Он направился к озерам, но по-прежнему был уверен, что его преследуют. «Кто же это может быть?» Фаолан склонился, прижался к земле ухом и чуть не оглох от пронзивших его голову резких звуков. Не хищник, и не просто случайное животное – за ним следом шли волки, да не из одной стаи, даже не из одного клана, а сразу из нескольких! Он зажмурился, не веря собственным ушам, и тотчас же удивительная картина, словно сошедшая со стен Пещеры Древних Времен, предстала перед его мысленным взором. Бирргис, тот самый бирргис, к которому Фаолан так страстно желал присоединиться…
«Не может быть!» Слова эти, словно камушки, брошенные в спокойную воду, вызвали возмущение, волнами разошедшееся в сознании.
«Я добыча! Я добыча!» Да, то, что он слышал, вне всякого сомнения, – звуки бирргиса, и волки преследуют именно его.
Шум приближался. Уже не оставалось времени предаваться гневу или сожалениям, нужно было использовать все свои силы и всю сообразительность. Удастся ли ему обмануть волков? Получится ли у него запутать свои следы и сбить их с пути? Но куда бежать, где спрятаться? Как назло, вокруг расстилалось практически открытое пространство. Может, вернуться назад и просто бегать кругами? В отчаянии Фаолан огляделся по сторонам и в тени высоких скалистых выступов за спиной заметил резкое движение.
«Один волк против целого бирргиса. Я обречен!» Он уже отчетливо слышал шаги своих преследователей, хотя те и старались передвигаться осторожно, ступая неполной лапой. Пока что они берегли силы для решительного броска.
В голове Фаолана проскользнула отчаянная мысль. Его грудь была шире груди многих виденных им в последнее время волков – настоящая грудь взрослого самца, а не молодого годовалого волка. Не зря Гром-Сердце заставляла его вставать и ходить на задних ногах и кормила самым свежим и вкусным мясом: так он научился дышать очень глубоко, что давало силы для стремительного бега и высоких прыжков. «Пусть-ка они нагонят меня на равнине. Я сделаю вид, что им почти удалось меня поймать, а сам побегу изо всех сил вверх по холмам». Впереди как раз виднелось несколько возвышенностей, и слабая надежда, что ему удастся обогнать бирргис, оставалась.
Но она тут же сменилась отчаянием – Фаолан никак не мог поверить, что волки Далеко-Далеко хотят его убить. Гвиннет, наверное, ошиблась. Хотя какой теперь толк об этом думать? Нужно бежать вперед. Он уже слышал дыхание преследователей и краем глаза замечал четыре вытянутые тени справа и слева. Его настигали.
Впереди вырос первый холм, и Фаолан стремительно помчался к его вершине. Преследователи отстали, но надолго ли? Он понимал, что они сейчас разделятся, обогнут возвышенность с разных сторон и на ровной местности опять быстро догонят его. Сколько можно играть в догонялки с бирргисом? Скоро ли волки устанут?
Не успел Фаолан выбежать на равнину за холмом, как его тут же окружили и погнали к чему-то очень яркому, затмевавшему даже свет солнца. Но Фаолан заметил это странное сияние слишком поздно: впереди, прямо поперек перешейка между двумя озерами, бушевала стена огня. Его загоняли в ловушку, подобно тому как они с Гром-Сердцем загоняли оленей в узкое ущелье.
Тишину нарушало лишь дыхание волков, гнавших его к огненной стене. Сначала Фаолан почуял приближающийся жар. Невероятный жар. А потом услышал и шипение, и треск огня. Языки пламени жадно лизали воздух, переплетаясь в безумном танце. Все ближе и ближе. «У меня не осталось выбора. Только умереть».
Эта мысль невероятно разозлила его. Жаркая огненная стена и сияющее в небе солнце. Сплошной огонь, от которого нет спасения.
«Нет!» – резко мелькнуло в голове. Фаолан открыл пасть и сделал самый глубокий в своей жизни вдох, словно пытаясь втянуть в легкие весь воздух мира.
«Я прыгал на дерево, прыгал за вороном, прыгал за ягуаром. Теперь я подпрыгну к самому солнцу!»
Высоко-высоко над землей на голубом фоне неба появилась темная точка. Паря в восходящих от огненной стены потоках воздуха, Гвиннет пыталась разобраться, что происходит внизу. Дым она заметила издалека и прилетела сюда, потому что пожар здесь, в этой части Далеко-Далеко, около Соленых Озер был крайне редким явлением.
Впрочем, долго удивляться сипухе не пришлось: на смену изумлению пришли испуг и возмущение.
«Это же Фаолан! Великий Глаукс, действительно Фаолан! Они что, думают, что у него пенная?..»
Не закончив мысль, сова камнем ринулась вниз, к волкам.
– Стойте! Стойте! – скрипуче кричала она, но рев огня заглушал все вокруг. А потом крылья Гвиннет словно парализовало, и она не могла взмахнуть ими, камнем падая на землю.
Ошарашенная стая тоже будто застыла, увидев, как волк-одиночка серебряной молнией метнулся через пылающую стену, чуть-чуть задев верхние языки пламени.
С совами иногда такое случалось, особенно в мгновения необычайного изумления или крайнего потрясения, – они замирали и не могли пошевелиться. К счастью, Гвиннет пришла в себя до того, как удариться о землю, а когда к сове вернулось умение летать, волки уже в унисон завывали.
– Идиоты! Круглые дураки! – в ярости кричала Сарк-из‑Топи на вождя, от изумления забывшего закрыть пасть. Они только что стали свидетелями чего-то крайне ужасного и одновременно невероятно красивого. Неужели у волка выросли крылья? Как ему удалось подпрыгнуть так высоко? Он же словно парил в воздухе! Кажется, спали солнце его прямо на месте – и то им легче было бы поверить собственным глазам.
– Давайте, давайте войте, дурачье! У него такая же пенная пасть, как у нас с вами, это было ясно с самого начала. Одна кривая лапа, только одна! Не две, не три, не четыре! Не… восемнадцать! – не переставала шумно возмущаться Сарк.
Дункан МакДункан выступил вперед.
– Поклонись, поклонись, – заворчал на Сарк капитан из клана МакДункана, – вырази почтение.
– Какое еще почтение! Ритуалы покорности здесь ни к чему, – устало произнес старый вождь. – Это моя вина. Я слишком стар для вождя.
– Нет, вовсе нет, – запротестовал кое-кто из волков.
– Это так, и не спорьте. Когда наступает старость, память ослабевает настолько, что ты уже забываешь, как в прошлом году рождался малькад с одной кривой лапой.
Волки притихли. МакДункан огляделся и кивком обратился к глодателю, годовалому волку без хвоста и с кривым бедром:
– Ты принес свою кость?
– Конечно, о благороднейший вождь. – Молодой волк по имени Хип пал на колени и прижался мордой к земле.
– Встань. Прекрати валяться в пыли и приступай к работе.
Вождь повернулся к остальным и заговорил дрожащим, срывающимся голосом:
– Пусть глодатель запечатлеет, что в месяц инистых цветов, когда река еще была скована льдом, у Мораг и ее супруга Киннайрда родился волчонок с одной кривой лапой. Его забрала покойная обея Шибаан и отнесла в тумфро. Но он не погиб. Щенок выжил и теперь может занять в клане МакДункана достойное место.
Прежде чем сосредоточиться на кости, Хип украдкой поозирался по сторонам, словно бы что-то искал.
– Где этот волк сейчас? – обратился Дункан МакДункан к Сарк.
– На другой стороне ловушки, с Гвиннет.
– Гвиннет? Это сова-кузнец?
Сарк кивнула.
– Он выжил в пламени?
– Он не просто выжил, – едко ответила волчица. – Он перепрыгнул через огненную стену. Вы все это видели!
Она старалась говорить ровным голосом, но не могла скрыть раздражения.
– Он бросил вызов общему порядку, – прошептал волк из клана МакДаффа.
Хип снова поднял голову, сверкнув глазами. Он уже начал выгладывать рисунок, изображающий звенья Великой Цепи, предусмотрительно расположив его над трещиной, из-за которой кость казалась надломленной.
– Ты можешь привести его сюда? – спросил МакДункан.
Снова кивнув, Сарк ушла и вскоре вернулась с Фаоланом. Странно, но молодой волк выглядел не настолько уставшим, как преследовавшие его загонщики. Он прочно стоял на ногах, и ветерок шевелил его серебристый мех, казавшийся от этого мерцающим и переливающимся. Сейчас, приблизившись к недавним своим преследователям, он отчетливо ощущал их настороженность и смотрел далеко перед собой, на горизонт, не желая переводить взгляд даже на вождей, к которым его подвели.
