— Я позвал ее, — повторил Эздрел, — а она заявила, что знать меня не знает, и с криком убежала. Потом ты ударил меня, и я упал.

— Извини, — прошептал Келдер.

— Да ладно, ты же ничего этого не знал. А я вот знал. Знал, что она сознательно избегала меня все эти годы, потому-то и не появлялась в Шане, знал, что она сразу же попытается уйти, чтобы более не встречаться со мной. Но я хотел с ней поговорить, считал, что должен поговорить, должен сказать, что люблю ее, поэтому я отправился к воротом и притаился там, надеясь, что она не перелетит через стену. Она не перелетела, но с ней шел ты, желания затевать драку у меня не было, и я последовал за вами, думая о том, что мне сказать ей, как убедить выслушать меня. — Эздрел тяжело вздохнул.

В молчании они сидели на песке, поглощенные собственными мыслями.

— Может, это была ее мать, — предположила Аша. — Или бабушка.

Эздрел покачал головой.

— Но Ирит только пятнадцать, — заметил Келдер. Мысль о том, что его невеста вовсе не беженка из Тинталлиона, побывавшая в Шане чуть ли не ребенком, очень его тревожила. И уж совсем не хотелось верить, что Ирит путешествовала по Малым Королевствам с другим мужчиной. Так что он изо всех сил пытался найти доводы, ставящие под сомнение рассказ Эздрела.

— Да, конечно, — согласился Эздрел. — Ей всегда пятнадцать.

Келдер всмотрелся в старика.

Он-то выглядел на свои шестьдесят три года, а то и старше. Волосы и борода седые, длинные, нечесаные, глаза налиты кровью, губы бледные, нездорового цвета, кожа пожелтевшая. Туника, как на вешалке, болталась на его худых плечах, грязная, заштопанная во многих местах. Хватало штопки и на бриджах. Рваные края штанин едва прикрывали колени. На обувь денег у него, естественно, не было.

Из рукавов выглядывали костлявые руки с распухшими суставами и скрюченными пальцами. Почерневшие ногти потрескались. Когда Эздрел поднимал руку, она заметно дрожала. Пояс ему заменяла веревка, на которой висел парусиновый мешок размером с голову Аши.

И Келдеру никак не удавалось представить его молодым сильным парнем, идущим вместе с Ирит на поиски приключений.

С другой стороны, зачем ему все это выдумывать? В том, что говорил он искренне, сомнений не было.

Но сорок пять лет тому назад он просто не мог встретиться с той самой Ирит, на которой Келдер собирался жениться.

— Скорее всего ты знал ее бабушку, — повторил Келдер предположение Аши.

Однако, произнося эти слова, он вспоминал несоответствия, на которые обратил внимание еще раньше: рассказы Ирит о том, где она бывала, что делала после того, как убежала от мастера (все это никак не укладывалось в один-два года), воспоминания о таверне или гостинице в Шане, которая уже лет пятнадцать разрушена, упоминания других мест, куда она никак не могла попасть, если ей было всего пятнадцать. В версию о тинталлионском происхождении Ирит все это не укладывалось. Тинталлионская версия абсолютно не совпадала с реальностью.

Имелось и другое объяснение: ей шестьдесят или семьдесят лет, а юность и красоту она сохранила благодаря магии.

"Но ведь Ирит вела себя как пятнадцатилетняя девушка, — думал Келдер. — Значит, это тоже отпадает”.

Келдеру нравилось думать, что он уже взрослый, а не ребенок. Действительно, он повзрослел по сравнению с тем мальчишкой, каким был несколько лет назад. Но в действительности, и он отдавал себе в этом отчет, считать его взрослым нельзя. И речь шла не о силе рук, седине в волосах или морщинах: взрослые вели себя иначе, потому что обладали жизненным опытом, который непосредственно влияет на поведение человека.

Но к Ирит сие не имело ни малейшего отношения.

Ирит ничем не отличалась от других пятнадцатилетних девушек. И она не играла эту роль, как актеры театров, иной раз приезжавших в Шулару, она действительно была пятнадцатилетней.

Как это понять?

Логического объяснения он предложить не мог. Факты свидетельствовали, что она гораздо старше того возраста, на который выглядит: ее собственные рассказы, рассказ Эздрела, ее известность по всему Великому Тракту. Но факты свидетельствовали и об обратном: ее внешность и поведение соответствовали пятнадцатилетней девчонке.

И объединить эти две взаимоисключающие группы фактов Келдеру не удавалось.

Ирит, конечно, сумела бы внести ясность, если бы вернулась или если бы он ее нашел. Келдер оглядел небо, но Ирит не увидел.

Он знал, что должен на ней жениться, но история Эздрела кардинально меняла ситуацию.

— Пожалуй, я склонен тебе поверить. — Келдер повернулся к старику. — Может, речь идет об одной и той же девушке. Но теперь это не важно — она все равно улетела.

Келдер знал, что обязательно найдет Ирит, но это не означало, что ее должны найти Эздрел или Аша.

Эздрел с надеждой посмотрел в небо.

— Она может вернуться... ты ей нравишься. Я понял, что ты ей нравишься.

Келдер покачал головой:

— Я так не думаю. Пока ты здесь, Ирит точно не вернется. Она тебя боится.

— Да как можно меня бояться? — вскричал Эздрел. Келдер пожал плечами.

А вот Аша ответила:

— Вид у тебя страшный. Борода торчит во все стороны. Руки напоминают звериные лапы, ты грязный, от тебя пахнет вином, или ушкой, или еще какой-то гадостью.

Эздрел оглядел себя:

— Наверное, вы правы. — Он посмотрел на Келдера, на Ашу. — Вы двое собираетесь подождать ее возвращения? Может, я успею помыться в городе, а потом мы снова здесь встретимся?

— Нет, нет, — без запинки ответил Келдер. — Ждать мы не можем. В Ангароссе у нас неотложное дело. Надо похоронить брата Аши.

— Понятно, — кивнул Эздрел.

— Нам пора. — Аша многозначительно взглянула на Келдера.

Келдер знал, что она хотела сказать своим взглядом: они должны как можно быстрее отделаться от этого безумного старика. Собственно, он мечтал о том же.

Прежде всего ему хотелось, чтобы Ирит вернулась. А в том, что она не вернется, пока старик будет с ними, Келдер не сомневался.

— Ты права. — Он поднялся и подхватил заплечный мешок. — Пошли. — Он взглянул на Эздрела. — Надеюсь, до Шана ты доберешься без проблем. Желаю тебе найти свою Ирит.

"Если только, — добавил он про себя, — Ирит Эздрела совсем не Ирит Келдера”.

Эздрел уперся руками в песок, пытаясь подняться.

— В Шан я не пойду. Теперь она еще много лет будет обходить его стороной. Придется искать ее на Великом Тракте.

— Что ж, — в голосе Келдера слышалось разочарование, — удачи тебе.

Он взял Ашу за руку и зашагал на юг, к обрыву, еще скрытому за горизонтом.

И пару мгновений спустя понял, что Эздрел тащится следом. Келдер хотел уже повернуться и осадить его, но передумал.

Что он мог сказать? В конце концов, старик имел такое же право идти по песку, как и он. Если старик держится на расстоянии, то к нему нельзя предъявить никаких претензий. Да и как он, Келдер, мог его остановить?

— Знаете, — прокричал Эздрел, — я бы хотел поговорить с вами об Ирит. Как вам понравилась ее компания? Что вы вместе делали? Где бывали? Куда, по-вашему, она могла улететь?

Поначалу Келдер решил не реагировать на бесконечные вопросы, которыми Эздрел бомбардировал их расстояния пяти ярдов.

— Прибавим шагу, — шепнул он Аше. — Тогда мы сможем оторваться. Этот пьянчуга старый и больной.

Аша кивнула и прибавила шагу, но ничего путного не получилось. Келдер легко оторвался бы от Эздрела, но девятилетней девочке не хватало сил, чтобы идти достаточно быстро.

А Эздрел, несмотря на возраст и подорванное многолетним пьянством здоровье, мог идти со скоростью Аши.

Если б Келдер оставил Ашу, он, конечно, ушел бы от старика, но разве так поступают защитники униженных и оскорбленных? С неохотой Келдер признал свое поражение, и они продолжили путь в прежнем порядке: Келдер и Аша впереди, старик — отставая на несколько шагов.

Когда они достигли обрыва, разделявшего Великую Восточную пустыню и Малые Королевства, Келдер смирился: все трое теперь шли бок о бок и дружески болтали.