1)дон Альваро первый стал носить шпагу;

2)дон Бенито давал табакерку;

3)дон Висенте видел завещателя в зеленом плаще и не был в Саламанке в 1694 году.

Вернувшись к своей табличке, Илюша смог восстановить, как должен был рассуждать сам дон Диего в то время, когда все друзья помнили указанные в завещании обстоятельства.

— 165 —

Он записал аккуратно:

«АБВ исключается условием третьим, так как А первый стал носить шпагу.

АВБ не противоречит ни одному из условий.

БАВ исключается условием вторым, так как табакерку давал Б.

ВБА по той же причине исключается тем же условием, а кроме того, еще и условием первым.

ВАБ исключается условием первым, так как В видел дона Диего в зеленом плаще, а кроме того, и условием третьим, потому что А первый стал носить шпагу.

ВБА исключается первым условием».

Когда Илюша все это рассмотрел, то убедился, что нельзя отбрасывать ни одного из условий дина Диего, потому что тогда сейчас же вновь оживет по крайней мере еще одна из комбинаций, кроме АВБ. Илюша заметил еще и то, что хотя в третьем пункте и говорится о случаях, когда А или Б выбирают во вторую очередь, но на самом деле этого не получается, так что из третьего условия вовсе не следует, что А или Б должны выбирать во вторую очередь, — оно только исключает те порядки выбора, которые завещателю не нравились.

Когда Радикс просмотрел таблички Илюши, он отнесся к ним с одобрением и сказал:

— Если ты понял, как решаются подобного рода задачи, могу тебе предложить еще две задачки в том же роде. Вот они:

I. В читальном зале главной научной библиотеки ВОЛШЕБНОГО ДВУРОГА за квадратным столом, стороны которого были расположены по странам света, работали четверо ученых: математик, физик, филолог и историк.

Каждый из них в своем спортивном клубе был чемпионом: один по плаванию, другой по теннису, третий по шахматам и четвертый по конькам.

При этом:

а) когда случайно погас свет, то сидевший с северной стороны отказался проверять пробки, так как он боялся удара током;

б) математик сидел против чемпиона по теннису, а историк против чемпиона по шахматам;

и) сидевший с западной стороны утверждал, что

г) чемпион по теннису уверял физика, что битва при Калке произошла в 1322 году;

д) чемпион по плаванию сидел по правую руку историка.

— 166 —

Кто где сидел и кто каким видом спорта занимался?

II. У каждого из пяти офицеров, имена которых начинались буквами А, Б, В, Г и Д и которые по чинам были полковник, майор, капитан, старший лейтенант и младший лейтенант, среди четырех остальных было два ближайших друга.

Один из друзей офицера В был выше его по чину. Старший лейтенант никогда не бывал в Крыму. Оба друга Б и оба друга Г воевали на территории Германии, однако друзья полковника в Германии совсем не были. Офицер Г воевал на Северном Кавказе вместе с обоими своими друзьями, а младший лейтенант там не бывал. Майор служил на Дальнем Востоке с обоими своими друзьями, а офицер Г был тоже на Дальнем Востоке, но только с одним из своих друзей. Полковник вместе с обоими друзьями воевал в Крыму, но не был на Дальнем Востоке. Д не бывал ни в Крыму, ни на Северном Кавказе. Разбери-ка: кто чей друг и кто какой имеет чин?

— Хорошо, — сказал Илюша, — постараюсь решить. Но скажи мне, пожалуйста, какие это задачи? Ведь это же но алгебра?

— Нет, это наша математическая логика.

— Мне казалось, что до сих пор я понимал, что такое логика; это чтобы рассуждать основательно и разумно… А что такое эта твоя математическая логика? Какая разница с обыкновенной?

— Разница в том, что математическая логика представляет собой некоторый род исчисления. Это своего рода алгебра, у которой имеются собственные правила, которые и точнее и шире правил обыкновенной логики[15]. Многое в силу ее алгебраичности может быть превращено в ряд обыкновенных вычислительных правил. Поэтому современные электронно-счетные машины получили возможность доказывать, например, теоремы.

— И трудные теоремы?

— Да, не легенькие…

— Все это очень странно! — сказал Илюша. — Неужели можно поверить, что машина может думать?

— Трудно ответить, конечно, на этот вопрос. Думать, как человек, машина, возможно, и не может, но решать задачи, над которыми человек размышляет иной раз очень долго и это ему нелегко дается — вот это она может. Конечно, не

— 167 —

всякие задачи, но некоторые удается. И совсем неплохо! Ты, кажется, ничего не имеешь против шахмат?

— Решительно ничего!

— Тогда позволь показать тебе одну позицию на шахматной доске, которая была предложена электронно-счетной машине. Смотри:

Белые: Kpg1, Фd1, Ла1 и е2, Ch6, Kh5, а2, b2, сЗ, f2, g2, h2.

Черные: Kpg8, Фf5, Лd8 и h8, Kf7, a7, b7, b4, c7, c4, d3, h7. В этой позиции белые начинают и дают мат в три хода. Попробуй найди-ка решение! А когда найдешь, сам увидишь, что в легкой партии можно не только его не найти, а даже и прозевать эту победу. А потом скажи мне, надо думать, чтобы решить эту задачу, или нет? Машина решила эту задачу мигом.

— Так-то оно так, — задумчиво вымолвил мальчик, рассмотрев шахматную диаграмму, — а все-таки это очень похоже на трехходовую задачу, которой только нарочно придана видимость живой партии… То есть мне так кажется. Потому что черный король стоит в пату — никуда двинуться не может, — и белым надо только отвести черного ферзя с того места, где он защищает поле f6… Вот они это и делают в два хода. Но все-таки интересно! Если разобрать как следует, то этот пример не очень убедителен… А вот насчет доказательства трудных теорем — другое дело!

— Почитай специальные книжки, — ответил Радикс, — в двух словах это все рассказать нельзя, потому что эта логика довольно своеобразная и нелегкая наука. Могу привести еще один хороший пример. Как будто у твоего папеньки стоит на письменном столе электрическая лампа? Скажи, пожалуйста, как она зажигается?

— У лампы в цоколе, — отвечал мальчик, — есть такая кнопочка. Нажал — лампа зажглась, нажал еще раз — потухла.

— Так-с, — ответствовал Радикс, — давай попробуем все это выразить на языке нашей логики. Пусть зажженная лампа обозначается единицей, потухшая — нулем. А эту операцию нажатия кнопки мы будем тоже именовать единицей. Разумеется, ничего иного под этими символами теперь понимать нельзя.

Но если мы так условились, то будет справедливо равенство: (1 + 1 = 0), ибо если ты дважды нажал кнопку, то лампа гореть

— 168 —

не будет. И вообще всякая сумма четного числа единиц будет равна нулю, а нечетного — единице. Например, если ты нажал кнопку три раза подряд, то (1 + 1 + 1 = 1), то есть лампа будет гореть. Единица в левой части равенства — это нечто вроде отрицания «не»: нуль в правой части говорит, что ничего не изменилось. Если лампа не включена, то, прибавляя «не», получаем «не не включена», то есть включена, и наоборот.

— Вот как… — недоуменно пробормотал Илюша.

— И представь себе, что такого рода равенства ныне имеют немалое значение для замечательных современных электронно-счетных машин.

— 169 —

замечательная как своей непревзойденной краткостью, так и весьма скромными размерами сообщаемых ею фактов, на один из коих потребовалось всего-навсего: одна странная вещица, которую Илюша второпях принимает за бильярд, три шахматные доски, одно маковое зернышко, восемьдесят квадриллионов нулей и очень миленькая девушка, некая Альфа Ц. (известная тем, что когда бы на нее ни поглядели, всегда кажется, что она на пять лет моложе того, что есть на самом деле), после чего читатель узнает кое-что о славе Архимедовой, которой не были страшны долгие века, и об одной отважной путешественнице.