16 июля 1611 г. шведский предводитель приказал провести ложную атаку города с юго-восточной стороны. Новгородцы отбили ее, усилив оборону городских стен на этом участке. Делагарди же сосредоточил войско на противоположной стороне и предпринял атаку в районе Чудинцев ворот. Изменник Иван Шваль[13] по колее прополз под воротами и открыл их.

Шведская конница ворвалась в город. Началась безудержная резня защитников и жителей города. Василий Бутурлин увел свой отряд по мосту через Волхов на Торговую сторону и, отбиваясь от противника, двинулся московской дорогой на Бронницы. Но засевшие в Кремле казаки и стрельцы оказали ожесточенное сопротивление врагу. В городе также сражались до последней возможности отдельные группы казаков и стрельцов. Они отказались сдаться врагу. В неравной схватке погиб известный казачий атаман Тимофей Шаров, участник восстания Болотникова (болотниковцы не принимали в свои ряды отряды польской шляхты и по этой причине, не задумываясь, переходили на сторону патриотически настроенных ополченцев, в том числе в отряды М. Скопина-Шуйского, П. Ляпунова, Д. Пожарского и К. Минина)[14]. Упорно сражался священник Софийского собора Аммос с горожанами, затворившись в своем дворе. Он с новгородцами был сожжен шведами, которые так и не смогли их осилить. Но в итоге новгородский Кремль был все же сдан воеводой И. Одоевским. Новгородчина была на грани отторжения ее от России.

Несмотря на уход из-под Москвы основной массы Первого ополчения, вокруг столицы стояли еще ополченцы-москвичи, отряды Д. Трубецкого и И. Заруцкого. Однако ослабленное ополчение не могло осуществить плотной блокады гарнизона интервентов. Но тем не менее оно нашло силы дать бой отряду Я. Сапеги, возвратившемуся с продовольствием из подмосковных поселений. Сапежинцам удалось обойти укрепление ополченцев у Новодевичьего монастыря и соединиться с польским гарнизоном, вышедшим им на помощь. Но этот прорыв не решил проблемы со снабжением интервентов фуражом и продовольствием. Пан Гонсевский даже послал делегацию к польскому королю с предупреждением, что он будет вынужден уйти из Москвы в начале января 1612 г., если ему не окажут помощи.

В конце сентября 1611 г. на выручку гарнизону подошел к Москве гетман Я. К. Ходкевич. 25 сентября он перешел Москву-реку с юга в районе впадения в нее Яузы. Но ожесточенные схватки не дали перевеса ни одной из сторон. Несмотря на то что Ходкевичу удалось осуществить связь с польским гарнизоном в Кремле, ситуация не изменилась — ни войску гетмана, ни гарнизону облегчения это не принесло.

Собранное Ходкевичем продовольствие в районе Можайска было отбито партизанами. В войске интервентов замаячил призрак голода. И тогда Ходкевич, не смогший разбить даже ослабленные отряды ополченцев, вынужден был в июне 1612 г. отводить войско к границам Польши. Вместе с ним ушел из Кремля и пан Гонсевский. Гарнизон захватчиков, оставшийся в Китай-городе и Кремле, возглавил полковник Николай Струсь. Бесславно закончился первый приход гетмана Яна Кароля Ходкевича к Москве.

Частичный успех ополченцев под Москвой не изменил общего тяжелейшего положения Российского государства. Смоленск оставался в руках польских войск, шведы захватили Великий Новгород, в Москве сидели интервенты, ряды Первого ополчения распались. И в этот критический для государства момент с новой силой возникло народное сопротивление оккупантам. Россияне потеряли терпение, видя, как разрушаются устои государственности и экономическое состояние страны, попирается национальное достоинство, растаскивается государственная казна не только захватчиками, но и боярами-изменниками.

ГЛАВА 2

Освобождение страны от захватчиков

Недовольство интервентами продолжало нарастать. Ширилось подлинно всенародное движение, направленное на освобождение своей родины от польских феодалов, продолжавших грабеж и разорение российских городов и селений. Это движение с особой силой вспыхнуло осенью 1611 г. Из Москвы во все концы России патриарх Гермоген, заточенный поляками в подземелье, через своих людей тайно рассылал грамоты с призывом к восстанию против захватчиков. В Нижнем Новгороде земский староста Кузьма Минин обратился к народу с горячим призывом ополчаться против врагов Русской земли.

Кузьма Минин происходил из числа посадских людей г. Балахны[15]. Его отец Мина[16] Анкундинов (от него Кузьма получил фамилию Минин), который, судя по писцовым книгам конца 80-х гг. XVI в., являлся владельцем соляных труб — занимался солеварением и имел сельскохозяйственные угодья. У него было несколько сыновей, в том числе и Кузьма. Они, так же как и их отец, отличались предприимчивостью и кроме солеварения торговали рыбой и мясом в Нижнем Новгороде. Так что Кузьма Минин принадлежал к числу промышленников, а не был простым мясником, как иногда его именуют в исторической литературе. Это был достаточно обеспеченный гражданин как Балахны, так и Нижнего Новгорода.

К. Минин, по словам современников, отличался честным и справедливым характером: «…родом не славен, но смыслом мудр, смышлен и язычен (красноречив)». Он занимал по тому времени важный и почетный пост в Нижнем Новгороде — ведал сбором налогов, вершил судные дела. Авторитет Минина среди горожан был чрезвычайно высок, и он полностью его использовал при организации народного ополчения. Как в древние времена, собрались нижегородцы на вече, на котором Минин произнес знаменитую речь: «Православные люди, похотим помочь Московскому государству, не пожалеем животов (жизни. — Прим. авт.) наших… И такая хвала будет нам от Русской земли, что от такого малого города, как наш, произойдет великое дело. Я знаю, только мы на это подвинемся, так и многие города к нам пристанут, и мы избавимся от иноплеменников».

По призыву веча были собраны деньги, на которые снаряжалось пятитысячное ополчение, вошедшее в историю под именем Второго народного ополчения. Начальником его был избран опытный воевода, уже доказавший преданность своей Родине в борьбе с поляками, князь Дмитрий Пожарский. К Нижнему Новгороду примкнули Вологда, Ярославль и другие города. Дело, начатое нижегородцами, нашло отклик у всех россиян. Прозорливым оказалось предсказание Минина, и недаром в то время родилась народная поговорка «Новгород Нижний — сосед Москве ближний».

Когда интервенты узнали, что организуется Второе ополчение, то они потребовали от патриарха Гермогена, чтобы он призвал ополченцев разойтись. Но патриарх был непреклонен и отказался писать грамоты. Его заточили в темницу и морили голодом. Он умер 17 февраля 1612 г.

В ратники ополчения вступали крестьяне, холопы, посадские и служилые люди — стрельцы, пушкари, казаки. Вместе с русским народом в ополчение вливались народы Поволжья — марийцы, татары, чуваши и другие. Пришли отряды из Касимова, Темникова, Алатыря и Кадома. Позднее в Ярославле был создан «Совет всей земли», где главную роль играли представители посадов, мелкого служилого дворянства и казаков. Ополчение обрело положение вооруженной силы и своего рода государственной власти.

По решению нижегородского вече в ополчении устанавливалась строгая дисциплина: «Стоять за истину всем безызменно, к начальникам быть во всем послушным и покорливым и не противиться им ни в чем…»[17].

Князь Д. Пожарский первоначально планировал подойти к Москве через Суздаль и разгромить польский гарнизон. Но когда выяснилось, что авантюрист И. Заруцкий относится враждебно к ополчению, было решено подготовить базу для наступления и изменить маршрут движения. С этой целью Пожарский направил в Ярославль, захваченный в феврале казаками Заруцкого, конный отряд из 700 человек во главе с двоюродным братом Д.И. Лопатой-Пожарским, который очистил город. В освобожденный Ярославль двинулись силы ополчения и прибыли туда в марте 1612 г. Здесь они простояли 4 месяца, принимая пополнения, совершенствуя свою организацию. Восстанавливалась государственная структура: Разрядный, Посольский, Поместный и Судный приказы. Большой приказ занимался сбором податей — и выделением жалования служилым людям. Высшим органом власти являлся «Совет всей земли».