— Понимаешь, они и близко ко мне не подходят. — Монтолио указал на свои странные глаза. — Они думают, что я владею черной магией, из-за моей… — Он поискал слово, которое могло бы выразить его мысль, однако гортанный язык гоблинов был беден, и старик, не сумев найти точное выражение, расстроился.

Дзирт восстановил в уме ход сражения, и когда он осознал, что произошло на самом деле, у него от удивления отвисла челюсть. Этот старик действительно был слепой! Филин, летавший над головами врагов, уханьем показывал ему направление выстрелов. Дзирт оглянулся на тела великана и орка, и его удивление только возросло: старик ни разу не промахнулся!

— Так ты идешь? — спросил Монтолио. — Мне хотелось бы знать… — Ему снова пришлось подыскивать подходящее выражение, — причины, заставившие темного эльфа провести зиму в одной пещере с медведем Ревуном.

Невозможность нормально разговаривать с Дроу раздражала Монтолио, но Дзирт уловил общий смысл и понял вполне достаточно, хотя ему пришлось догадываться, что значат такие незнакомые слова, как «зима» и «медведь».

— Король орков Граул пошлет против тебя в тысячу раз больше воинов, заметил Монтолио, чувствуя, что Дроу нелегко принять его предложение.

— Я не пойду с тобой, — наконец объявил Дзирт. Ему очень хотелось пойти со стариком, получше узнать этого замечательного человека, но с теми, кому доводилось встречаться на пути изгнанника-Дроу, неизменно случалось что-то ужасное.

Гвенвивар тихим рычанием дала понять Дзирту, что не одобряет его решения.

— Я приношу несчастья, — попытался объяснить он старику, пантере и самому себе. — Так что ты, Монтолио Де Бруши, лучше держись подальше от меня.

— Это угроза?

— Предупреждение, — возразил Дзирт. — Если ты примешь меня или даже просто позволишь мне держаться поблизости, то наверняка погибнешь, как те фермеры.

При упоминании о фермерах Монтолио насторожился. Он слышал, что одна семья из Мальдобара была зверски убита и следопыт Дав Соколица была призвана на помощь.

— Я не боюсь смерти, — сказал Монтолио, заставляя себя улыбнуться. — Я выжил во многих боях, Дзирт До'Урден. Я сражался в дюжине кровавых войн и провел целую зиму на горном склоне из-за сломанной ноги. Я убил великана одним кинжалом и стал другом для каждого животного на пять тысяч шагов в любом направлении. Можешь за меня не опасаться. — И снова на его губах появилась хитрая понимающая улыбка. — Но если так, — медленно произнес Монтолио, — то ты боишься не за меня.

Дзирт почувствовал смущение и легкую обиду.

— Ты боишься за себя, — бесстрашно продолжал Монтолио. — Жалость к самому себе? Это не сочетается с твоим бесстрашием и доблестью. Прогони это чувство и иди со мной.

Если бы Монтолио мог видеть хмурое лицо Дзирта, он догадался бы о том, какой последует ответ. Зато Гвенвивар видела все и поэтому сильно толкнула хозяина в ногу.

По реакции Гвенвивар Монтолио разгадал намерения Дроу.

— Кошка хочет, чтобы ты шел со мной, — заметил он и пообещал:

— Там будет лучше, чем в пещере, и поесть найдется кое-что повкуснее, чем полусырая рыба.

Дзирт взглянул на Гвенвивар, и пантера снова толкнула его, на этот раз издав более громкий и настойчивый рык.

Но он оставался непреклонным, настойчиво вызывая в памяти мучительную картину побоища в далеком фермерском доме.

— Я не пойду, — твердо сказал он.

— Тогда я должен объявить тебя своим врагом и пленником! — взревел Монтолио, снова вскидывая лук. — На этот раз твоя кошка тебе не поможет, Дзирт До'Урден! — Он наклонился, блеснул улыбкой и прошептал:

— Кошка в заговоре со мной.

Это было уже чересчур для Дзирта. Он знал, что старик не станет стрелять в него, но обаяние Монтолио быстро сломило мысленную оборону Дроу, какой бы упорной она ни была.

То, что Монтолио называл дворцом, оказалось целой вереницей пещерок, вырытых под корнями высоких, густо растущих вечнозеленых деревьев. Навесы, сплетенные из веток, усиливали защиту и до некоторой степени объединяли пещерки, а весь комплекс окружала низкая стена из аккуратно сложенных камней.

Когда Дзирт подошел поближе, он увидел несколько веревочных мостов с деревянным настилом, на разной высоте соединявших деревья. От них отходили веревочные лестницы, достигавшие земли, к которым на равных расстояниях были прилажены самострелы.

Однако Дзирт не сожалел о том, что дворец оказался из дерева и земли.

Тридцать лет, проведенных в Мензоберранзане, он жил в красивейшем каменном замке, окруженном другими умопомрачительно прекрасными строениями, но ни одно из них не казалось ему таким гостеприимным и уютным, как дом Монтолио.

Птицы радостным чириканьем приветствовали появление старого следопыта.

Белки и даже енот возбужденно запрыгали по ветвям деревьев навстречу старику, но, заметив, что его сопровождает огромная пантера, предпочли оставаться на некотором расстояний.

— У меня здесь много комнат, — объяснил Монтолио Дзирту. — Много одеял и много еды.

Монтолио ненавидел ограниченный и бедный язык гоблинов. Он столько хотел рассказать Дроу и столько узнать от него! Это представлялось не только затруднительным, но даже невозможным, если и дальше пользоваться языком, по своей природе приземленным и злым, не предназначенным для выражения сложных чувств или мыслей. В наречии гоблинов существовало более сотни слов, обозначавших убийство и ненависть, но в нем не было ни одного, которым можно было бы выразить более высокие чувства, например, сострадание. Слово, которым гоблины обозначали дружбу, скорее можно было бы истолковать как «временный военный союз» или «служба более сильному гоблину», и ни одно из этих определений не соответствовало тем чувствам, которые Монтолио испытывал к одинокому темному эльфу.

Следовательно, решил следопыт, первым делом нужно научить Дроу общему языку.

— Мы не можем разговаривать. — В языке гоблинов не было выражения «должным образом», поэтому Монтолио пришлось выкручиваться:

— …хорошо на этом языке, объяснил он Дзирту, — но мы воспользуемся им, чтобы научить тебя языку людей, если ты, конечно, хочешь ему научиться.

Дзирт колебался, соглашаться или нет. Когда он уходил подальше от селения фермеров, ему казалось, что его участь — отшельничество, и до сих пор это ему неплохо удавалось, даже лучше, чем он сам ожидал. Однако предложение было заманчивым, а кроме того, с практической точки зрения, знание общего языка этой местности могло помочь Дзирту избежать беды. Когда Дроу согласился, Монтолио просиял от радости.

Филина Ух-Уха это обрадовало гораздо меньше. Он понимал, что в присутствии Дроу, а тем более его пантеры, уже не сможет проводить столько времени на уютных нижних ветвях деревьев.

— Ты представляешь, брат, Монтолио Де Бруши взял Дроу к себе! Возбужденно воскликнул эльф, обращаясь к Келлиндилу.

Вся их группа искала след Дзирта с тех пор, как зима пошла на убыль. Когда Дроу ушел из Ущелья Мертвого Орка, эльфы, и в особенности Келлиндил, боялись беды, боялись, что Дроу нашел пристанище у Граула и его подданных.

Келлиндил вскочил на ноги, не веря своим ушам. Он слышал о Монтолио, легендарном, хоть и несколько чудаковатом следопыте, и знал, что Монтолио, имевший необъяснимую связь с животными, безошибочно судил о тех, кто вторгался на его территорию.

— Когда? Как? — спросил Келлиндил, даже не зная, с чего начать. Если в предыдущие месяцы Дроу часто сбивал его с толку, то теперь смятение наземного эльфа достигло предела.

— Неделю назад, — ответил другой эльф. — Я не знаю, как это случилось, но Дроу открыто расхаживает по рощице Монтолио вместе со своей пантерой.

— А сам Монтолио…

Эльф прервал Келлиндила, понимая, что он имеет в виду.

— Монтолио цел и невредим, и все в его руках, — заверил он Келлиндила. Кажется, старый следопыт принял Дроу по собственной воле и теперь, судя по всему, обучает его общему языку.

— Потрясающе, — только и смог произнести Келлиндил.