Олег Мартинович Осадчий

Восемь розовых динозавров

Ромка с ними не дружил. Потому что был старше. К тому же он был дачник, а все дачные мальчишки, известно, — такие зазнайки! Не подступись!

Волька тоже городской. Но в Боровое приезжает не на дачу, а к бабушке. А вот Елка и Никишка — они всегда живут в Боровом. Даже в городе никогда не были.

В прошлом году Волька с Никишкой строили в Кривом овраге плотину, чтобы запрудить ручей. Просто так, посмотреть: а что будет? Но пришел Ромка и все разрушил.

А потом Никишка, Елка и Волька прятали Шустрика, которого хотели поймать собачники. Шустрик скрывался под крыльцом Елкиного дома. Потом он исчез: убежал погулять и не вернулся. Елка плакала. Ведь Шустрик был очень добрый и умный пес. Может, его не поймали собачники, а просто он убежал в другой поселок. А может, Шустрика куда-то увел Ромка…

Все лето Ромка держался от них в стороне. Целыми днями он где-то пропадал и появлялся на улице в сумерки, весь перемазанный грязью и тиной. Случалось, выбегала из калитки мать, хватала за руку и кричала:

— Ну что за ребенок! Где ты пропадал? Другие дети как дети… Где ты был?

Однажды Волька с Никишкой подошли к крыльцу, на котором Ромка мастерил какую-то непонятную штуку.

— Глянь, какие у него уши! — вырвалось у Никишки.

Уши у него, действительно, были необыкновенные. Красные, точно совсем недавно их больно надрали, и удивительно большие — так и подмывало потрогать руками.

— Я могу ими шевелить, — вдруг сказал Ромка.

— Врешь!

— Смотрите! — Его рот растянулся и стал большим, и Волька с Никишкой с удивлением увидели, как его огромные красные уши сдвинулись с места и поползли к затылку.

Ромка долго показывал свои подвижные уши, а потом заявил:

— Это еще не все. Если захочу, могу сделать их во-от такими! — Он развел руки, показывая, какими могут быть его уши.

— Сделай такие!.. — тут же предложил Никишка.

— Не… Сейчас не буду.

— А когда?

— Когда буду прыгать с самолета. Я уже много раз прыгал. Без парашюта. Он мне не нужен. Я делаю свои уши вот такими. — Он снова развел руки. — Они у меня вырастают. Я на них, как на крыльях. Можете верить, можете не верить — мне все равно. За границей тоже не верили. А потом наши ученые возили меня в Америку. Я там с самолета прыгал. И тогда все поверили. Я единственный человек на свете с такими ушами.

От удивления у Никишки открылся рот. В голове у Вольки не укладывалось все, о чем говорил Ромка. Но в то же время как-то не доходило, что можно так врать — не запинаясь, так складно, красиво, с такой уверенностью.

— А почему ты домой поздно приходишь? — спросил Волька.

— Ты откуда знаешь?

— Из окна видел, как тебя ругали.

— А-а… Дорогу в Птичий лес искал.

— Нашел?

— Нашел.

— Врешь.

— Хотите верьте, хотите нет — мне все равно. Я там динозавров видел.

— Каких динозавров?

— Больших таких… Розовых. Раньше считалось, они все вымерли. И вовсе не вымерли — все это враки. Восемь динозавров осталось. Они живут в Птичьем лесу.

— Страшные? — тараща глаза, спросил Никишка.

— Ни капельки. Они совсем мирные, ручные. Выходят из воды по средам.

— Из какой воды? Из болота?

— В Птичьем лесу есть озеро. А в озере красные рыбки. Они по ночам светятся. Возле озера цветы растут, лилии разные. Если на них долго смотреть, все будет хорошо.

— На кого смотреть?

— На лилии.

— А что будет хорошо?

— Сила прибавляется, а если чем болеешь — сразу вылечишься. Ладно, проваливайте отсюда.

Ромка погрозил кулаком. Обычно в таком случае Волька с Никишкой залезали на крышу сарая и кричали оттуда:

— Ромка-бездомка, на пузе барабан, ходит побирается по всем городам!..

Но сегодня залезать на крышу не хотелось.

Волька с Никишкой пошли на берег Невиляхи. Крутой он. Вода тут — дна нет. А другой берег — пологий. За речкой — заливной луг, а дальше — болота: бурые кочки да мшистые пни, колодезная тишь да комариные тучи. Гиблое место, гнилое. Им в Боровом детей пугают — трясиной, упырями и прочей болотной гнусью.

А посреди болота, на взгорье, сосновый лесок. Зовут его Птичьим. Почему так зовут — никто не знает. Рыжий камыш, ржавая вода — нет пути в Птичий лес, ни один человек там не был, кроме Ромки…

— Наврал он все, — задумчиво сказал Волька.

— Не… не наврал. И вправду там цветы есть и рыбки красные. Мне бабушка Серафима рассказывала. И еще там диво-невидаль.

— Какое диво?

— Которое невидаль, — сказал Никишка.

А Волька подумал: вот бы туда попасть! Но как? Завтра приедет мама и отвезет его в город — ведь скоро в школу.

Перед отъездом Волька забежал к Елке — она сидела на веранде в плетеном кресле, на ее худеньких коленках лежала толстая книжка. Когда Елка была маленькая, она болела полиомиелитом и с тех пор не может двигаться без посторонней помощи. В ясную погоду мама вывозит ее на свежий воздух.

Елка тоже перешла в пятый. А занимается она дома с учительницей. Но в конце каждой четверти мама отвозит ее в школу — там Елка сидит за настоящей партой и пишет контрольные.

Волька взял в руки книгу и прочитал на обложке: «Остров сокровищ».

— Ты читал?

— Я кино видел. Семь раз.

— И я. Я по телевизору видела. А читать не очень интересно, ведь все уже знаешь.

Волька кивнул и сказал:

— Ромка говорит, он дорогу в Птичий лес нашел.

— В Птичий? Ой, как здорово! Мне Никишка рассказывал, там лилии есть. Белые. Если долго на них смотреть — станешь красивой и выздоровеешь. Я хочу такие лилии.

— Ромка не принесет.

— А вы? Ты и Никишка?

— Я уезжаю завтра.

— Но ведь ты вернешься на другое лето?

— Не знаю.

Должно быть, Елке стало грустно — она отвернулась и помолчала. Волька тоже вздохнул: ему не хотелось уезжать из Борового и снова идти в школу. Жалко, каникулы пролетели так быстро, как один день! А то бы можно было поискать дорогу в Птичий лес. Наврал или не наврал Ромка?..

— Я знаю, ты приедешь, — сказала Елка. — Разве у нас плохо? У нас лучше, чем у вас в городе — там летом жарко, пыль, а у нас… У нас хорошо!

Как-то мама сказала Вольке, что на следующий год они с отцом возьмут его на Дальний Восток, где живет тетя Клава. А поедут они туда поездом. Ехать придется долго — почти неделю. Зато сколько увидишь! И Урал, и Сибирь, и Байкал. Но сейчас Вольке туда не хотелось. Уж лучше бы снова в Боровое…

— Я, может, приеду, — сказал он.

— И в Птичий лес пойдете?

Волька кивнул.

— Ой, как здорово! Знаешь, я тебе письмо напишу.

— Мне? — Волька еще никогда ни от кого не получал писем. — Зачем?

— Просто так.

— А чего ты напишешь?

— Как я живу, как живет Никишка, про Шустрика, если он вернется. Я знаю, его ведь не поймали собачники, просто он убежал куда-то и заблудился… Я про все напишу.

Она записала Волькин адрес на листочке из тетрадки в клетку, аккуратно сложила листок и положила между страницами в книгу, а Волька почему-то подумал: забудет и не напишет…

Первого сентября Волька пошел в пятый класс. Первый урок вела новая классная руководительница — молодая, высокая, голос звонкий. К ней быстро привыкли, она всем понравилась. Слова ее сразу укладывались в голове — даже если не хочешь слушать, все равно слушаешь.

Райка Меркулова, с которой Волька сидел на одной парте, ловила каждое слово учительницы. И после урока, на перемене, сказала:

— Я тоже буду учительницей.