В целом реформы в русском войске в XVII в. предопределяли создание регулярной армии, комплектуемой по единому принципу, вооружаемой и содержащейся за счет государства, но это стало возможным только при окончательном утверждении абсолютизма.
Русская армия, готовясь к освобождению Смоленска, захваченного Польшей, проводила специальные учения. Для решения важной задачи русское правительство пригласило иностранных офицеров, нанимало иноземных солдат — пусть поделятся опытом, себя покажут. Но во время Смоленской войны (1632–1634) иностранцы показали себя не с лучшей стороны. Многие из них перешли на службу в польские войска. После изгнания захватчиков пришлось обратиться к национальной основе обучения и набора в войска. Русское правительство, озабоченное охраной границ, начало набирать ратных людей в полки «нового строя». В 1649 г. из крестьян стали формировать пашенных солдат. Им выдавали казенные мушкеты и шпаги. С переходом от частных к общегосударственным призывам даточных людей русская армия численно возросла. В 1661–1663 гг. на службе находилось 42 солдатских полка — 24 377 офицеров и рядовых; 8 драгунских полков — 9334; 22 рейтарских полка — 18 795; 2 полка копейщиков — 1185 и 1 полк гусар — 757 человек.
В 1661–1663 гг. во всех стрелецких приказах числилось 48 263 человека. Из росписи видно, что основным ядром войска стала пехота. По своей организации и выучке стрельцы являлись наиболее боеспособной частью войска, которые проявили свои боевые качества в войне с Турцией, пытавшейся захватить Украину. Стрелецкие полки в Чигиринском походе 1678 г., по словам П. Гордона, зарекомендовали себя как лучшая часть войска[31]. Вооруженные огнестрельным оружием полки «нового строя» и стрельцы располагались в первой линии. В связи с качественным улучшением огнестрельного оружия и возросшей скорострельностью боевой порядок русской пехоты строился в четыре шеренги в глубину. Удлинился фронт построения пехоты в целях максимального использования огневой мощи. Вторую линию, или резерв, составляла дворянская и казачья конница.
В Чигиринском походе стрелецкая пехота, вооруженная бердышами, при наступлении выбивала из траншей турецкую пехоту[32].
При фронтальном столкновении огневой бой русской пехоты и артиллерии расстраивал боевые порядки турецкого войска, чем способствовал успешным фланговым действиям конницы из резерва. Дворянское ополчение и вообще конница приобрели вспомогательное значение. В целом дворянское ополчение теряет свою роль окончательно после 1649 г., когда дворяне добились права передавать поместье по наследству. Постепенно, стремясь укрепить свое экономическое положение, дворяне стали избегать «государевой службы». Как писал И.Т. Посошков, даже выйдя в поход, дворяне в сражении целыми ротами прятались «за кусты», надеясь получить «легкие раны» и вернуться скорее в свое поместье[33].
Вся тяжесть сражения переносилась теперь на пехоту. С резким возрастанием численности пехоты русскому правительству пришлось делать закупки огнестрельного оружия за границей. Но в конце века, когда развилась уральская промышленность, эти меры перестали быть необходимыми. Оружие закупали за рубежом только в особо экстренных случаях.
В 70-х гг. полки «нового строя» и стрельцы получили первоклассное для своего времени вооружение: мушкеты и карабины с кремневым замком, ручные гранаты, «винтовальные» (нарезные) пищали, пистолеты. Этим полкам придавалась артиллерия — от 8 до 20 пушек на каждый полк. В целом в армии насчитывалось до 400, а в крепостях — до 2500 пушек. В 1677 г. в России был образован Пушкарский полк с 39 офицерами и 1261 пушкарями. В артиллерии происходила замена устаревших орудий (затинных пищалей, тюфяков) более унифицированными по типам и калибрам пушками.
Изменилась организационная структура русского войска. Унаследованное от XVI в. деление армии на «полки» было нарушено маневренными действиями войск И.И. Болотникова, а затем и ополчением Д. Пожарского и К. Минина. После изгнания интервентов в 1615 г. русская армия состояла из разрядов — корпусов войск, имеющих определенную самостоятельную стратегическую задачу[34].
Во главе разряда назначался воевода, который подчинялся главному воеводе. При главном воеводе (главнокомандующем) формировался походный штаб, в состав которого стали включаться от каждого полка (стрелецкого, «нового строя») «сторожеставцы» и «станоставцы». Они возглавляли разведывательные отряды, определяли места для расположения войск (лагери, станы). Так совершенствовалась, говоря современным языком, служба генерального штаба. В Уставе 1621 г. указывалось, что в обязанности окольничего (в конце XVII в. — квартирмейстера) вменялось: «А коли доведется с стану подыматься (войску) и ему наперед посылать по дороге добрых конных вестовщиков дозераши всех мостов и стежок, которые в той земле ведущи (знаемы) были (велась разведка всех дорог по маршруту следования войск)». Также предписывалось при устройстве войскового лагеря сторожевому полку «стояти полчася», то есть быть наготове. В штабе непременно действовали канцелярии (дьяки), осуществлявшие делопроизводство и разрабатывавшие указания главнокомандующего подчиненным ему воеводам. Главный воевода получал от царя и Боярской думы наказ, каким образом вести войну, где действовать объединенным полкам — разрядам. Таким образом, разряд как военный корпус приобретал самостоятельное значение и определенную свободу действий. В зависимости от района намечаемых боевых действий войска, входившие в разряд, назывались соответственно Смоленским или Украинским. Так, при подготовке к отвоеванию Смоленска было вновь сформировано шесть солдатских и один рейтарский и драгунский полки. Все они входили в Смоленский разряд, который к концу войны насчитывал 10 полков «нового строя» численностью свыше 17 тыс. человек. Практически такое деление давало возможность мобильно выходить на угрожаемые направления. В конце XVII в. все ратные люди были расписаны по разрядам и они по существу превратились в своеобразные военные округа, на базе которых комплектовались Московский, Смоленский, Владимирский, Новгородский, Северский, Казанский, Рязанский, Белгородский, Тамбовский разряды. В них числилось 208 213 человек.
Основываясь на национальном опыте военно-инженерного искусства, они снабжались житницами, оружейными амбарами, пороховыми погребами, потайными ходами к воде и вывозами — для ведения активной обороны крепостей. Эти города-крепости выдерживали осады не только татарской конницы, но и опытных штурмовых отрядов запорожцев, в чем читателя убедил пример гарнизона города Михайлова.
На северо-западе строились и укреплялись каменные города-крепости — Ярославль, Можайск, Звенигород, закрывавшие пути движения войск противника с западного направления.
На юго-востоке было больше путей продвижения. На этом направлении русское правительство провело восстановление разрушенных засечных черт. Была полностью восстановлена Большая засечная черта, прикрывавшая Москву. Вновь реконструировалась Белгородская засечная черта, находившаяся на переднем плане в Крыму. Была отстроена новая Изюмская черта протяженностью 400 км от крепости Усерда до реки Коломак. Засечные черты представляли собой сплошную оборонительную линию, а крепости-города — Северск, Тамбов, Нижний Ломов и другие оставались опорными узлами сопротивления.
Русские инженеры, используя и усиливая естественные препятствия, возводили земляные укрепления — крепости и валы — с таким расчетом, чтобы затруднить маневренность и подвижность противника. Причем, как правило, эти крепости были приспособлены к круговой обороне. С 1646 г. полевые полки располагались за линией засечных черт с центром в Белгороде — Белгородский разряд. В 1651 г. в разряде насчитывалось около 18 тыс. служивых людей[35].
