Фаолан опустил хвост.

– Да я понимаю, ты усвоил урок и все такое…

Волку показалось, что она хочет сказать о чем-то еще, но не решается. Он заглянул в ее черные глаза.

– Ты что-то хочешь сказать еще?

– Подожду до конца бирргиса. Тогда и поговорим.

Послышался клич: «Добудем кости!» Это был призыв к началу бирргиса.

– Мне нужно бежать, Гвиннет.

– Я знаю, дорогуша. И у вас, глодателей, в этом бирргисе больше ответственности, чем обычно.

– Почему это?

– Замечены чужаки. Некоторые разведчики и другие волки, обычно занятые в бирргисе, отправились их выслеживать. Я постаралась помочь, насколько могла. Но важнее то, что сейчас у вас, глодателей, появилась возможность проявить себя. Позволь лишь дать один совет.

– Какой?

– Скорость – это не самое главное.

– А, это я хорошо усвоил, не волнуйся! Я не буду путаться под ногами у загоняющих.

– Я знаю. – Гвиннет сделала паузу и продолжила. – Послушай, я много летала над Далеко-Далеко и повидала много бирргисов с такой высоты, о какой ни ты, ни другие волки не имеете ни малейшего представления. Главное в этом – сигналы: подергивание ушами, взмах хвоста, смена шага. Дело не в скорости, дело в безмолвном разговоре между волками, благодаря которому они превращаются в реку, которая растекается по равнине и окружает добычу.

Хип прекрасно понимал, что на бирргисе он не соперник Фаолану. Но как перехитрить его? Если что-то и раздражало дерзкого волка сверх меры, так это скрежет его, Хипа, зубов во время глодания. В такие моменты волосы на загривке Фаолана вставали дыбом, а сам он едва сидел на месте. Хип считал, что звуки, которые издают его зубы, ничем не отличаются от звуков, которые издают зубы других глодателей, но если Фаолану они не нравятся, то грех этим не воспользоваться.

Для этого ему вовсе не нужно глодать кость. Он умел скрежетать зубами и без кости. Поэтому он так обрадовался, когда их с Фаоланом поставили на один фланг. Уж он-то воспользуется этим шансом и сведет ненавистного глодателя с ума!

Волки бежали трусцой по холмистой местности, впереди двигались разведчики. Вскоре показалось стадо карибу. Ветер дул с его стороны, и животные не могли учуять волков. Это позволило хищникам подобраться поближе. Чем дольше они передвигаются неспешным шагом, тем лучше, ведь так они берегут силы для обходных маневров и атаки. Конечно, если ветер поменяется, то придется поменять и тактику.

Фаолан старался как можно сильнее сосредоточиться на охоте. Наконец-то он полноправный член бирргиса – он не чистильщик, он не спит и не наблюдает за волками с дальнего холма, а самый что ни на есть участник охоты. Это происходит на самом деле. Он едва видел мелькавшую под ногами землю и едва ощущал, как ступает лапами. Разве что по телу упругими волнами разливалось приятное тепло. И еще глухие вибрации от сотни ног по соседству. Радость единения со своими собратьями охватила его всего. Он не один, он рядом со своими, он нужен им.

Хорошо, что перед охотой он поговорил с Гвиннет. Она дала действительно ценный совет. Только что он различил второй сигнал, прошедший по всему флангу, и понял, что это приказ сомкнуть ряды. «Как и говорила Гвиннет, – думал он. – Бирргис – словно река, которая растекается по равнине и окружает добычу. И я – часть этой реки». Впервые Фаолан понял, что значит хвлин, правила волков из страны Далеко-Далеко приобрели для него смысл. Язык молчания становился понятным.

А вот еще один безмолвный знак: подергивание ушами крайнего правофлангового. Ветер переменился, карибу почуяли запах волков, и бирргис тут же увеличил скорость.

«Держаться ближе!» Сигнал прозвучал для Фаолана так же отчетливо, как если бы был подан вслух. Он почувствовал, как бирргис напрягся перед атакой.

«Это прекрасно! – думал Фаолан. Их движения безупречны. Вдруг ему пришло в голову сравнение с игрой в билибу. Волки почти волшебным образом передвигались по равнине, словно камешки по расчерченному полю или звезды в созвездиях на ночном небе.

В безлунные ночи, когда звезды сияют ярче, Фаолану иногда казалось, что земля, на которой он стоит, – это всего лишь небольшая звезда в безграничном пространстве. «Я – часть чего-то большего». Земля и небо, волки и совы, звезды и камни, грязь и кости – все это переплеталось в хитром узоре.

Снова сигнал – на этот раз приступить к маневру. Для начала они должны загнать карибу в узкий проход, чтобы олени не разбежались по равнине впереди. Под руководством крайних с флангов волки принялись обходить стадо с обеих сторон, беспрестанно обмениваясь безмолвными сигналами.

«Урскадамус!» Этот гнусный глодатель Хип снова заскрежетал своими зубами, будто грызет кость. Особенно мерзкий звук издавал один из его резцов с зазубриной. Неужели никто этого не слышит? Фаолан поводил глазами по сторонам, сбился с ритма и едва не споткнулся. Опять этот зуб! Глаза Хипа засверкали, его пасть пересекла кривая ухмылка. Он делает это нарочно! Фаолан почуял, как напряглась Дэрли, заметив неровный бег своего соседа. Похоже, она уже начала было восхищаться его ловкостью и слаженностью движений. Ну что ж, он не позволит Хипу сбить себя с толку!

Подан очередной сигнал. Разведчики нашли в стаде кайлих, и теперь передовые волки поворачивали бирргис на восток. После этого вперед устремятся два передовых и блокирующая, чтобы отделить кайлих от стада. Но ни на мгновение не прекращающийся скрежет мешал Фаолану сосредоточиться на сигналах. Все равно что надоедливое гудение комаров в летние месяцы. «Он делает это нарочно!» Фаолан снова едва не споткнулся. И снова Дэрли окинула его тревожным взглядом. Вскоре к ним подбежал тайга. Нужно как можно быстрее отвлечься от этого звука, иначе он сведет его с ума. Кэг-мэг!

Кайлих уже отогнали от стада, и после сигнала самки отбежали назад, а вперед выдвинулось восемь самцов. Последний этап бирргиса, пожалуй, самый увлекательный, хотя и сложный. Волки постоянно обменивались сигналами, и Фаолан ждал, не позовут ли они глодателя на помощь. Он бы сам легко загнал кайлих, если бы не этот отвлекающий мерзкий звук. Когда глодатели затаились в высокой траве с другими членами стаи, звук только усилился. Так нечестно. Похоже, что никто кроме Фаолана его не слышит. До серебристого волка вдруг дошло, что Хип не только пытается сбить его с толку, но и подбивает нарушить одно из самых важных правил бирргиса – запрет на шум перед финальной атакой. Если сейчас Фаолан зарычит или огрызнется на Хипа, то в первую очередь обвинят его самого.

«Я должен дотерпеть до конца. Я выдержу, я смогу». Но клацанье зуба с трещиной казалось почти невыносимым. Фаолан попытался отвлечься, вспомнить о чем-нибудь приятном. «Послушай, как поет трава», – повторял он себе.

Хип подполз поближе и, коварно ухмыляясь, открыл пасть, чтобы с шумом захлопнуть ее прямо перед Фаоланом. Фаолан увидел тот самый поврежденный клык, а потом, когда Хип принялся скрежетать зубами, услышал совершенно мерзкие звуки, вонзавшиеся прямо в мозг Фаолана, словно занозы.

Тем временем подали сигнал к атаке, и Фаолан его пропустил. Эдме обернулась и с разочарованием посмотрела на него. Он вскочил на ноги, но было уже поздно. От волнения он даже споткнулся, упал и нарушил строй. Образовавшийся промежуток поспешила заполнить маленькая волчица. Со всех сторон послышался возбужденный лай – это волки помчались на решительный штурм кайлих. Фаолан же валялся на земле, словно он был совсем ничтожный волк, не тот, что некогда вставал на задние лапы подобно медведю гризли.

Когда охотники вернулись в лагерь, Гвиннет уже ожидала Фаолана.

– Ну, как прошло?

– Э… могло быть и лучше. Я несколько раз споткнулся, а под конец даже упал.

– Упал?!

Сова наклонила голову и в изумлении посмотрела на него черными как смоль глазами.

– Давай пока не будем об этом. Ты же хотела сказать мне что-то еще.