Олега. В ее глазах были одновременно надежда и страх.

— Да, моя крошка, да, моя сестренка!

Весенка снова уткнулась в Олега и заплакала. Он взял ее на руки, и не обращая внимания на собак, которые тявкнув пару раз настороженно уставились на него, занес ее в дом, возможно и его дом тоже. Положив ее на лавку, Олег вернулся к двери и снял тулуп.

— Ну а кипяточком сестренка меня угостит?

Весенка вскочила с лавки, бросилась ему на шею, расцеловав в щеки, и убежала к печи, проворно накрывая на стол. «Интересно, а что скажет кузнец?» — невесело усмехнувшись подумал Олег. От последних событий голова его шла кругом. — «Его-то назвать отцом по-настоящему я уже не смогу. Есть двое, кому я это сказал и других не будет. Я могу его так называть из уважения к возрасту, как любого другого достойного уважения пожилого мужчину. Но наверно это и не нужно. Он должен все понять. Весенка, Весенка, почему ты вчера мне этого не сказала? А как там Вадар? У меня-то вроде как решилось, а у него нет».

Олег и не заметил, как Весенка села рядом с ним, внимательно всматриваясь в его лицо, как будто пыталась прочитать его мысли.

— Я о братишке моем думаю, о Вадаре.

— Ему очень плохо?

— Очень, Весенка, очень.

— Будет еще хуже, если он перестанет верить девушкам, ополчится против них. Ведь не все такие, как она.

— Я постараюсь ему это объяснить, но не сейчас. А сейчас его надо вывести из этого состояния.

— Дайте ему переболеть. Он сильный, справиться.

Олегу осталось только пожать плечами. Сильный то он сильный, да только и не таких подобные удары надламывали. Ему бы самому в себя до конца придти бы.

— Совсем забыл! И как это у меня из головы вылетело? — встав, он подошел к тулупу и засунул руку в карман. — Ну теперь-то хоть, сестренка, ты примешь подарочек? — и он протянул руку к Весенке. Она снова выглядела испуганной. Может, зря он это сделал?

— Но ведь это безумно дорого… — прошептала девушка. — Я не могу… Оставь для… другой…

— Но это ты моя сестренка, а не другая, и покупал я для тебя. А что до денег, так не дороже того, что у меня в кармане было. А если бы и не хватило, тоже не беда, братья в беде не оставят, скинутся.

— Интересные вы братья. — Весенка осторожно взяла с руки украшения. — Пятеро вас, а все разные и совсем друг на друга не похожи. А все равно братья, и все это чувствуют.

— Это уж какие уродились. — и немного погодя Олег тихо добавил: — Мы ведь с тобой тоже не похожи.

Весенка недоуменно посмотрела на него, собравшись было что-то ответить, но тут недоумение на ее лице сменилось не меньшим удивлением. Она смотрела на Олега во все глаза.

— Где же вас раньше судьба носила? — тихо, почти по слогам, произнесла Весенка.

— На то она и судьба.

Что он мог ответить? Он и сам не раз задавал себе этот вопрос. Так и не надев украшения, Весенка прижалась к Олегу. Ее сердечко тихонько билось у него на груди.

— Я теперь ничего не боюсь.

— Что?! Сестричка? Какая еще сестричка? Эти бабы совсем с ума посходили! Что ты на меня вылупился?! — Андрей отступил на шаг перед надвигающимся Олегом. — Сумасбродки они все и вообще…

— Я рад, что у нас есть сестренка, брат. — Вадар положил руку на плечо Олега, вставая рядом. Тот знал, что Вадар его поддержит, но не ожидал, что это произойдет сейчас.

— И я рад сестренке. — Арах тоже встал рядом.

— Она хорошая девушка, так что ничего против не имею. — произнес Макс присоединяясь к ним. Груз свалился с плеч Олега. Все, приняли. Что будет дальше, он уже знал наперед.

— Чё уставились?! Я чё, против? Сестренка, так сестренка. Между прочем, я сам за нее любого загрызу. Вот только нечестно получается: он значит любимый братик, она души в нем не чает, а мы опять подай-принеси?

С хохотом все навалились на него и кубарем покатились в снег.

Сегодня в палате собрались только самые ближние к князю мужи. Он и так редко, когда созывал всех нарочитых мужей, предпочитая решать государственные дела в узком кругу, сегодня же присутствовали самые доверенные лица: принимали посла из Танагóрии, соседнего княжества, правда отделенного почти не преступными горами. Олег с Арахом стояли позади трона, в дверях замерли Лияк и Кожак. Могур предложил их кандидатуры для охраны палаты и князь согласился. Остальные гридни расположились в других помещениях княжеского терема и вокруг него. Кроме самого князя в палате собрались все наместники с воеводами, кроме Потака, который почти не появлялся в Белогоче, Велигор и Могур, а так же Вочара. Посол был только с двумя сопровождающими. В общем-то, ничего тайного не обсуждалось. Князь Танагории сообщал, что время настало и необходимо еще раз встретиться, чтобы все обсудить. Он может конечно приехать в Белогоч, но учитывая сложившиеся обстоятельства, его отсутствие было бы нецелесообразным. Поэтому он просит Светлогорского князя самого приехать к нему и готов выслать встречных, то есть эскорт. Правда и князь, и посол даже словом не обмолвились о том, что за время настало и что нужно обсудить.

Могур хмуро смотрел на оживившихся вельмож, похоже сообщение посла его сильно удручало. Князь ответил сразу же, не советуясь ни с кем:

— Я принимаю приглашение твоего князя, посол. Мы прибудем через две седмицы. За провожатых спасибо, но мы доберемся сами.

— Благодарю тебя, князь. Я сейчас же отправлюсь назад, чтобы передать твои слова. — поклонившись, посол вышел из палаты.

Как только дверь за послом затворилась, князь дал знак, что все свободны. Поднявшись с трона, он удалился в свои покои.

Обучение молодежи шло полным ходом. Они не теряли свое место в сотне, умело действовали как при атаке, так и при отходе. Могур был доволен новыми десятниками. А вечерами или в выходные дни братья шли к Божару. Даже Лияк с братом частенько увязывались с ними. Кузнец по началу нервничал, когда в кузню заваливалась гурьба гридней, которые хватали все подряд и пытались лезть с советами да помощью. Божар привык уже за многие годы к одиночеству, Весенка была его единственной отдушиной. Но помаленьку кузнец оттаивал, молодел, стал чаще смеяться, шутить. Потихоньку посиделки стали затягиваться и переходить в избу Божара, порой там яблоку негде было упасть. Весенка, ставшая всеобщей любимицей, всегда краснела, когда парни отодвигали ее от печи и начинали хозяйничать сами. А уж когда на стол высыпались горы гостинцев, она и вовсе не знала куда деваться и чаще всего скрывалась под общий смех парней за спиной Олега.

Однажды, когда они вот так же всей толпой надоедали Божару, в кузню забежал парнишка лет четырнадцати.

— Князь по кузням ходит, гневается на всех, старосте кулаком по лицу вдарил. — и он так же опрометью бросился обратно.

— М… да. Вот уж кого меньше всего желания увидеть.

Однако делать что-либо уже было бесполезно, и они спокойно стали ждать его появления. Вскоре он явился — разъяренный, глаза горят, желваки на скулах ходят. Он больше напоминал разъяренного медведя, чем того надменного князя, которого парни привыкли видеть. Его сопровождали два дружинника из сотни Обияра. Увидев братьев, князь оторопел на мгновение, а затем, схватив первую попавшуюся саблю, ударил ею о камень. Она со звоном отскочила от камня, но не надломилась. Тогда князь схватил меч и попытался его сломать, тот слегка прогнулся, но выдержал. Вынес он и удар об камень, лишь небольшая зазубрина появилась на острие лезвия.