Как бы в ответ на ее безмолвный вопрос корабль резко и неожиданно накренился на правый борт. Мачту мотнуло так, что ноги Альтии тут же слетели с обледеневшей опоры. Она повисла на руках — и мгновенно, даже не размышляя, обвила рукой какой-то канат. Внизу, на палубе, капитан Зихель бешено орал на охотников, требуя, чтобы они хоть что-то предприняли. Лучше всего — застрелили гнусную тварь, пока она на дно их не уволокла!.. Но едва охотники с луками ринулись к одному борту, как змея извернулась и наподдала корабль уже с другой стороны. Наподдала — плохо сказано; это был не удар наподобие таранного, скорее сильный толчок снизу вверх. Так акула пихает носом мертвое тело, плавающее на поверхности… прежде чем слопать.

Корабль снова жестоко мотнуло. Не все удержались на ногах.

— Где эта гадина? — свирепо завопил капитан. Альтия и другие впередсмотрящие изо всех сил вглядывались в потемки. Ледяной ветер бил ей в лицо, кругом вздымались волны, и в каждом изгибе гребня ей чудились змеи. Но стоило вглядеться как следует — и оказывалось, что ей в очередной раз примерещилось. Ничто так не подстегивает воображение, как страх.

— Ушла! — прокричал кто-то из впередсмотрящих, и Альтия только молилась, чтобы парень оказался прав. Слишком долго уже все это длилось. Слишком много дней и ночей непредсказуемых нападений, после которых они всякий раз сутками напряженно прислушивались к каждому всплеску. Иногда змеи всплывали и, извиваясь в воде, сопровождали корабль, держась вне досягаемости стрелков. Иногда являлось сразу полдюжины, и яркие чешуи переливались на зимнем солнце пурпуром и синевой, золотом и зеленью. Иногда же — вот как сегодня — появлялось единственное чудовище… И издевалось над ними, легко играя их жизнями. Оттого змеи были для Альтии далеко уже не внове. Когда-то, верно, это была поистине легендарная редкость; теперь они вовсю заплывали во Внутренний Проход, сопровождая невольничьи корабли, а во Внешнем — прямо-таки кишели. Альтии доводилось их видеть, еще когда она ходила в море на «Проказнице». Но всегда — издали. Они ни разу не пытались напасть. Оттого теперь, когда пришлось познакомиться с их яростью накоротке, змеи стали казаться ей какими-то новыми, незнакомыми существами.

Корабль снова мотнуло. На сей раз — так резко, что Альтию подбросило в воздух, как тряпочную. Она опять повисла на руках, слушая, как внизу отчаянно бранились матросы, вповалку свалившиеся на палубу. Извернувшись, Альтия отчаянно вцепилась в леера. «Жнец» продолжал крениться, но в ближайшее время ей ничего не грозило. Змея, похоже, поднырнула под киль и боднула судно прямо снизу, отчего оно тяжело завалилось на правый борт.

— Держись! Держись! — кричали внизу. Это относилось не к ней. А потом раздался пронзительный вопль… почти сразу же оборвавшийся.

— Она его съела!!! — в ужасе заголосил кто-то.

Матросы окликали один другого, пытаясь выяснить, кому не повезло.

— Ты видал? А ты?… Кто это был? Вот прямо так и схватил, точно спелую сливу! Вот что, оказывается, гадине надо…

Корабль выпрямился. Альтия расслышала внизу голос Брэшена.

— Кэп! — кричал он во все горло. — Не расположить ли сколько-то стрелков на корме, чтобы эта тварь руль нам не откусила? Если она…

— Давай! — рявкнул капитан Зихель.

Последовал топот ног стремительно несущихся матросов. Альтия мертвой хваткой держалась за свой неудобный насест. Ее мутило, но не от сумасшедшего раскачивания корабля — от мысли о внезапной и стремительной смерти, настигшей в ночи кого-то из моряков. А еще она была уверена, что змея непременно вернется. И снова начнет кренить и раскачивать судно. Так мальчишка трясет садовое деревце, на котором вызрели вишни. Вряд ли, впрочем, у гадины хватит силы совсем перевернуть корабль… но абсолютной уверенности в этом не было. Альтии казалось, берег никогда еще не был так далеко. Берег. Твердая земля, которая не уйдет неожиданно из-под ног. Земля, в которой не таятся хищные чудища, готовые в любой момент вырваться на поверхность…

Но деваться некуда — Альтия оставалась на своем посту, горько жалея, что не может разглядеть палубу под собой и то, что там происходило. «Не знаю и знать не хочу, кого там съели! — напомнила она себе. — Я должна смотреть зорко и пристально. И, может быть, выкрикнуть предупреждение, способное уберечь чью-то жизнь!»

Ветер леденил сквозь одежду, унося последние крохи тепла. Утешало лишь то, что при этом он еще и наполнял паруса «Жнеца», толкая судно вперед. Скоро они покинут эти изобилующие змеями воды. Скоро. Скорей бы…

А ночь между тем делалась все темнее. Тучи затягивали и луну, и звезды. Единственный свет, еще остававшийся в мире, горел на самом корабле. Глядя вниз, Альтия смутно видела, что там, на палубе, люди вроде как обустраивали что-то, но что именно — различить не могла. Альтия чувствовала себя крохотным паучком в необозримой паутине снастей. Этому паучку приходилось все время двигаться, чтобы не замерзнуть. Альтия продолжала смотреть в море, силясь увидеть на едва заметно мерцающей поверхности бурун, которому не полагалось там быть…

Но вот пробили склянки, и к Альтии поднялся сменщик. Она поспешно спустилась вниз по снастям, которые знала теперь наизусть и на ощупь. Как ни замучена была она холодом и усталостью — движения все равно оставались легкими и проворными. Она по-кошачьи спрыгнула на палубные доски и чуть-чуть постояла у мачты, разминая онемевшие руки.

Ей тут же вручили полновесную кружку рома, разбавленного горячей водой. Альтия подержала ее в руках, согревая ладони. Вот и кончилась ее вахта, и при других обстоятельствах она уже торопилась бы вниз, к своему гамаку. Но не сегодня. По всему кораблю шла работа. Люди в трюмах проверяли и плотнее найтовили груз, чтобы он, упаси Боги, не сдвинулся при новом нападении змей. А на палубе охотники мастерили что-то не вполне понятное. Уже была приготовлена уйма соленого мяса и саженей[69] пятьдесят прочного троса. Охотники хохотали, матерились и предрекали, что змея будет горько жалеть, что вообще увидела «Жнеца». Человек, погибший в пасти чудовища, был из их числа. Альтия его знала. Даже работала с ним вместе на Тощих островах. И вот теперь его больше нет… Уразуметь это было очень трудно. Все произошло так внезапно…

По личному мнению Альтии, брань и угрозы охотников были пустым звуком. Детской истерикой перед лицом неотвратимой судьбы. В необозримой холодной ночи их гнев выглядел скорее жалким, чем грозным. Альтия не верила, чтобы они сумели причинить змее хоть какой-то вред. И только спрашивала себя, какая смерть хуже: тонуть ли в воде или быть съеденной? Потом она отбросила все лишние мысли и впряглась в работу. На палубе в беспорядке валялась всякая всячина, слетевшая с мест во время ударов и резкого крена. Внизу, в трюмах, матросы налегали на помпы. Нет, корабль не дал течи, но они как следует черпнули бортом. И теперь без дела не остался никто.

Ночь тянулась медленно, истекая, словно поток черной смолы. Всеобщая бдительность выродилась в тупую тревогу. Наконец все было заново принайтовлено, ловушка изготовлена и приманка наживлена. Оставалось лишь ждать… Альтия про себя задавалась вопросом, надеялся ли кто-нибудь, кроме охотников, что злобная тварь вернется и они смогут осуществить свою месть. Вряд ли… У охотников вся жизнь крутилась вокруг успешного убийства зверья — а теперь они сами оказались в положении дичи, которую ловили и пожирали. Естественно, они не могли легко с этим смириться. Единственный исход, который бы их устроил, — это возвращение змеи и ее смерть. Только так мог быть восстановлен привычный и правильный порядок вещей.

Матросы, наоборот, привычны были сознавать ежедневно и ежечасно, что жизни их рано или поздно достанутся океану. Для них величайшая победа заключалась уже в том, чтобы исхитриться сказать смерти: «Приходи завтра». Оттого моряки «Жнеца» думали не об отмщении, а только о том, как бы поскорее пересечь океан. Кто не был непосредственно занят на вахте — спал прямо на палубе, забившись во всякие щели и закоулки, — чтобы и товарищам под ноги не угодить, и не укатиться во время внезапного крена. А кто не мог даже и спать — смотрели за борт: как знать, вдруг впередсмотрящие да что-нибудь прозевают!