Промежуточные итоги не подводились, но всем и так было ясно положение дел. Вита торжествовала и казалась царицей праздника. Кажется, она и не сомневалось в победе своей команды, а мне стало обидно. Я наблюдала за ней, невольно отмечая проницательность Тони. Не слишком похоже, чтобы Вита как-то особенно смотрела на Дениса. За целый вечер они даже не подошли друг к другу, только шутовски раскланялись издалека. А вот Алина смотрела на бывшую подружку весьма странно, я бы сказала, зло.

Они успели поссориться, в выложенных на сайт материалах и фотографиях почти не было Виты и ее команды. Алина мстила за пренебрежение и, наверное, имела на это право. Судить ее я не собиралась.

Дима принес гитару и пел, Настя, как и раньше, не сводила с парня глаз, а я вспомнила, как встретила ее в холле нашего домика в день празднования экватора.

Настя выглядела взволнованной. Значит, на аллее она была вместе с Димой? Но ведь это не мое дело: они взрослые и разберутся, однако я никак не могла избавиться от глупых мыслей.

– Тебе нравится Дима? – спросил знакомый голос, и, несмотря на теплый вечер, по коже побежали мурашки.

– Нет, совсем не нравится! – ляпнула я и сразу же сообразила, что ответила невпопад. – Ну… он неплохой тренер… А Настя…

– Понял, – усмехнулся Денис и сел рядом со мной. – Они с Настей, кстати, встречаются. Ты знаешь?

– Нет. – Я опять покраснела, по своей миленькой привычке.

– Настя замечательная, лучше бы он не дурил ей голову, – тихо добавил Денис, но, очевидно, решил, что сказал слишком много и сменил тему: – Как колено? Жить будешь?

– Недолго, – неумно пошутила я.

– Всего лет до ста, – подхватил Денис. – Ты ведь продолжишь заниматься верховой ездой? – вдруг спросил он.

– Да, – выпалила я, не успев подумать. – Мне вообще понравилось в лагере. Правда. И грустно, что завтра практически последний день.

– Он будет насыщенным и пролетит мгновенно.

– Ага. – Я кивнула. – После медпункта хотела прогуляться до пастбища. Еще раз на лошадей посмотреть, пока суеты нет…

– И как? Посмотрела?

– Нет. С Димой столкнулась. Пришлось оправдываться: он сказал мне, что столовая в другой стороне. Типа… «Шел в комнату, попал в другую», – зачем-то повторно процитировала я.

– «Попал или хотел попасть?» – в тон ответил Денис.

Я была поражена. Он не только поддел меня, но и выдал фразу из «Горя от ума», следующую сразу за моей репликой.

– Удивлена? – Денис невесело усмехнулся. – Почему все думают, что спортсмены тупые? Я не знаток, но кое-что читал. А Грибоедов легкий. «Горе от ума» прямо в ушах завязло. «Служить бы рад»[18]. «Чуть свет и я у ваших ног»[19].

– А ты знаток литературы. – Мне было приятно, что Денис и вправду неплохо разбирается в книгах.

– Да ладно! Просто по верхам. Я вообще долгое время совсем не читал. До прошлого года. А потом отец чтиво про лошадей подсовывать стал. Ловко, фактически незаметно. Сначала энциклопедии и познавательные книги всякие: «Психология лошади»[20], «Лошади навсегда»[21] и «Танцы с лошадьми»[22]. Мне понравилось. А потом и романы. Я осилил «Черного Красавчика», может, ты фильм смотрела… Затем Эрнест Сетон-Томпсон – «Мустанг-иноходец»[23], «Конь и его мальчик» Клайва Льюиса[24], а там понеслось… и до «Всадника без головы»[25] добрался.

– И я его люблю, – призналась я, вспоминая, с каким волнением ждала разгадку появления жуткого всадника и как беспокоилась о благородном мустангере – человеке, отлавливающем диких лошадей…

– Я потом про мустангов много чего в интернете нашел, – продолжал Воронков. – И даже одно время мечтал о таком коне. Хотя, если честно, больше о немецком спортивном, он на полтора метра прыгает.

– И у тебя есть Невермор.

– Да, это мой конь, – проговорил Денис с гордостью. – Хотя и не мустанг. Русская верховая, но да, Невермор отличный, понимает меня с полуслова. – Короче, когда я и по программе читать стал, литераторша обалдела. Но… погоди, ты же Грибоедова еще не проходила, ты ведь младше меня.

– А я для себя читала, – ответила я, польщенная тем, что парень знает, в каком я классе, похоже, интересовался этим.

Мы проболтали очень долго. Мне было и приятно, и неловко, ведь ребята наверняка заметили, что мы общаемся, а Тоня и вовсе многозначительно подмигнула: мол, я же тебе говорила.

Спать я ложилась в прекрасном настроении. Думала, что долго буду ворочаться, но провалилась в сон сразу же, когда голова коснулась подушки.

Пожалуй, сказались волнения дня и долгое пребывание на свежем воздухе.

Солнечное яркое утро обещало чудесный день, однако за завтраком произошло невероятное. Сначала в столовую прибежал Миша, один из конюхов, и зашептал что-то на ухо старшему вожатому. Тот вскочил как ужаленный и куда-то умчался. Потом волна беспокойства накрыла и тренеров. Вместо того чтобы готовиться к заключительному дню соревнований, все бегали и шептались.

Мы ничего не понимали и были совершенно сбиты с толку. Ясно одно: случилось нечто необычное и, очевидно, неприятное, концентрирующееся, как выяснилось, возле конюшен.

Когда прибыла машина с ветеринарами, пространства для фантазий уже не оставалось. И тут занервничали все.

Мы собрались своим небольшим отрядом – безо всяких указаний, скорее, потому, что за время подготовки к состязаниям успели привыкнуть друг к другу и сейчас нам было проще находиться вместе, ведь поддержка всегда кстати. Мы готовились к чему-то плохому, к незапланированному испытанию. Даже Тоня притихла и испуганно озиралась по сторонам.

Денис, не только хорошо знакомый с руководством лагеря, но и владелец коня, конечно, находящегося в конюшне, отправился узнать, в чем дело, и вернулся побледневший.

Мы сразу же обступили его. «Только бы не Шуша! Только бы не Шуша!» – думала я.

– Леди, на которой выступает Вита, отравилась. У нее судороги, – сказал он хмуро. – Странно. Откуда в конюшне взялись ядовитые растения? Вита уже ей помогает.

Осознав, что пострадала не Шуша, я испытала мгновенное облегчение, а затем мне стало отчаянно стыдно. Леди – белоснежная ухоженная лошадь.

Вита всегда тренировалась исключительно на ней, и первый день в лагере для меня начался именно с их выступления.

Я была потрясена. Казалось, что несчастье обычно случается где-то далеко и поэтому вроде и не существует. Сколько жалостливых фильмов про страдания лошадей я пересмотрела, но теперь мучилась реальная лошадь, знакомая мне. Вот что было настоящим кошмаром!

Как такое вообще может быть?!

Ребята в нашей группе тоже растерялись, как и я.

– Но она поправится? – тихо, совсем несвойственно для нее, пискнула Тоня.

Денис промолчал. Да и что он мог ответить?! Мог, конечно, успокоить нас, заверить, что все закончится хорошо, но он же капитан, поэтому оставался честен с командой.

– А что с соревнованиями? Мы же… – спросил вдруг Саша, но остальные посмотрели на него так, что он резко замолчал.

И так очевидно: никакого квеста не будет, не до него сейчас.

Официального объявления пока не последовало, но вожатые пытались организовать отряды, поступило предложение начать день с купания. Вероятно, как раз для того, чтобы увести нас из лагеря.

Я лично никуда уходить не собиралась, и со стороны ребят раздавались сперва одиночные, а затем и слаженные протесты, сводившиеся к тому, что мы будем здесь, по крайней мере, пока не узнаем, что происходит. Мы должны выяснить, когда Леди полегчает.