— Здесь Двуречье, а не Салдэйя, — усмехнулся Перрин, но, повернувшись к Верин, снова нахмурился:

— Я-то думал, вы таитесь, раз вы… те, кто вы есть.

Он и сам не знал, что внушало большую тревогу: Айз Седай, действующие тайно, или они же, выступающие открыто.

Рука Верин парила в дюйме от торчавшего из его бока обломка стрелы. Вокруг раны покалывало.

— Не нравится мне это, — проворчала Верин. — Стрела застряла в ребре, да и заражение началось, несмотря на примочку. Пожалуй, здесь без Аланны не обойтись. — Поморгав, она отвела руку, и покалывание прекратилось. — Так что ты говорил? Таимся? Где уж тут таиться, когда такое началось! Возможно, нам следовало убраться подобру-поздорову, но ведь ты этого не хочешь, верно? — Она снова посмотрела на него тем же птичьим взглядом — пристальным, оценивающим.

Подумав, Перрин со вздохом ответил:

— Пожалуй, верно.

— Приятно слышать, — с улыбкой отозвалась она.

— А почему вы вообще здесь оказались, Верин?

Похоже, Айз Седай не услышала вопроса. Или не захотела услышать.

— А сейчас нам надо заняться твоей стрелой. Да и о твоих ребятах тоже следует позаботиться. Мы с Аланной поможем самым тяжелым, но…

Парни из его отряда были ошарашены. Бан в недоумении поскреб макушку. Некоторые уставились на знамя, другие удивленно озирались по сторонам, но внимание большинства, бесспорно, привлекала Верин — на нее таращились широко раскрытыми глазами: шепоток «Айз Седай» дошел и до их ушей. Да и на Перрина поглядывали почти так же, ведь он разговаривал с настоящей Айз Седай запросто, словно с какой-нибудь деревенской кумушкой.

Верин обвела взглядом собравшихся и неожиданно, будто и не глядя, вытянула из толпы зевак девчушку лет десяти-двенадцати. Девочка с темными волосами, перевитыми голубыми лентами, замерла от испуга.

— Ты знаешь Дейз Конгар, девочка? — спросила Верин. — Так вот, найди ее и скажи, что раненым нужны травы Мудрой. И пусть поторопится. Передай еще, что мне надоело ее вздорное упрямство. Все поняла? Беги!

Перрин не знал эту девочку, зато она, очевидно, знала нрав Дейз и даже вздрогнула, услышав, что ей ведено делать. Но Верин — Айз Седай! Поразмыслив, девочка пришла к заключению, что Айз Седай всяко будет поважнее, чем Дейз Конгар, и припустила со всех ног. — А о тебе позаботится Аланна, — сказала Верин и вновь пристально посмотрела на Перрина.

Ему показалось, что эти слова таили в себе и какой-то иной смысл.

Взяв Ходока за узду, Верин сама повела коня к гостинице. Толпа расступилась, давая ей дорогу, и снова сомкнулась. Отряд раздробился — пешие и конные соратники Перрина смешались со своими друзьями и родичами. Хоть парней и удивили произошедшие в Эмондовом Лугу перемены, вид у них был горделивый. Верховые старались держаться в седлах попрямее, пешие, хоть и прихрамывали, но вышагивали с высоко поднятыми головами. Еще бы — они вернулись домой, померившись силами с троллоками. Правда, женщины встречали израненных сыновей и внуков охами, ахами да слезами. Мужчины гордо улыбались, стараясь скрыть волнение, подшучивали над бородками своих отпрысков и заключали их в крепкие мужские объятия, отчего зачастую потом приходилось подставлять плечо для опоры. Девушки бросались навстречу возлюбленным с радостными возгласами и слезами на глазах. Мальчишки льнули к старшим братьям, вернувшимся домой героями. Но в толпе раздавались и восклицания, которых Перрин предпочел бы не слышать.

— Где Кенли? — дрожащим голосом спрашивала госпожа Ахан, миловидная женщина с легкой проседью в черной косе. Парни отводили глаза, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Где мой Кенли?

— Били! — неуверенно позвал старый Хью ал'Дэй. — Кто-нибудь видел Били ал'Дэй?

— Хью!..

— Джаред!..

— Каулли!..

— Тим!..

Возле постоялого двора Перрин вывалился из седла. Кто-то подхватил его, он даже не заметил кто. Только бы не слышать этих горестных восклицаний!

— Проводите меня внутрь, — простонал он.

— Тивен!..

— Харал!..

— Хэд!..

За захлопнутой дверью остались рыдания матери Дайла ал'Тарона, умолявшей сказать, где ее сын.

В троллоковом котле, вот где, подумал Перрин, тяжело садясь в кресло. В троллоковом брюхе, госпожа ал'Тарон, и угодил он туда по моей вине. По моей вине! Фэйли поддерживала руками голову Перрина и с тревогой всматривалась в его лицо. Надо заботиться о живых, сказал он себе. Оплакивать мертвых я буду позже. Позже!

— Со мной все в порядке, только голова закружилась, когда с коня слезал. Ездок из меня нынче неважный, — пробормотал юноша.

Но Фэйли, похоже, не очень ему поверила.

— Неужто вы не можете ему помочь? — спросила она у Верин.

Айз Седай невозмутимо покачала головой:

— По-моему, дитя, лучше мне за это не браться. Жаль, что ни я, ни Аланна не принадлежим к Желтой Айя, но, так или иначе, Аланна Исцеляет гораздо лучше меня. Вооружись терпением, дитя.

Большой общий зал, где жители Эмондова Луга сиживали вечерами за кубком вина или кружечкой зля, превратился в оружейную палату. Все стены были уставлены самыми разнообразными копьями, среди которых порой попадались секиры, алебарды и совни с причудливой формы навершиями, иногда тронутыми ржавчиной. А стоявшая у подножия лестницы бочка была — что уж и вовсе удивительно — полна мечей, среди которых не нашлось бы и двух одинаковых. Почти все они были без ножен, у большей части не осталось и обмоток на рукоятях. Надо полагать, здешний люд переворошил все чердаки на пять миль окрест и вытащил на свет реликвии, хранившиеся на протяжении многих поколений. Перрин был готов поклясться, что до появления троллоков и Белоплащников во всем Двуречье не насчиталось бы и пяти мечей.

Гаул занял место рядом с лестницей, которая вела наверх, к комнатам, предназначенным для постояльцев, и к собственной спальне хозяев. Он не спускал глаз с Верин, но в то же время поглядывал и на Перрина. С другой стороны от камина устроились Девы — поглядывая на Фэйли и прочих, уложив короткие копья на сгиб локтя, в непринужденных позах, но в любой миг готовые к действию. Трое молодых парней, те самые, что внесли Перрина, переминались у дверей с ноги на ногу, широко раскрытыми глазами глядя на него, Айз Седай и айильцев. — Другие раненые, — начал было Перрин. — Они нуждаются в…

— О них позаботятся, — обтекаемо отозвалась Верин, усаживаясь за соседний стол. — Они сейчас в кругу своих родных и близких, и это для них, пожалуй, самое лучшее.

У Перрина сжалось сердце — перед его мысленным взором предстали могилы под яблонями, но усилием воли он отогнал эту тягостную картину. Я обязан заботиться о живых, сурово напомнил себе юноша.

Айз Седай достала перо и чернильницу и принялась записывать что-то в свою книжицу аккуратным, убористым почерком. Хотелось бы знать, есть ли ей дело до того, сколько полегло двуреченцев, коли он остался жив и может быть использован Белой Башней в ее планах, касающихся Ранда.

Фэйли сжала его руку, но обратилась к Айз Седай:

— Разве не надо уложить его в постель?

— Пока нет! — раздраженно буркнул Перрин.

Верин подняла глаза и уже открыла было рот, но он повторил еще более решительно:

— Пока нет!

Айз Седай пожала плечами и вернулась к своим записям.

— Кто знает, где Лойал? — поинтересовался Перрин.

— Огир? — переспросил один из стоявших у порога парней. Дэв Айеллин был поплотнее Мэта, но с таким же озорным блеском в темных глазах. В прежние времена по части проказ и шалостей он не уступал разве что тому же Мэту. — Огир пошел с лесорубами в Западный Лес расширять защитную полосу. Видел бы ты его — для него срубить дерево все одно что брата родного убить, но на каждое срубленное нами он рубит три, тем здоровенным топором, что сделал для него мастер Лухан. Я видел, как Джайм Тэйн побежал в лес сообщить о твоем приезде, так что, если тебе нужен Лойал, он скоро будет здесь. Думаю, все они прибегут взглянуть на тебя. — Взгляд паренька упал на обломок стрелы. Он вздрогнул, сочувственно покачав головой, и непроизвольно потер свой бок: