— Господи… — послышался сдавленный вздох дяди.

Мы сразу перестали вести себя как разыгравшаяся мелюзга.

— Что там, Хелир?

— В новостях? Ничего хорошего, — пробурчал Айзел.

— Пишут, что вчера скончался отец Люцера Корнела, — тихо пояснил Хел свою реакцию.

Я не сразу поняла, что он сказал. Слова будто бы дошли до слуха с опозданием.

— М-да… Я же говорю, ничего хорошего.

— Я знала, что ему совсем плохо, но все равно как-то… неожиданно. — Ага, как обухом по голове. — Нужно позвонить, наверное? Принести соболезнования.

— Да, стоит. — Дядя кашлянул, возвращая голосу былую твердость. — Я обращусь от всех Чистильщиков.

— Я позвоню ему лично, — предупредила я и обеспокоенно взглянула на Лендера. — Мы говорили с ним об этой ситуации. Он поддержал меня, когда Хелир…

— Понимаю, ангелочек, — улыбнулся Айзел. — Не оправдывайся. Я не полезу к тебе со своим ценным мнением. Это не тот случай.

Выдохнула с облегчением. Я переживала за его реакцию.

Вернувшись в офис, мы разбрелись по своим делам: Хелир сразу пошел к себе в кабинет, Лендер остался поболтать на улице с курящими Чистильщиками нашей организации, а я первым делом поднялась на балкон, надеясь найти тут уединение, и набрала Корнела.

Он ответил через семь гудков. Я зачем-то считала…

— Слушаю.

— Люцер, здравствуй, это Алеста Кайрен. Не помешала?

Послышался какой-то звон и в трубке раздался уставший голос:

— Не помешала. Наоборот ты вовремя… И тебе не нужно представляться. У меня записан твой номер.

Знаю. Это от волнения.

— Да, хорошо… — Сделала глубокий вдох, разнервничавшись. Собственное прошлое давало о себе знать яркими вспышками в памяти. — Я слышала про твоего отца, — произнесла тихо, прикрыв глаза. — Как ты?

— Сложно сказать. Держусь, наверное, — неуверенно ответил Люцер. На некоторое время воцарилось молчание. Кажется, он что-то пил. — Исход был очевиден, мы все знали, что в любой момент отец… покинет нас. Мне казалось, я уже смирился, настроился и просто ждал неизбежного. Казалось, внутри все давно переболело и осталась только пустота, но слова врача… ударили так, что к земле прибило. И я понял, в чем дело. Все эти дни я жил с мыслью, что он умрет, но знал — папа находится под наблюдением врачей и продолжает дышать. Я могу его увидеть в любой момент. Живого… хоть и почти уничтоженного болезнью. А сейчас его нет. Нет и все, — надтреснутым голосом произнес он. — И теперь я увижу его только на фотографиях. Знаешь, он счастливый на них! Веселый, здоровый и очень счастливый. Но рядом его больше никогда не будет. Я пытаюсь осознать это и… не получается, — горький слабый смешок Корнела отозвался у меня болезненным толчком в груди. Теплые слезы покатились по холодным от ветра щекам. — Я желал, чтобы отец перестал мучиться от боли и заснул навсегда, а теперь мечтаю, чтобы… хотя бы на мгновение… он снова оказался живым. Я ведь даже попрощаться не успел. Ты понимаешь, Алеста?

Судорожно вдохнула и быстро стерла влагу со щек.

— Понимаю, — борясь с комом в горле, проговорила хрипло. — Слишком хорошо понимаю.

— Вот это и ужасно.

— Я тоже не успела попрощаться с родителями, — поделилась с ним, чувствуя, как подводит голос. — У меня… вообще не было такой возможности.

И снова молчание.

— Я и не представлял, через что тебе пришлось пройти, — шепотом нарушил тишину Люцер. — Как ты это пережила? Мне бы пригодился твой опыт или совет.

— Плохо пережила. Я худший пример для подражания и паршивый советчик.

— Но ты справилась, — возразил Корнел. — Ты должно быть очень сильная девочка, Алеста Кайрен. Гораздо сильнее меня.

— Ничего подобного. Уж поверь! Со временем и тебе станет… легче, — выдавила, сжав руку в кулак и впиваясь ногтями в кожу. — Иногда все равно будет очень больно и тоскливо. Иногда… И это нормально. Забыть не получится, отвлечься и убежать тоже. Нам остается только принять, что родных и самых дорогих людей больше нет. Я пыталась бежать от реальности и от себя. Все привело к тому, что я едва не угробила свою жизнь. Брат с дядей спасли меня.

Ради них я стала бороться и жить дальше.

— Меня спасает работа и моя мама. Она сейчас тоже не в лучшем состоянии… — отстраненно пробормотал Люцер. — К слову о ней, мама хотела пригласить к нам в дом кого-нибудь из Чистильщиков. Она начиталась в сети каких-то баек про скверну или что-то в этом роде. Будто бы остается некая плохая энергия после умерших и Видящие могут ее убрать.

Чего только не напишут в интернете. И почему люди натыкаются именно на недостоверные источники? Для меня это всегда было загадкой.

— Скорее, дать совет как от нее избавиться.

— Так это правда?

— Да. Только я сомневаюсь, что в вашем доме есть скверна. Эм… все… случилось в больнице? — уточнила, аккуратно подбирая слова.

— Отец не хотел оставаться там. Он постоянно повторял, что ему нужно домой, что… скоро ему станет лучше, и он обязательно поедет домой, — Люцер вновь сорвался на шепот. — Это было его желанием. Поэтому я превратил часть нашего дома в больницу со всем необходимым оборудованием и врачами.

Надо же… Такое возможно? Хотя, наверное, возможно, когда у тебя много денег и есть связи.

— Пусть так, но скверна возникает либо от насильственной смерти, либо от того, что… человек совершал ужасные поступки при жизни. Накопившаяся злоба тоже может стать скверной, но обычно она быстро пропадает.

Произнеся последнюю фразу, я вспомнила о храме. Когда мы приехали в первый раз, там была скверна. Я не придала ей особого значения из-за слов Аэлии. Умерший настоятель потерял рассудок на склоне лет и вполне возможно сильно озлобился, судя по некоторым словам Джуадель, поэтому наличие скверны меня не удивило. Однако что же с ним случилось? И каким он был на самом деле?..

— А один поступок считается? — Люцер вырвал меня из размышлений. — Было в его прошлом темное пятно. Когда он только начинал свое дело… успел одной ногой вляпаться в криминал.

— Может быть. Редкость, но вдруг… — Я не стала выпытывать подробности. Меня они не касаются. — Если скверна действительно есть в вашем доме, нужно знать в каком количестве и где именно.

— Что ж, хорошо. Теперь хотя бы знаю, что это не байки. Надо связаться с твоим дядей и попросить, чтобы кого-нибудь выделил для проверки. Мне эта процедура ни к чему, но маме будет спокойнее. Может, полегчает.

— Считай, что уже выделили. Из всех Чистильщиков я главный специалист по скверне. У моего дара развита чувствительность к ней больше чем у других. Скажи, когда и куда подъехать.

— Как мне повезло, что я знаком с тобой. Даже хорошо, что это будешь ты. Давай завтра, сегодня не стоит. Похороны закончились только час назад, тут много людей. Я пришлю за тобой машину.

— Я буду рада хоть как-то помочь.

— Ты светлый человечек, Алеста.

— Не думаю, но спасибо.

— Тебе спасибо. От разговоров с тобой всегда становится легче.

В груди защемило.

— Все будет хорошо, Люцер.

— Верю. До встречи.

— Пока.

Ох, блин, мы завтра собирались к Аэлии! Ладно, съездим позже. Я же не весь день буду у Корнела. В крайнем случае, наведаемся в храм послезавтра.

Если будет необходимость. Пока неизвестно, что расскажет детективу та девушка.

Я сидела на заднем сидении фургона и задумчиво смотрела на кинжал в своей руке, пытаясь дозвониться до Линуса. Твигги был за рулем.

Через несколько минут гудки прервались голосом ученого:

— Я вас слушаю.

— Эйдер, это Алеста Кайрен. Здравствуйте.

— Здравствуйте, Алеста. Чем обязан?

— Тут такое дело…

Я рассказала ему про Амора и его умение. Линус не сразу поверил с услышанное, несколько раз переспросил, не розыгрыш ли это, а затем все с придыханием повторял:

— Это же невероятно! Невероятно!

— Да, — соглашалась я без остановки.