А я с облегчением опустилась в кресло. Одиночество — это именно то, что мне сейчас жизненно необходимо…

Даже на обед не пошла, когда меня поменяли в следующий раз — желудок то и дело скручивался в тугую болезненную спираль, в горле застрял сухой непробиваемый ком, голова разрывалась мигренью… Какая вообще еда? Ещё и руки дрожат так, что ложку с супом до рта всё равно не получилось бы донести…

Вместо похода в столовую попросила у Натахи сигарету и ушла в дальнюю курилку на улице, где почти не бывает народа. Стуча зубами на холодном пронизывающем ветру, упорно сидела на скамейке, всеми силами сдерживая дурацкое чувство вины и глотая невольные слёзы жалости к себе и Тохе… Одна единственная мысль успокаивала хоть немного — какой бы сволочью ни был бывший муж, но я на сто процентов уверена в том, что он не расскажет Антону о произошедшем. И за один этот факт кипевшие раздражение и злость по отношению к Денису дополнялись какой-то иррациональной благодарностью… Только саму себя оправдать не получалось — конечно, я безумно сожалела о том, что сделала, но прекрасно понимала, что сожалением уже ничего не исправить…

И как сказать Антону о том, что я теперь в его отделе работать буду? Смс-ку отправить? Не смешно даже…

Перед тем, как возвращаться на линию, зашла в туалет и смыла остатки косметики с лица — хуже уже всё равно не будет. Зато хоть слезящиеся глаза вытирать рукавом можно без опаски размазать тушь…

До самого вечера ждала, что Антон если не придёт в цех, то хотя бы позвонит — захочет напомнить о заявлении на увольнение там, решит продолжить утренний разговор, надумает извиниться в конце концов… Глупо.

Бесконечно долгий день…

После пяти часов, когда почти всё руководство благополучно разъехалось по домам, в том числе и Тоха, а мы в цеху наконец выдохнули с облегчением, сняли надоевшие кепки и засунули в уши наушники, ко мне на линию подошёл Иван Ильич.

Я на секунду подняла голову и вопросительно кивнула, когда он молча остановился за моей спиной, положил руку на спинку кресла и чуть наклонился, разглядывая проезжающую мимо яркого экрана бутылку.

Мастер неожиданно хлопнул меня по плечу ладонью.

— Ну что, Аня, собирайся. Сейчас Наташка подойдёт, до конца смены тебя поменяет.

Сердце растерянно замерло в груди…

— К-куда? Зачем?

Иван Ильич тяжело вздохнул, провожая взглядом стеклянную тару.

— Денис Юрьевич сказал, что ты в администрацию переводишься. Ждёт тебя на разговор.

— А… Ну да…

Во рту появился неприятный металлический привкус, ладони внезапно вспотели, и я сжала их в кулаки. Неожиданно захотелось расплакаться, уткнуться мастеру в плечо, поделиться, получить совет — он же умный, и старше намного… Жаль, что мужик, не поймёт всё равно.

— Ань, ну смотри! Скол едва не пропустила! Критический брак, между прочим! — Иван Ильич быстро протянул руку, схватил успевшую проехать экран бутылку, покрутил её перед глазами и выкинул в лоток стеклобоя. — Нервничаешь что ли?

Стало невероятно стыдно…

— Есть немного…

— Да ладно тебе, — он вдруг улыбнулся. — Денис у нас, как я понял — бывший муж, уж в обиду не даст, наверное. Не дрейфь, Ань.

— А… Вы не сердитесь, что я так… без предупреждения ухожу отсюда? — мне почему-то было очень важно услышать его "нет"…

Мастер снова вздохнул.

— Да чего ж я должен сердиться?! — он внезапно повернул голову и посмотрел в упор на меня. — Оно ж главное, чтоб не зря всё, Аня. А уж если уйти надо, или вернуться — это по обстоятельствам…

— А если я там не справлюсь, Вы меня обратно возьмёте? — я улыбнулась сквозь слёзы.

— Конечно возьму, — Иван снова хлопнул меня по плечу. — Вон Ната бежит, поднимайся, Анюта. Знаешь же, где Денис Юрьевич сидит? Сама найдёшь?

В смысле… Прям туда к нему что ли идти, в офис?!

Испуганно помотала головой, глядя на мастера с мольбой во взгляде.

— Ну пошли, отведу.

Встала с кресла, открыла железную тумбочку, забрала свою сумку. Махнула рукой Наташке, и та машинально улыбнулась в ответ… Пошагала за Иваном Ильичом в сторону выхода на склад — по улице ближе до административного корпуса…

Чёрт, вот так сразу?! Я же даже с девчонками не попрощалась… Интересно, они сильно на меня обозлятся? Или всё-таки пустят в нашу комнату отдыха попить чаю хоть пару раз…

Обернулась на цех в последний раз… А ведь я правда привыкла! Мне даже нравилось здесь… Не всё и не все, конечно, но тем не менее… Это в магазине я отрабатывала две недели, успела всё осознать и со всеми попрощаться, а тут… Жалко до слёз…

Вошли в здание проходной, прошли мимо турникета, свернули в арку к офисам. Иван Ильич чувствовал себя вполне свободно и привычно, уверенно шагая в спецодежде по коридору к лифту и попутно рассказывая о том, что когда он пришёл работать на этот завод, тут был всего один действующий цех и как раз шло строительство второго… А я слушала его вполуха, понимая, что в своём затасканном рабочем костюме мечтаю провалиться сквозь землю…

Коридор был пуст — почти все работники уже уехали, их рабочий день закончился. Вот что здесь, спрашивается, Денис забыл в такое время?

Мастер нажал кнопку — третий этаж.

А Тоха вроде на шестом работает… Впрочем, даже хорошо, что Денис будет достаточно далеко от нас — нечего нам всем рядом тереться лишний раз.

Огляделась, когда открылись створки… Здесь ещё оставались люди — на огромном ресепшне, занимающем целую рекреацию прямо напротив лифта, сидели две мило бесседующие девушки, из приоткрытых кабинетов доносились редкие голоса и скрежет принтеров, в воздухе витал аромат свежесваренного кофе и почему-то булочек с корицей…

Я бывала на восьмом этаже в отделе кадров и на втором этаже в бухгалтерии, но тут почему-то было совсем другое ощущение — сразу понятно, что именно здесь находится весь действующий руководящий состав компании, что в первую очередь прямиком сюда ведут всяких иностранцев и гостей, что исключительно в этом месте принимаются все важные решения…

Невольно поёжилась. Чёрт, остаётся надеяться, что у менеджеров на этаже так же простенько и уютно, как у бухгалтеров или кадровиков… А не вот эта помпезность и показуха…

Иван Ильич свернул к одной из дверей. Без стука толкнул её, пропуская меня вперёд… Огромная приёмная с изумрудно-зелёными стенами и аж с двумя столами, на которых наведён образцовый порядок. Только людей за ними нет… Три одинаковые двери на левой стене и одна, массивная и высокая, на правой…

Вот в неё и постучался мастер. Не дожидаясь ответа, нажал ручку…

Я едва могла вздохнуть, испытывая единственное желание — сбежать отсюда.

— Денис Юрьевич, можно? — мастер с ехидной улыбкой заглянул в кабинет. — Я Вашу новую сотрудницу привёл…

— Да, Ильич, заходи. Давай её сюда уже…

Неожиданно для себя испытала какое-то облегчение, услышав такой знакомый голос Дениса за стеной…

Иван Ильич оглянулся.

— Ну всё, Анечка, ни пуха ни пера, — он весело подмигнул мне, распахивая дверь пошире и уверенно сжимая ладонью моё плечо в знак поддержки.

Выдавила самую искреннюю улыбку и прошептала в ответ:

— К чёрту…

Шагнула в кабинет…

В принципе я вполне ожидала этого ощущения робости и скованности. И оно оправдалось на все сто процентов — помещение больше напоминало рекламные декорации для какого-нибудь дорогого глянцевого журнала, которому непременно хочется показать деловой стиль успешных людей. Свободный хай-тек или что-то вроде того — стеклянная стена здесь оказалась панорамной, кругом преобладал металл и чёрный гранит, помимо компьютера, стоявшего на рабочем столе, часть правой стены занимали мониторы, напоминающие нутро космического корабля, слева располагался огромный овальный стол для массовых совещаний, дверцы немногочисленных узких шкафов представляли собой зеркала, отражающие всю эту холодную вычурную роскошь…