Судя по оружию, сюда приехал предводитель какого-то крупного клана. Возможно, что и сам Предводитель предводителей кланов — верховный правитель дворфов. Обрывки подслушанных Вольфрамом разговоров подтверждали это. Дворфы часто произносили имя некоего Колоста. Почтительный тон доказывал, что этот Колост занимает у них высокое положение. Сейчас он находился внутри монастыря и вел беседу с монахами. Вольфрам так и не мог понять, к какому клану принадлежит свита Колоста, и это озадачило его.

На некоторых пони Вольфрам заметил какие-то неизвестные ему знаки. На других лошадках были одинаковые по фасону и узорам попоны, но опять-таки не на всех. Кое у кого из дворфов Вольфрам увидел красные бусины, свисавшие с кончиков усов. У остальных вообще не было никаких украшений. Его также удивило, что приехавшие относились друг к другу с подчеркнутым уважением. Выполнив какую-то работу, они разделялись на кучки по три-четыре дворфа в каждой.

Неожиданно Вольфрам все понял и обругал себя последним тупицей. Приехавшие не были воинами из одного клана. Они занимали высокое положение, но принадлежали к разным кланам.

Конечно, он мог бы догадаться об этом и раньше, но просто такого он еще не видел. Чтобы дворфы из разных кланов вместе проделали столь долгий путь! Даже Предводитель предводителей, власть которого не являлась абсолютной и беспрекословной, обычно путешествовал с воинами своего клана.

Единственными, на кого не распространялись клановые различия, были Пешие. Но их судьбе не завидовал никто. Пешими называли дворфов, изгнанных из клана по болезни, из-за нарушения клановых законов или по иной причине. Становясь изгоями, они могли выжить только сообща. Именно так и возникли четыре города Пеших.

Теперь все становилось на свои места. Красные бусины говорили о принадлежности к Стальному Клану, лошадиные попоны несли знак Клана Меча, а зигзагообразные знаки на шеях некоторых пони сообщали, что их владельцы принадлежат к Красному Клану. В прошлом эти кланы беспрестанно враждовали между собой. Из всех загадок осталась лишь одна: что могло заставить военачальников из соперничающих кланов вместе пуститься в долгий и опасный путь?

Оставались и вопросы. Кто этот Колост? Что понадобилось ему в монастыре? Какое дело могло привести дворфа к хранителям истории? Любопытство Вольфрама возросло до такой степени, что он уже был готов выйти к соплеменникам и начать их расспрашивать. Однако он подавил это искушение, напомнив себе, что в их глазах он является не только изгоем, но и преступником. Они имели полное право схватить его, заковать в цепи и погнать в Сомель.

Благоразумнее всего было бы под покровом темноты незаметно уйти из монастыря. Однако пожитки Вольфрама остались в зале для паломников, а вход в монастырь преграждал лагерь дворфов. Он оглянулся на монастырскую стену. Может влезть в окно? Здешние окна никогда не закрывались. Он вполне мог бы это сделать. Подумав еще немного, Вольфрам отказался от подобной затеи. Рослые стражники из племени омара, следившие за порядком в монастыре, тут же схватят его и начнут выяснять, зачем это дворфу понадобилось проникать внутрь через окно.

Вольфраму не оставалось иного, как затаиться в тени елей и терпеливо дожидаться, пока дворфы не закутаются в лошадиные попоны и не уснут. Тогда он проберется внутрь, возьмет свое нехитрое имущество и незаметно исчезнет.

Наконец совсем стемнело. Дворфы разожгли костер, являвшийся священным для каждого дворфа. Разжигавший его явно был магом Огня. На магов Огня возлагалась обязанность разжигать костер, а утром — тщательно его тушить. Дворфы быстро приготовили себе ужин, изжарив на вертелах кроликов.

Поужинав, приехавшие выставили стражу и улеглись спать. Вольфрам ожидал, что в любую минуту сюда вернется Колост, поскольку ни один дворф не станет ночевать в здании, если можно спать под открытым небом. Но Предводитель предводителей кланов не появлялся. У Вольфрама живот сводило от голода, а ноги — от долгого сидения на корточках. Наконец, не выдержав, он решил действовать.

Он неслышно поднялся и, преодолевая боль затекших мышц, стал пробираться к главному входу. Вольфрам дождался, пока караульный повернется к нему спиной и двинется в другом направлении. Тогда он бросился к крыльцу, взбежал по ступенькам и скрылся внутри.

Вольфрам чуть не налетел на властного вида дворфа, рядом с которым стояла монахиня Огонь.

— А вот и Вольфрам, — невозмутимо произнесла Огонь. — Мы как раз тебя дожидаемся. Вольфрам, это Колост — Предводитель предводителей кланов. А это и есть тот самый дворф, о котором я тебе говорила. Познакомься, Колост: Вольфрам. Точнее, Владыка Вольфрам.

— Так ты и есть Владыка Вольфрам? — спросил Колост.

— Меня действительно зовут Вольфрам. Но я — не Владыка, — ответил застигнутый врасплох дворф.

— Значит, монахиня говорит неправду?

Колост сурово посмотрел на Вольфрама, и тому стало очень неуютно под пронизывающим взглядом Предводителя предводителей кланов.

— Не совсем так, — промямлил Вольфрам, втягивая голову в плечи. — Она ошибается. Всего лишь ошибается.

Он пожал плечами и, не поднимая головы, что-то пробормотал.

— Что ты сказал? — потребовал ответа Колост.

— Вольфрам — распространенное имя. Наверное, это просто совпадение…

Его слова упали в колодец тишины. Они кружили, спускаясь все ниже, пока с глухим стуком не ударились о дно. Колост стоял, скрестив на груди руки. Он рассматривал Вольфрама и хмурился. Он явно не понимал, что происходит, но со свойственным дворфам упрямством старался разобраться. Монахиня смотрела на Вольфрама и улыбалась, словно терпеливая мать, которая позволяла ребенку немного покапризничать, зная, что потом он все равно исправится.

Вольфрам понимал: они оба не отступятся от него. Колост будет хмуриться, требуя ответа, а Огонь — терпеливо улыбаться и ждать, когда ему самому надоест упираться. И он сдался.

— Хорошо, я скажу. Да, я тот самый Вольфрам. Точнее, был им. Когда-то я был Владыкой. Юношеское безрассудство, с кем не бывает. Но потом я поумнел и понял, что эта ноша мне не по плечу. И я сложил с себя это звание.

Вольфрам порывисто расстегнул шерстяную рубаху.

— Смотрите оба. У меня на груди нет медальона. Я его не ношу, потому что я — не Владыка. С меня хватило. Если это все, что вы хотели узнать, тогда я пойду перекусить.

Вскинув голову, Вольфрам решительным шагом направился к столу, где монахи оставили снедь на ночь. От этой встречи ему расхотелось есть, но он решил изобразить проголодавшегося дворфа. Вольфрам нагрузил деревянную миску хлебом, сыром, копченым мясом и пошел в дальний угол общего зала. Он расположился возле очага и стал яростно жевать хлеб, краешком глаза наблюдая за монахиней и Колостом.

Те негромко беседовали. До Вольфрама долетали обрывки их разговоров, так что об остальном он мог догадаться. Колост спросил про медальон. Огонь вкратце рассказала ему про Трансфигурацию и объяснила, что медальон — это подарок богов прошедшим ее. Медальон защищает Владыку от нападения, мгновенно облекая его в магические доспехи, а также дарует ему определенные магические силы.

Вольфрам отчаянно старался проглотить хлеб, который не лез ему в глотку. С помощью эля дворфу все же удалось справиться с непокорным монастырским хлебом, после чего он угрюмо принялся за мясо.

Двое закончили говорить. Монахиня ушла. Вольфрам надеялся, что Колост тоже уйдет. Но Предводитель предводителей кланов пошел прямо к нему. Вольфрам мысленно застонал.

Он внимательно разглядывал Колоста, пытаясь прочувствовать своего врага. Увиденное немало изумило и озадачило Вольфрама. Ростом Колост почти не отличался от большинства дворфов, но из-за худощавого телосложения казался выше. Он был черноволосым; черными были и его густые брови и длинные усы. Темно-карие глаза смотрели спокойно и уверенно. Обожженное солнцем и обветренное лицо Колоста скрывало его возраст. Издали он казался дворфом средних лет. Однако когда Колост приблизился, ошеломленный Вольфрам увидел, что он еще очень молод. Слишком молод даже для предводителя клана.