— Я иду туда, куда хочу, дворф! — огрызнулся Родди. — Я собираюсь достать этого Дроу, и если он все еще в твоей долине, значит, здесь останусь и я!

Бренор распознал в голосе человека явное разочарование и повнимательнее присмотрелся к синякам на лице Родди и глубокому порезу на его руке.

— А Дроу то, оказывается, сбежал от тебя, — сказал дворф, глубоко раня Родди своим ехидством.

— Ненадолго, — пообещал горец. — И никакие дворфы не смогут помешать мне!

— Возвращайся в шахты, — велел Бренор Кэтти-бри. — Скажи остальным, что я немного опоздаю к ужину.

Он снял с плеча топор.

— Задай ему хорошенько, — пробормотала сквозь зубы Кэтти-бри, нисколько не сомневаясь в доблести отца. Она поцеловала Бренора в макушку, прикрытую шлемом, и довольная, побежала прочь. Отец поверил ей, и все в мире опять замечательно!

Родди Макгристл и колченогий пес некоторое время спустя покинули долину.

Родди чувствовал слабость в Дзирте и считал, что на этот раз сможет победить Дроу, но он не был так же уверен в отношении Бренора Боевого Топора. Когда Бренор сбил Родди с ног, а это произошло достаточно быстро, Родди ни на секунду не усомнился в том, что, если бы он попросил дворфа убить себя, Бренор с радостью выполнил бы его просьбу.

С вершины южного склона, откуда Дзирт впервые взглянул на Десять Городов, темный эльф наблюдал за тем, как повозка катится по долине, подозревая, что это повозка охотника за головами. Не зная, что все это означает, но горячо веря в то, что Родди переменил свои намерения, Дзирт смотрел на уложенные пожитки и раздумывал, куда ему направиться на этот раз.

Огоньки городов уже зажигались, и Дроу наблюдал за ними со смешанным чувством. Сколько раз бывал он на этой вершине, завороженный красотой окрестностей, думая, что здесь наконец он обрел настоящий дом! Как же переменилось теперь его восприятие! Появление Макгристла заставило Дзирта задуматься и напомнило ему, что он все еще остается изгоем и всегда будет таковым.

— Дзиррит, — пробормотал он проклятое слово. В тот момент Дзирт не верил, что ему когда-нибудь удастся обрести дом, не верил, что Дроу, который в сердце своем вовсе не является Дроу, может найти место в любых королевствах, будь то поверхность или Подземье. Все надежды, даже самые робкие, которые наполняли усталое сердце Дзирта, улетучились.

— Это место называется Склоном Бренора, — раздался грубоватый голос за спиной Дзирта.

Он обернулся, собираясь бежать, но рыжебородый дворф оказался слишком близко к нему, и мимо него невозможно было проскользнуть. Гвенвивар, оскалившись, рванулась к Дзирту.

— Убери-ка свою любимицу, эльф, — сказал Бренор. — От этой кошки воняет так же, как и от собаки, а мне не нравятся ни те, ни другие! Это мое место, продолжал дворф, — поскольку я — Бренор, а это Склон Бренора.

— Я не видел здесь ни одного знака, который говорил бы, что это место кому-то принадлежит, — раздраженно ответил Дзирт; терпение его было истощено долгой дорогой, которая казалась ему все более длинной. — Теперь я знаю, что это место твое, поэтому уйду. Будь уверен, дворф, я не вернусь.

Бренор поднял руку, чтобы заставить Дроу замолчать.

— Это просто груда камней, — сказал он таким тоном, который в устах Бренора походил на извинение. — Я назвал его своим, ну и что дальше? Ведь это просто груда камней!

Дзирт поднял голову, услышав неожиданные откровения дворфа.

— Нет ничего, что было бы таким, как кажется, Дроу! — заявил Бренор.

— Ничего! Ты пытаешься следовать тому, что знаешь, но обнаруживаешь, что ничего не знаешь! Вот я думал, что собака вкусная, ведь она достаточно аппетитно выглядела, но теперь меня выворачивает при каждом движении!

Повторное упоминание о собаке стало причиной внезапного озарения Дзирта по поводу отъезда Родди Макгристла.

— Ты прогнал его, — сказал Дроу, указывая на дорогу, ведущую прочь из долины. — Ты прогнал Макгристла с моей дороги.

Бренор едва слушал его и, уж конечно, не стал бы признаваться в поступке, сделанном от чистого сердца.

— Стараюсь не доверять людям, — сказал он безразлично. — Никогда не знаешь, чего им надо, а когда наконец узнаешь, то оказывается слишком поздно, чтобы действовать! Но вот насчет других личностей я всегда задумывался всерьез.

Ведь, в конце концов, эльф — это эльф, а гном — это гном. Орки просто глупы и безобразны. Никогда не думал, что с ними может быть по-другому, а ведь я знал нескольких!

Бренор похлопал по топору, и Дзирт понял его намек.

— Так же думал я и о Дроу, — продолжал Бренор. — Я никогда не встречал ни одного из вас, да и не хотел этого. А кто хотел бы, спрашиваю я тебя? Ведь Дроу — злой и двуличный народ. Так говорил мне мой отец, и отец моего отца, да и все остальные, кто рассказывал мне о вас. — Он взглянул на запад, на огни Термалэйна на берегах Мир Дуальдона, покачал головой и пнул ногой камешек. — И вот теперь я узнаю, что некий Дроу бродит по моей долине, и что мне, королю, остается делать? А потом выясняется, что моя дочь бегает к нему! — Внезапно в глазах Бренора вспыхнул огонь, но тут же потух, когда он почти смущенно взглянул на Дзирта. — Она солгала мне. Раньше она этого не делала и не сделает больше никогда, если у нее хватит ума!

— Это не ее вина, — начал было Дзирт, но Бренор энергично замахал руками, чтобы прекратить бесполезный спор.

— Я думал, что знаю то, что знал, — продолжил Бренор после недолгой паузы, и его голос прозвучал почти жалобно. — Я имел свое представление о мире и был в нем уверен. Легко вечно сидеть в своей норе. — Он снова взглянул прямо в светящиеся неярким светом лиловые глаза Дроу. — Склон Бренора? — спросил дворф и смиренно пожал плечами. — Что это значит, Дроу, присвоить чье-нибудь имя груде камней? Думаю, что я знал, просто мне показалось, что эта собака будет приятна на вкус. — Бренор потер рукой брюшко и нахмурился. — Можешь сам назвать как хочешь эту груду камней. Я больше не претендую на то, чтобы она носила мое имя! Назови его Склон Дзирта, а мне можешь дать пинка!

— Я не сделаю этого, — тихо сказал Дзирт. — Не смог бы, даже если бы захотел!

— Тогда назови его как хочешь! — вскричал Бренор, внезапно приходя в отчаяние. — А собаку можешь назвать коровой, это все равно не изменит ее вкуса!

Бренор в смятении развел руками и двинулся прочь, тяжело ступая по каменистой тропе и что-то ворча на каждом шагу.

— И присматривай за моей девочкой, — услышал Дзирт ворчание Бренора, если она такая тупоголовая, что бегает к вонючим йети и шляется по горам, где кишмя кишат черви! Знай, что я оставил тебя…

Остальные слова расслышать было невозможно, потому что Бренор скрылся за поворотом.

Дзирт не пытался разобраться в смысле бестолкового диалога, но ему и не требовалось разбираться в том значении, которое Бренор вложил в свои слова. Он коснулся Гвенвивар, надеясь, что пантера тоже восхищена видом, открывавшимся перед ними и внезапно снова ставшим таким чудесным. Дзирт понял, что теперь он сможет сидеть на этой вершине, вершине Склона Бренора, и смотреть, как зажигаются огоньки, ибо, вдобавок ко всему сказанному дворфом, Дзирт полагал, что ясно услышал еще одну фразу, которую жаждал услышать столько лет:

«Добро пожаловать домой».

Из всех рас, известных в Королевствах, нет ни одной такой же запутанной или такой же запутавшейся, как люди. Монши внушил мне, что боги, находясь вне нас, являются воплощениями того, что кроется в наших сердцах. Если это правда, значит, множество разнообразных богов, которым, поклоняются секты людей, божества, представляющие широчайший спектр типов поведения, могут многое поведать о самой расе.

Сталкиваясь с полукровкой-хафлингом, эльфом, дворфом или любым представителем другой расы, хорошей или плохой, ты уже знаешь, чего от него ожидать. Конечно, существуют исключения; себя я причисляю к самым ярким! Но большинство дворфов отличаются грубоватым нравом, хоть в глубине души они и добры, и я никогда не встречал эльфа, который предпочел бы темную пещеру жизни под открытом небом. Но то, что предпочитает человек, известно одному человеку, если только он сам может в этом разобраться.