Гвиннет выпустила когти и спиралью устремилась вниз. Она вовсе не собиралась убивать Хипа. Она понимала, что слишком мала, чтобы сойтись в поединке с волком, не говоря уже о двух его помощниках. Но стоило хотя бы на время отвлечь Хипа от поисков.

Желтый волк встал на дыбы, отчаянно замахав передними лапами. Двое чужаков тут же устремились к нему на подмогу.

– А ну прочь! Прочь! – заверещала сова. – Именем Люпуса, убирайся прочь!

Трое волков не скрывали своего изумления. Никогда еще сова не кричала на них по-волчьи.

– Какое твое дело? – грозно прорычал Хип.

Гвиннет уселась на камень повыше.

– Нет, это я спрашиваю тебя, что ты здесь делаешь? В это время года цивилизованные волки тут не ходят. Здесь нет добычи.

Чужаки, тихо рыча, принялись окружать камень. Вонь от них шла невыносимая. Говорили, что в голодные зимние месяцы они пожирали себе подобных и потому так дурно пахли. Даже Гвиннет различала их тяжелый запах, хотя совы вовсе не славились обонянием.

Волки обнажили зубы, навострили уши и слегка прижались к земле, занимая позу для атаки. По сигналу Хипа они втроем прыгнули на камень, но Гвиннет успела взлететь. Ей бы сейчас ведро с углями! Стоит только сбросить хотя бы один бонк на свалявшуюся шкуру, и все они запылают, как смолистое дерево в засуху.

Но вот она заметила тень Фаолана, крадущегося вверх по склону. Наконец-то! Их шансы теперь почти равны. Гвиннет взлетела повыше. «Какой хитрец, подкрался сзади», – подумала она. Хотя Хипу не потребовалось слишком много времени, чтобы тоже заметить Фаолана.

– Ну что, явился на свой последний раунд? – произнес Хип хриплым голосом. – Любишь проигрывать?

«Этот волк безумен. Он сошел с ума!» – подумала Гвиннет.

– Это ты проиграл, Хип. Не я.

– Нет, если кости твоей любимой Гром-Сердца будут у меня.

Сова поднялась еще выше. Теперь под ней в странном танце кружили четыре волка, тени которых переплетались в лунном свете причудливыми узорами. Каждый готов был прыгнуть и вцепиться в горло врага.

– Отдай! – потребовал Хип. – Отдай кости медведицы!

– Ни за что!

– Боишься? Боишься жить в этом мире без своей кормилицы?

– Это всего лишь ее кости, а сама она умерла.

– А ты не умер, но ты без них ничто, правда? – ехидно прорычал Хип.

– Ошибаешься, – отозвался другой голос с вершины холма.

Это была Сарк, которая поставила на землю ведро с горящими угольками, задрала морду и спокойно обратилась к Гвиннет:

– Проходила мимо твоей кузни и решила позаимствовать парочку бонков.

С этими словами она опрокинула ведро, и угольки посыпались вниз по склону огненной рекой.

Гвиннет сложила крылья и нырнула вниз. Теперь в каждой лапе она держала по угольку.

– Подожди! – крикнул Фаолан. – Еще не время!

Он медленно и уверенно двинулся на Хипа и на двух чужаков, подобно сошедшему с неба волку, мех которого был припорошен звездной пылью. За ним в воздухе плыла легкая дымка. Хип и чужаки непроизвольно задрожали, им показалось, будто из всех их костей вытекает мозг. Сейчас перед ними стоял не просто Фаолан, новый член Стражи, а целая стая лохинов, начиная с вождя Дункана МакДункана и фенго Хаймиша. Эта стая уходила вдаль, в глубь времен, вплоть до самого первого Фенго, который привел за собой волков в страну Далеко-Далеко.

– Оставь кости моей кормилицы и уходи. Уходи в Крайнюю Даль. Я не замараю лапы кровью.

Хип и два чужака резко развернулись и припустили со всех ног вниз по склону.

* * *

Когда прибыл бирргис, все уже закончилось.

– Они удрали, вместе с Хипом, – сказала Сарк.

– Удрали? Куда? – спросил Лайам МакДункан.

– В Крайнюю Даль, – ответил Фаолан. – Не пытайтесь их догнать. Они не вернутся.

Лайм МакДункан склонил голову и с любопытством всмотрелся в Фаолана.

– Странно, но мне кажется, будто за тобой стоит дух моего отца.

– Возможно, – тихо отозвался Фаолан. – Воз можно.

Молитва

Гвиннет улетела в свою кузницу. Фаолан вернулся в Каррег Гаэр, чтобы начать свой путь к Кольцу Священных вулканов, где его посвятят в стражи. Сарк вернулась к себе в пещеру.

Она поставила в ряд у стены новый кувшин памяти, опустила в него морду и тихо зашептала:

– Я разумное существо. Я не верю в магию, не верю в дымку или в то, что эти глупые волки называют лохином, а совы – скрумом. Но сегодня, при свете луны Поющей Травы, я почуяла присутствие волков былых времен. Я поверила, что их призвал волк, которого мы называем Фаоланом. Я считаю, что он еще не знает о своей силе и не знает, откуда у него взялся спиральный узор на кривой лапе. Неужели он то, что скрилины прошлого называли духом вихря?

Сарк вынула морду из кувшина и плотно запечатала его горлышко влажной глиной, чтобы не пропало ни одно слово. Потом она поворошила угольки в очаге, подошла к лисьей шкуре, трижды обернулась вокруг себя и улеглась.

Сегодня выдался долгий день, и она смертельно устала. Прислушиваясь к тихому пению болотной травы, она думала не о Фаолане, а о волчице Мораг. Как бы она гордилась своим сыном, которого никогда не знала и которого не могла изгнать из своей памяти! Надеюсь, у нее все хорошо. Надеюсь, когда наступит время, ее последний вздох будет спокойным.

И тут, возможно, впервые в жизни, волчица Сарк-из‑Топи произнесла короткую молитву.

– Великий Звездный Волк, освети ей дорогу! Пусть ее путь в Пещеру Душ будет прямым и коротким. И пусть Скаарсгард поможет ей взобраться на Звездную лестницу.

Страж

Часть первая

Путешествие

Так говорил фенго

На продуваемом всеми ветрами гребне холма стояли два волка и смотрели вниз. Там, в лагере у подножия, два дня назад завершился гаддерглод. Крупного волка с серебристой шкурой и слегка искривленной лапой звали Фаолан. Рядом с ним замерла изможденная маленькая одноглазая волчица. Вопреки всем предсказаниям именно они были названы победителями, и теперь им предстояло стать членами особой волчьей стаи – Стражи Кольца священных вулканов.

Впервые за все время, что они числились глодателями, самыми презренными членами стаи, Фаолан и Эдме стояли горделиво и прямо, навострив уши и вытянув хвосты по ветру. Но прежде чем отправиться к Кольцу священных вулканов и начать новую жизнь, им нужно было совершить еще одно путешествие – слаан-лиф: это был ритуал прощания малькада – про́клятого волка, родившегося с уродством, – со своей прежней судьбой. Слаан-лиф – ритуал примирения, странствие в поисках истины и своего места в мире.

Новорожденных малькадов уносили подальше от стаи и оставляли умирать. В тех редких случаях, когда несчастные щенки выживали, им дозволялось вернуться в свой клан в роли глодателя. И только те из них, кто докажет свое мастерство, могли когда-нибудь стать членами Стражи.

С давних времен существовал закон, что победившие на гаддерглодах будущие стражи должны были сначала посетить то место, где их покинули, – тумфро на языке волков. Считалось, что таким образом они расстаются со своим прошлым и оставляют позади все унижения и страдания, которые им довелось пережить. Фаолана бросили на берегу реки, которая делила страну Далеко-Далеко на две части. Эдме когда-то оставили умирать на самой северной вершине Кривого Хребта.

Их шкуры трепал пронзительный ветер, необычайно холодный для весенней луны Сбрасываемых рогов. Волки подняли морды. Небо покрывали плотные грозовые тучи. Однако мысли Фаолана и Эдме были заняты вовсе не погодой. Каждый задавал себе один и тот же вопрос: «В самом ли деле все мои беды останутся позади? Действительно ли я обрету покой и свое место в мире?»

В ушах их до сих пор звучали слова фенго: «Идите и найдите свое тумфро. Знайте, что вы больше не про́кляты. Вы больше не малькады. Вы – волки Стражи, готовые служить во имя общего блага. Так говорил первый фенго, более тысячи лет назад спасший нас от Долгого Холода и приведший в благословенную страну Далеко-Далеко».