Это сделал Джон Весли Хокинс.

Да, с того первого момента, когда она увидела его, идущего к ней через заросший сумрачный сад, он овладел ее душой.

Каждый раз, когда она пыталась вспомнить своего испанского гранда, перед ее взором появлялся высокий англичанин с пламенеющими красными волосами и распутной улыбкой.

Каждый раз, когда она пыталась вызвать воспоминания о робких ласках Алонсо, она оказывалась окутана откровенной чувственной страстью Весли.

И каждый раз, когда она искала в своем сердце яркую вспышку любви, которую когда-то испытывала к Алонсо, находила там лишь прогоревшие угли остывших чувств.

«Я вырву его из твоего сердца, и это так же верно, как ежедневный восход солнца». Это заявление Весли в брачную ночь все время звучало в ушах.

Сейчас она поняла, что все это случилось еще до того, как она узнала об измене Алонсо.

Боже, где сейчас Весли? Освобождая священников, он может быть убит.

— Вот, этот носовой платок у тебя уже мокрый, хоть отжимай, — сказала Мэгин. — Возьми другой и прекрати плакать. Это мой последний платок.

Но Кэтлин продолжала оплакивать ту наивную девочку, какой она была раньше, и ту, сбитую с толку женщину, какрй стала теперь.

— Тебе нужно выпить чего-нибудь более крепкого, чем чай. — Мэгин пошла к буфету и возвратилась с хрустальным графином и маленьким стаканчиком. На горлышке графина висел медальон с изображением барсука.

Кэтлин сделала большой глоток янтарной жидкости и поперхнулась.

— Что за дьявольский напиток, Мэгин?

— Бренди. Логан привез из Карриба. Сердце Кэтлин упало, и она отодвинула стакан, словно в нем находился яд.

— Я надеялась, Логан вернется с головой Хаммерсмита на копье.

— Он так и намеревался сделать после угона скота. Однако он и этот круглоголовый пришли к соглашению точно так же, как это было, когда отец Тулли… — Мэгин оборвала себя. Краска стыда залила ее щеки.

— Когда отец Тулли что? — требовательно спросила Кэтлин. Она покраснела от ярости. — Мэгин, черт возьми, как давно ты знаешь об этом?

— С с…амого начала. Но я… о, Боже, Кэтлин, прости меня! — Рыдая, Мэгин протянула дрожащую руку. — Теперь мне самой нужен носовой платок.

Кэтлин влепила ей пощечину. Взвизгнув от боли и ужаса, Мэгин встала и отошла назад.

— Кэтлин, ты не понимаешь. У Логана не было выбора.

— Он предал отца Тулли, так? Он продал нашего пастора ловцам священников за чай и бренди, так?

— Ну… не совсем так. Логан устроил так, чтобы его увезли, ради его же пользы. Англичане убили бы его. Это его вклад в справедливость, Кэтлин, и он борется таким образом.

Гнев вспыхнул в сердце Кэтлин.

— Как ты можешь терпеть это, Мэгин? Твой муж прислуживает Хаммерсмиту как щенок спа-ниэля. Его можно купить за сочную косточку в то время, как все в Коннемаре голодают.

Мэгин испустила несчастный вздох.

— Но он, по крайней мере, поддерживает мир и кормит своих людей.

Явное беспокойство охватило Кэтлин. Она подумала о Весли, этом «презренном англичанине», рискующем своей жизнью ради спасения ирландских священников. В то время, как Мэгин является женой предателя.

— Мэгин, можешь ты убедить Логана присоединиться к нам? — спросила она. — Подумай, насколько сильнее мы стали бы, если бы объединились.

— Я попытаюсь, Кэтлин. Я ведь уже обещала обеспечить вас достаточным количеством провизии на зиму? Но Логан…

— Кэтлин! — звонкий голос позвал ее из прихожей. — Миледи, где вы?

Она подскочила и побежала к двери.

— Курран Хил и, какого черта ты делаешь здесь? Разрумянившийся и улыбающийся, задыхающийся от напряжения, он сказал:

— Возвращайся в Клонмур и увидишь все сама.

Она ворвалась в зал и остановилась, чтобы осмотреться.

Том Генди стоял во главе круглого стола и говорил быстрее, чем вращается колесо прялки.

Вокруг стола, среди «рыбаков» с обветренными лицами и торжествующими улыбками, сидело не менее трех дюжин священников.

— Хвала господу Богу, — прошептала Кэтлин, с трудом осознавая, что происходит. Что-то светлое возле очага, цвета слоновой кости, бросилось ей в глаза. Белые волосы и белая борода.

— Даида! — Она подбежала к отцу, обняла за шею и поцеловала.

— Да, вернулся я и нахожусь снова в этом благословенном Клонмуре, милая, — Симус широко улыбнулся. — Сотни тысяч благословений на нашу голову.

Она всмотрелась в его родное благородное лицо, такое прекрасное в своей беззаботной простоте. С чувством обеспокоенности и любви она спросила:

— Ты был в Инишбофине?

— Да, там я и был, — величественным жестом он обвел комнату вокруг и возвысил голос, перекрывая шум в зале. — Я и много других слуг Бога, оставленных голодать в этом негостеприимном месте. Но я доставил всех их, живых и невредимых, домой, да, как я и обещал.

Кто-то прокашлялся. Кэтлин увидела Рори Бреслина, осторожно держащего кружку с самогоном в своих больших ручищах. Рори сказал: — Для того, чтобы освободиться, ему понадобилась небольшая помощь.

— Совсем маленькая, — произнес сильный голос с английским акцентом. У Кэтлин оборвалось дыхание при виде Весли. Спутанные ветром волосы и покрасневшие щеки. Широкие плечи и узкие бедра. Глаза болотного цвета. И улыбка, способная растопить масло на расстоянии пятидесяти шагов.

Она и не подумала скрывать улыбку, которая растянула ее губы. Облегчение и нежность овладели ее сердцем.

— Расскажи мне, — мягко попросила она.

— Это все дело рук твоего отца, — ответил Весли. Симус поднялся. Рори открыл рот, чтобы запротестовать.

Весли бросил на него успокаивающий взгляд.

— Невзирая на громкие протесты Брайана, Симус поступил мудро, переодевшись священником, и специально попался на глаза одному из охотников за священниками в Уотерфорде. Они переправили его в Инишбофин, а там надо было просто дождаться нас, чтобы мы выполнили свою часть работы. Часть, которая вряд ли была бы выполнена, если бы не Симус. Симус пустился в бессвязное перечисление своих подвигов.

Глаза Кэтлин встретились с глазами Весли. Она почувствовала внутри сладкую истому. Весли мог бы приписать все заслуги себе, но вместо этого позволил гордому старому человеку почувствовать свою значительность.

— Тост! — закричал Том Генди. Все кружки и стаканы в зале поднялись вверх. — За священников Ирландии, — провозгласил он. — Чтобы никогда больше не были они оторваны от своей паствы.

Встал Конн ОДоннел.

— За клан Макбрайдов и за все, что сделано сегодня.

Встал Симус.

— Пусть свет небес сияет над всеми нами. И если мы не можем попасть прямо в рай, пусть мы, по крайней мере, умрем в Ирландии.

Кэтлин посмотрела на Весли. Чувство нежности росло в ней, хотя она не хотела признать это.

Он показал ей на свой бок и сморщился. Кэтлин хотелось, чтобы он дотронулся до нее, хотелось почувствовать на себе его сильные руки, прижаться щекой к груди.

Вместо этого Весли улыбнулся ей хорошо знакомой улыбкой, которая произвела обычное свое впечатление.

— Нам нужно что-то делать со священниками, — сказал он.

— Да, было бы трагедией, если бы их снова схватили. Я сомневаюсь, что англичане отправят их в ссылку во второй раз.

— Они просто казнят их, — уверенно заявил Весли.

Приблизив головы, объединенные общими заботами, они составили план. Кэтлин чувствовала, что стала ближе ему, а тяжесть ее обязанностей стала легче. Какой-то частью сознания она понимала, что довольно странно делить свои обязанности с этим человеком, однако почувствовала себя комфортно, как будто так было всегда.

Часть священников, решили они, переоденутся в рыбаков и отправятся на север в Коннот, где англичане не беспокоят ирландцев. Другие отправятся скитаться, переодетые в странников. Большая их часть направится в разные города и затеряется в толпе.

— А отец Тулли? — спросил Весли наконец.

— Отец Тулли останется, — ответила Кэтлин. — Без него мы как корабль без руля.

— Его уже предали однажды. Это может случиться снова.