– Джеффри не появлялся? – спрашиваю я.

Сисси подскакивает, смотрит на меня, и ее щупальце бешено дергается. Никто не отвечает, и я вспоминаю, что у меня больше нет глаз. Я сопротивляюсь желанию засунуть пальцы в глазницы – показать им, что я знаю, как выгляжу. Даже они боятся меня, хоть и понимают, что перемены не всегда означают опасность.

Наконец Уэст говорит:

– Нет, последний раз мы его видели во дворе.

– А что в администрации? – спрашивает Сисси.

Будь со мной Джеффри, вышло бы гораздо проще. Он умеет сформулировать так, чтобы никто не понял неправильно и не запаниковал.

– Мы ходили разузнать, нет ли у Джейка или еще у кого информации о том, что случилось с Джули, – говорю я, стараясь посмотреть на каждого из них. – Либо они не знали, либо нам не сказали. Вместо этого Джейк всем объявил, что мы напали на него, и нас прогнали. Все прошло плохо.

– И что это значит? – спрашивает Сисси.

– Значит, что в администрацию нам больше нельзя, – говорю я. – И Джеффри тоже. Джейк нас ненавидит, и, я думаю, на сей раз ему удастся убедить всех, что мы точим на них зуб. Хотя не знаю, готовы ли они выйти из своей крепости и что-нибудь предпринять. Придется нам быть начеку.

Они молча кивают. Продолжают таращиться. Хорошо бы они перестали таращиться. Почему они смотрят так, будто я что-то знаю? Будто у меня есть ответы?

– Расскажите всем, – говорю я. – Пусть не паникуют, но и бдительности не теряют. Я хочу расследовать, что случилось с Джули. – Мысли обращаются к внутреннему дворику. – А что мы… В смысле, ее тело…

Сисси заметно вздрагивает:

– Я хотела остаться с ней, пока не решим, что делать, но мы услышали из коридора еще один крик. Пошли проверить, всего на секунду, а когда вернулись, она…

– Она исчезла, – говорит Эль.

– Исчезла? Совсем?

Они кивают. Я не спрашиваю, знают ли они, кто это сделал. Если бы Сисси знала, сразу бы мне сказала. Кроме того, может, это вовсе и не мы, преображенные или неизменные. Вполне может быть, что это сама Школа.

– Если Джеффри появится, передайте, что я его ищу.

Я направляюсь к северной двери Фонтанного зала. Не стоит в одиночку бродить по коридорам. Для меня убийца Джули или шатун типа Марка опасен не меньше. Но, во-первых, Сисси и остальные не согласятся пойти со мной, даже если попрошу, – это уж точно. Во-вторых, я бы и не попросила. Без них я быстрее, а если придется бежать, я не смогу никого бросить. Я не Джейк, приманка мне не нужна.

Надо найти Джеффри.

Школьные коридоры расширились и так и застыли на пике вдоха – значит скоро начнут сжиматься. Прижавшись к стене, я сгибаюсь до земли. Шкафчики сейчас высотой в двенадцать футов. Пока я двигаюсь, держу ушки (сраные-твердо-маско-ушки) на макушке.

Тихо, тихо, тихо…

Щелк-щелк.

Я приостанавливаюсь. Вслушиваюсь. Шум не повторяется.

Продолжаю путь.

Марка легко услышать – у него клацают ботинки, – но есть еще как минимум один шатун, с которым я точно не смогу сразиться, если он вдруг подкрадется. Я знаю, что Лазер существует, но не знаю, как он выглядит. Он может быть чем угодно. Кем угодно.

На перекрестке главных коридоров, еще не дойдя до стойки администрации, я останавливаюсь и растворяюсь в тени. Администрацию теперь обороняют не только стены из кольев, но и четверо учеников-охранников, включая Рафа, с арбалетами, копьями и даже ржавым мечом. Они спокойны, даже как-то расслаблены. Приди сюда Джеффри, были бы они более взбудоражены? На взводе? Может, они ослабили бдительность, потому что уже его поймали? Джейк запросто взял бы собственного брата в заложники, в этом я не сомневаюсь.

К офисам администрации тянется рад шкафчиков. Их верхушки широки, скрыты в темноте.

Я приседаю, затем прыгаю. Бесшумно забираюсь на верхний шкафчик, и темнота окутывает меня, как одеяло. Балансирую, стоя на корточках. Беззвучно. Я – Кот, я – кошка.

Осторожно и тихо я ползу к администрации. Приблизившись, ложусь на живот и ползу дальше.

Шкафчики до того широки, что я не вижу Рафа и другого паренька, зато вижу головы мальчика и девочки в центре коридора. У девочки такой же арбалет, как у Рафа. Если она увидит меня и хоть немного умеет целиться, я получу стрелу в глаз.

В глазницу.

Короче.

– Что мы тут забыли? – хнычет мальчик. – Тут жутко. А следующая смена не может уже выйти?

– Следующая смена выйдет только через час, – говорит Раф. Он говорит «час», потому что предполагает, что пройдет столько времени. Никто из нас не знает, сколько времени. Все часы друг с другом не совпадают. Солнечного света мы не видим. – Перебьешься.

– Почему Джейк сам не выйдет и не подежурит, если он так боится, что на нас нападут эти уроды? – Девочка – я ее узнаю, это Лейн Кастильо, лучшая подруга Шондры Хьюстон, – поворачивается спиной к коридору и кладет руку на бедро. – Вечно он нас заставляет делать за него всякую хрень. У меня была игра!

– Джейк заставляет вас делать всякую хрень, потому что сам он должен делать еще больше, – рявкает Раф. – Следи за коридором!

Лейн отворачивается, бормоча:

– Быстрее бы справился, будь у него две руки.

У меня по спине пробегает холодок. Я подтягиваюсь к краю шкафчиков и заглядываю вниз, чтобы получше рассмотреть Рафа и вход. Вот секретарская стойка, вот в углу миссис Гиринг, у нее на экране мигает сообщение о том, что бумагу заело. Баррикады с кольями, другие ученики. Раф, стоит как лошпед.

И тут я вижу: окровавленная рука Джейка прибита к двери за стойкой.

Предупреждение.

Я снова погружаюсь в тень. Преображенным тут не место.

– Все равно сюда никто не сунется, – говорит плаксивый мальчик, который, кажется, был в футбольной команде. – Мы уже несколько часов тут торчим. С тех пор как Кубоголовый с кисой ушли, здесь ни души. Они нас боятся.

– Стоит нам отвернуться, они опять будут тут как тут, – говорит Раф. – Заткнись, глаза на коридор.

Они делают, что им велено, но не без перепалок. Меня понемногу отпускает. Очевидно, что здесь никого не было с тех пор, как мы с Джеффри ушли. Еще осторожнее я отползаю назад и наконец могу подняться на четвереньки. Галопирую до конца шкафчиков и спускаюсь на пол.

Джеффри здесь нет.

Двор.

Я уже на полпути, бегу со всех ног, но в темноте обо что-то спотыкаюсь и пролетаю пять футов по коридору. Вскакиваю на ноги и оглядываюсь. На полу валяется большое круглое тело. Его силуэт очерчен пучками свалявшегося меха. Я споткнулась об оторванную конечность, у которой на конце торчит что-то острое. В тусклом свете поблескивает единственный выпученный глаз. В воздухе стоит тошнотворный запах жира от пиццы, старого сыра и нестираной одежды.

Марк мертв.

– Кис-кис-кис, киса!

Десятый класс.

Джейк и его приятели-футболисты засвистели, проходя мимо моего стола на ярмарке внеклассной деятельности.

За лето Джейк все чаще переключался на буквальный кэтколлинг[8] каждый раз, когда видел меня у них дома. К августу я уже перестала краснеть – только пребывала в замешательстве.

Зачем он это делал?

Зачем при этом мне улыбался?

Почему больше ничего не говорил?

Он пытался меня спровоцировать?

Хотел, чтобы я что-то сказала в ответ?