А потом… Полиция королевства работать умела, а исчезающий у одних торговцев товар, всплывающий в других местах — это не могло не раздражать многих влиятельных людей. Вот и добрались до Йозефа Глюма и части его людей. Взятая часть в обмен на обещанное снисхождение, а то и просто из страха донесла на тех, кого не схватили сразу. Сама Анна Фредерика, понимая, что это рано или поздно должно было случиться, прихватив деньги, скопленные за время работы, поспешила бежать подальше не только из Дрездена, но и вообще из Саксонии. Хорошо что, помимо денег, имелись и связи, в том числе с людьми, делающими поддельные документы. Ими Анна озаботилась месяцев за десять до того, как они ей действительно понадобились.
Затем несколько лет странствий по Европе. Из Баварии в Австрию, оттуда в Гессен и Данию, потом… И везде она смотрела, наблюдала, оказывала людям услуги, касающихся не совсем законных и совсем незаконных денег, пользуясь сперва знакомыми именами вроде того же Глюма и других дрезденских уголовников, а затем и другими, новыми.
Опасное дело, способное привести в тюрьму, на каторгу, да и просто от слишком много знающих людей иногда принято избавляться. Анна Гофштеттер понимала, что законное и почти прозрачное дело куда лучше, надёжнее того, чем она занималась все эти годы. Но хотелось не просто вложить деньги, а сделать это так, чтобы получить, наконец. возможность оказаться там. где она могла бы быть… признай её отец.
Прямые пути оказались закрытыми? Оставалось воспользоваться иными, куда более извилистыми, но вместе с тем и доходными. Зная мир, находящийся по иную сторону законов, Анна Фредерика использовала законную, но вместе с тем опирающуюся на накопленные за эти годы знакомства лазейку — решила открыть не какое-то там заведение, а бордель. Даже не открыть, а перекупить один из уже имеющихся. Более того, понимая, что за уже успешное заведение придётся платить слишком много, нацелилась на довольно захудалый и в плохом районе саксонской столицы. Правда следовало отметить, что покупка состоялась лишь после того, как она путем обычной, хотя и щедрой, взятки, удалила проблемы с законом из своего прошлого. И начался столь желаемый ею путь наверх.
Новые девочки, новые правила, а ещё кое-какие старые связи с криминальным миром Дрездена. Да-да, далеко не все её старые знакомцы сгинули на каторге, канули в забвение или и вовсе были повешены/зарезаны. Некоторые остались. Это помогало, равно как и прибывшие знакомые из других германских земель, готовые работать на «мадам Анну» за хорошую плату, распугивая пожелавших покуситься на её теперь уже полностью законную собственность.
И вот итог — не окончательный, но точно промежуточный. К шестьдесят четвёртому году «Золотая лилия» стала если и не самым известным и посещаемым борделем Дрездена, то в первую пятёрку входила точно. Про репутацию и говорить не стоило. Те самые почти любые капризы, абсолютная тайна, невозможность проникновения случайных людей без рекомендации со стороны, от уже проверенной клиентуры. Может быть Анна Фредерика и упускала определённую часть прибыли, но репутация, спокойствие и постепенно приобретаемое влияние того явно стоили.
Стоили… до определённого момента. В феврале 1864 года к ней прибыл один господин довольно неприметного вида, с порога назвавший несколько фактов из той её жизни, которую она не стремилась обнародовать. Напомнил о событиях, стань которые известными в Дрездене и… От репутации точно ничего не останется, даже если звоном монет и шелестом ассигнаций удастся избежать суда и тюрьмы. Да и бежать хозяйка «Золотой Лилии» также не хотела, если имелся шанс избежать подобного.
Кем был этот неожиданный и совершенно нежеланный гость? Само его имя значения не имело, в отличие от того, кого именно он представлял. Дьявола во плоти, доктора Вильгельма Штибера, верного охранителя самого Отто фон Бисмарка, а заодно главу прусской тайной полиции. Но главное не те должности, которые занимал Штибер, а мрачная репутация этого одного из самых опасных людей Пруссии. До поры репутации не хватало лишь подпорки в виде причастности к власти. Зато когда она появилась…
В любом случае, появившийся на пороге «Золотой лилии» и встретившийся с её хозяйкой человек был прям, жесток и в то же время предельно откровенен. Кнут и пряник; рай и ад; руки, одна из которых затянута в шёлковую перчатку, а вторая с латной рукавице, да ещё и боевыми шипами. Анне Гофштеттер предложили сделать из «Золотой лилии» не просто известный в Дрездене и всей Саксонии бордель, но превратить его ещё и в машину, выжимающую сведения у клиентуры. Сплести паучью сеть, попав в которую, большинству бедолаг будет очень сложно оттуда вырваться. Ну а деньги, усилившееся влияние, помощь в становлении той, кем Анна Фредерика хотела быть чуть ли не с самого детства — это тоже прилагалось. Штиберу нужна была в этой партии не жалкая пешка, а настоящая королева… Но при условии, что рядом с коронованной фигурой, во многом ограниченной, будет находиться ещё и верный исключительно ему ферзь.
Есть предложения, от которых очень сложно отказаться. А ещё имеются те, от которых отказаться просто нельзя, если, конечно, не хочешь разрушить то, что так тщательно выстраивалось долгие годы. Анна подобного не хотела, а потому согласилась, однако, перед согласием не забыв как следует поторговаться. Понимала, что она станет очень ценным агентом для доктора Штибера, а значит может позволить… кое-что.
Каков был результат? Сохранение довольно высокой самостоятельности, что было для неё, не желающей становиться покорной куклой в чужих руках, важным. Обещание со стороны прусской тайной полиции не просто содействовать росту её финансового благополучия и влияния, но и иного. Не просто помощь в вводе в высшее общество Саксонии, а попутное унижение при первых же предоставляющихся шансах того, кого она очень давно ненавидела, не получив того, что хочет получить от отца каждый ребёнок — пусть даже не любви, но хоть какого-то участия в жизни. Да, Анна Фрежерика Гофштеттер желала своему отцу графу Кройвецу не гибели, не разорения, а именно что унижения и краха того, что тому было действительно дорого. Ну и еще, что неудивительно, становления себя как пусть поднявшейся с самого дна, но всё же той, в чьих жилах течёт кровь древнего и прославленного рода. Такова была цена за действительно качественную, выполняемую со всей душой работу. Работу во благо Пруссии, к которой она не испытывала ни ненависти, ни даже неприязни. Анна Фредерика вообще мало к чему и кому испытывала настоящие чувства. Зато к тому, что задевало струны её скрытой под толстой, задубевшей шкурой души…
Первые месяцы после начала сотрудничества с прусской разведкой, Анна Фредерика, следуя инструкциям, просто перестраивала работу борделя. Теперь он по существу разделился на две части, пусть взаимосвязанные, проникающие друг в друга, но в то же время отличные. Большая часть девочек как работали, так и продолжали это делать, просто их мягко и незаметно для них самих направляли. Вот что могла заподозрить обычная «жрица любви», когда мадам, всё такая же заботливая, просила именно в этот или следующий вечер сделать клиента чуть более расслабленным. Например, предложив выпить вполне конкретного вина. Того, от которого тот становился чуть более разговорчивым, а то и чрезмерно игривым. А уж там… Излишне разговорчивый офицер или чиновник проговаривался о важных событиях в его или сослуживца жизни. Добропорядочный семьянин, а на деле любитель особенных видов любви, сам того не зная, попадал под прицел фотоаппарата, установленного в соседней комнате и так, чтобы через скрытое отверстие снимать происходящее в комнате другой. Да, получалось это далеко не всегда. слишком уж капризны пока были эти самые аппараты. Зато уж если получалось… Порой люди готовы на многое пойти, только чтобы свидетельства их тайных страстей не стали известны другим: семье, начальству, просто обществу, не склонному поддерживать нечто этакое, непристойное.
Анна не знала, сколько у доктора Штибера агентов в Саксонии и не только здесь. Зато догадывалась, что именно подобных ей по значимости не так и много. Исходя из этого, старалась делом показать свою ценность, можно даже сказать, незаменимость. С каждым месяцем выплетаемая ей паутина становилась всё более широкой, прочной, в неё попадали более и более интересные персоны. Да и сама мадам начинала глубже понимать то, во что нырнула с головой. Война за Шлезвиг и Голштейн и особенно её результаты развеяли последние сомнения. Очевидным для умеющих смотреть и видеть являлось то, что следующей мишенью для прусской армии и генерального штаба должна стать Австрийская империя. А поскольку Саксония была союзна именно Австрии, то Анна Фредерика совершенно не удивилась, когда из Берлина от доктора Штибера стали поступать абсолютно чёткие инструкции.
