Карта Москвы XVII века в пределах Земляного вала.
Первое ополчение под руководством П.П. Ляпунова подтягивалось к центру столицы. Отряды рязанцев заняли Яузские ворота. Противник пытался их отбить, стремясь помешать укрепиться ополченцам на близком расстоянии от Китай-города и Кремля. Беспрерывный огонь артиллерии со стен Китай-города обрушился на рязанцев, которые устанавливали батареи. Московские ополченцы помогали ратникам рыть траншеи и устанавливали туры (плетеные корзины диаметром в 2 м и высотой около 3 м, засыпанные землей), между которыми ставились орудия. Ополченцы открыли огонь, но ядра отскакивали от могучих стен Китай-города. Тем не менее осадная артиллерия наносила урон врагу, вызывала пожары в Китай-городе и даже в Кремле. Позиция у Яузских ворот стала ключевой при осаде. Она прикрывала дороги, ведущие в Рязанский край.
Таборы Заруцкого и Трубецкого облегли Белый город в районе Покровских ворот и до Трубы на Неглинной. Ополчения владимирцев, ярославцев, костромичей и угличан заняли северную часть Белого города, контролирующую дороги, шедшие к Ростову и Ярославлю. Но западное направление — Большая Смоленская или Литовская дорога на Можайск — Смоленск, начинающаяся от Новодевичьего монастыря, который еще был в руках интервентов, оставалось открытым, и в мае 1611 г. отряд Яна Сапеги попытался воспользоваться этой возможностью и прорваться в Кремль. Однако сапежинцы получили отпор в Лужниках и около Тверских ворот. Я. Сапега отошел к Переславлю-Залесскому. К июлю 1611 г. ополченцам удалось завершить блокаду — был взят Новодевичий монастырь. Блокада оккупантов в Москве была последним и крупным успехом Первого ополчения. Но в его рядах наметилась тенденция раскола.
Еще в апреле 1611 г. по инициативе П. Ляпунова ополченцы приняли присягу: стоять против поляков и короля Сигизмунда и его сына Владислава; освободить страну от польских и литовских людей; не подчиняться Семибоярщине, а служить царю, который будет избран «всей землей». П. Ляпунов мыслил создать «Совет всей земли», в котором, однако, были представлены лишь дворяне — в нем не упоминались посадские люди. Казачьи отряды Заруцкого и Трубецкого вообще жили по своим неписаным уставам. Представителя от казаков и даже крестьян-ополченцев не упоминались в «Совете…». Тем не менее были воссозданы Разрядный, Поместный и некоторые другие приказы. В целях объединения усилий Ляпунов составил приговор от 30 июня 1611 г. Его первыми подписали Ляпунов, Заруцкий и Трубецкой (за неграмотного Заруцкого подписался Ляпунов)[10].
Приговор имел положительные и отрицательные стороны. В нем указывалось, что у бояр, получивших новые поместья (и денежное жалование) от польского короля и королевича, они должны быть изъяты и отданы разоренным, беспоместным дворянам, а нерадивых бояр, избранных в «Совет всей земли», можно было «переменить» и выбрать иных, которые будут верно исполнять свой долг. В приговоре отмечался и тот факт, что крестьяне, которых в Смутное время вывезли в свои поместья «свои же братья» (то есть дворяне и дети боярские), возвращались к прежним хозяевам; продолжались сыски крестьян, убежавших от владельцев.
Дмитрий Трубецкой, ведший свой род от Гедиминовичей (от внука Гедимина[11] Дмитрия (Корибута) Ольгердовича князя Брянского и Трубчевского — участника и героя Куликовской битвы 1380 года), боярский чин получил от «тушинского вора», считался самым родовитым из воевод ополчения. И. Заруцкий, происходивший из мещан и записавшийся в казаки, не имел родословной, но обладал боевым опытом и потому получил чин боярина от «Совета…», созданного Первым ополчением. П. Ляпунов избрал в помощники Трубецкого и Заруцкого, чем закрепил равноправие казацких таборов с остальными участниками ополчения и дворянами, входившими в него. Но триумвират руководителей был непрочен. В приговоре от 30 июня 1611 г. содержались требования, которые не пришлись по душе руководителям казачьих отрядов: не разорять города, крестьянские подворья, не чинить грабеж и душегубство, не замышлять заговоры, что каралось смертной казнью ослушников.
Заруцкий, используя слабохарактерность Трубецкого, подчинил последнего своему влиянию и начал исподтишка противодействовать столь строгим мерам наказания своевольным казакам, ушедшим из войск «тушинского вора». Но главной ошибкой П. Ляпунова было то, что он, надеясь на помощь шведского короля Карла IX против притязаний Сигизмунда III, прочил на московский престол одного из шведских принцев — Густава-Адольфа или Карла-Филиппа.
Честолюбивый И. Заруцкий настраивал казаков в пользу избрания на трон «царевича» Ивана Дмитриевича — сына М. Мнишек и Лжедмитрия I. Сам же Заруцкий сблизился с М. Мнишек и, вероятно, мнил себя ближайшим советником при «новом царе», поскольку многие родовитые бояре из русских сидели еще в Кремле вместе с осажденным польским гарнизоном. Строгости Ляпунова по наведению порядка и дисциплины в казачьих таборах, а главное — задумка возвести иностранца на московский престол вызвали негативное отношение к руководителю ополчения.
А. Гонсевский воспользовался недовольством казаков. Верный его соратник некий атаман Сидора Заварзин подкинул казакам подметную грамоту, в которой якобы Ляпунов объявлял казаков смутьянами и врагами Московского государства и приказывал их бить повсюду.
Разъяренные казаки вызвали воеводу на круг и вручили ему подметную грамоту за подписью Ляпунова. Воевода прочитал ее и промолвил: «Похоже на мою руку, но я ее не писал». Но казаки не стали слушать Ляпунова и разнесли его на саблях. Предводитель Первого ополчения был умерщвлен, ополченцы остались без вождя. Дворянин Иван Ржевский, который хотя и не симпатизировал Ляпунову за его вспыльчивый характер, но был против самосуда, также был убит вместе с воеводой. Их тела перевезли в Троице-Сергиев монастырь, предали земле. На надгробном камне высекли краткую надпись: «Прокопий Ляпунов да Иван Ржевский убиты 119 г. (1611) июля в 22 день»[12].
После гибели П.П. Ляпунова дворянская часть ополчения разошлась по домам. Под Москвой осталось около 10 тыс. воинов Д. Трубецкого, И. Заруцкого и московские ополченцы, которые не теряли надежды на возвращение в родной город. Они продолжали борьбу с интервентами.
Первое ополчение не выполнило своей задачи, но опыт его создания был использован при формировании Второго ополчения.
В это время польский король Сигизмунд продолжал осаду Смоленска.
Осажденные тревожили частыми вылазками неприятельский лагерь и даже, переправившись через Днепр, смогли захватить вражеский штандарт. Свыше 20 месяцев продолжалась борьба смолян. К концу осады в Смоленске из 40 тыс. жителей осталась лишь пятая часть, а гарнизон насчитывал 200 ратников. Каждому из них приходилось наблюдать и оборонять 3-километровый участок крепостной стены. Несмотря на огромные потери, Смоленск продержался до 4 июня 1611 г. и был занят коронным войском только в результате измены.
Один из боярских детей перебежал на сторону поляков и показал им самое слабое место в стене, где кирпич был сложен наспех и потому непрочно. 2 июня поляки направили сюда огонь своей артиллерии, сделав подкоп, взорвали его, разрушили стену и ворвались в город. Воевода Шеин был взят в плен, а жители, не желая сдаваться врагу, заперлись в Успенском соборе. Смолянин Андрей Беляницын взял свечу и поджег хранившийся в его подвалах порох. Собор взлетел на воздух вместе с защитниками и нападавшими. Так 3 июня 1611 г. закончилась героическая 20-месячная оборона Смоленска.
Великий Новгород также подвергся осаде войском Я. Делагарди. Шведский король торопил его захватить город-крепость, а новгородскую землю оторвать от Руси и превратить ее в зависимое от Швеции вассальное «государство». 8 июля 1611 г. новгородцы отбили первый штурм шведов. Воеводы В.И. Бутурлин и И. Одоевский, посланные на помощь Новгороду, не смогли между собой договориться. Бутурлин занялся подготовкой города к обороне, а Одоевский еще не терял надежды на мирный исход — договориться со шведами, которые должны были уйти из новгородских земель. Но Делагарди деятельно готовился к очередному штурму.
