— А зачем?

— За помощью.

— Один из ваших, как ты сказал, обращался за помощью к нацистам? — Макс даже вскочил от изумления.

— Да. Нам необходима была информация, ради которой я сегодня здесь.

— Не понял. Здесь — догоны, там — фашисты. Связь?

— Здесь догоны, а там жива и здорова та самая «Аннэрбе» и по-прежнему занимается оккультизмом. Они, кстати, и указали нам дорогу в Мурманск. А Мурманск — привел сюда.

— Что? Объясни! — потребовал Барт. — Какая связь между гиммлеровским оккультным центром «Аннэрбе», Мурманском и догонами?

— Сириус, — пожал плечами приятель. — Неужто ты не понял? И — сейды.

Большая кружка, любимая, Максова, совершенно не согревала ледяных пальцев, хотя Ольга налила в нее крутой кипяток. Девушка свернулась клубочком в углу дивана, накрылась пледом.

Как там говорил Рощин? Проклятие сейдов? Похоже, оно обрушилось на нее, и теперь она, как прокаженная, заражает своей бедой всех, кто к ней прикоснется. И число жертв множится и множится. Теперь вот — Шульгин.

Сейды… Странные древние камни. Живые, уверен Рощин. Да и она сама могла в этом убедиться. Руины протоцивилизации или действующие ее хранители? Что же она сделала такого, что они так страшно ей мстят? А может, прав безумный магистр, и эти сейды охраняют совсем другие тайны? И вместе со всеми, кто в это верит, ждут пришествия того самого Нового Иерусалима? Волшебного града, обещающего райскую жизнь? И те, кто недостоин, должны вовремя уйти? Выходит, она как раз из этих, последних?

- Не спеши с выводами. В беспредельности Вселенной бесчисленно число тех, кто приходил и еще придет на Землю.

Голос снова возник в самом центре головы и снова — совершенно внезапно.

— Кто ты? Кто со мной говорит? — Ольга вскочила, расплескав из кружки обжигающий чай.

— Не бойся, это снова я.

Славина повернула голову на голос, хотя могла поклясться, что он звучит только в ее голове, и увидела кошку. Мурка сидела в противоположном углу дивана и… улыбалась.

— Приехали… — осела на диван девушка. — Говорящие и улыбающиеся кошки — это похлеще сейдов. Ну, что, Славина, поздравляю, ты сошла с ума.

— Не все очевидное — правильно. То, что ты видишь перед собой, — мое нынешнее обличье, просто мне в нем удобно, поскольку представители моей цивилизации довольно похожи на ваших кошачьих.

— А, так ты еще и не одна! — ухмыльнулась Ольга. — Вас, оказывается, целая цивилизация. Круто.

— Нашей цивилизации давно нет в том виде, какой ты бы смогла воспринять. Мы существуем как чистая энергия, поэтому можем входить в тела ваших кошек и спокойно наблюдать за тем, что происходит на Земле. Ты, наверное, замечала, как много кошки спят? Это потому, что в состоянии сновидения они путешествуют в другие временные зоны и могут общаться с себе подобными. Людям известно, что кошки — чудесные целители, особенным образом влияющие на разум человека…

— О, да! — кивнула Славина. — Вот насчет разума — это в самую точку. Если сейчас вызвать «скорую» и рассказать про мою захватывающую беседу с говорящей кошкой, отдельная палата в психушке мне обеспечена. Идиотизм! Сижу и разговариваю сама с собой, причем ясно это понимаю.

— Ты можешь не произносить слов. Мы вполне способны общаться телепатически.

— А, это будет следующий шаг. Раздвоение сознания. Шизофрения. — Ольга снова уселась на диван и откинулась на подушку. — То есть просто так от тебя не избавиться. Ладно, тогда давай, рассказывай, кто ты и откуда.

— Из системы Сириуса. Мы жили там, на одной из маленьких планет, пока ученые не заметили, что нашему солнцу грозит катастрофа. Тогда наши планетарные соседи эвакуировали нашу расу и все разумные формы жизни к себе. То есть, когда наше солнце коллапсировало, мы уже были вне опасности.

— Ты смотри, — хмыкнула Ольга. — Так значит, догоны, про которых мне рассказывал Макс, правы, и спутник Сириуса действительно взорвался?

— Да, знание о той катастрофе есть у некоторых земных народов. Их принесли наши братья, сириусяне.

— Насколько я понимаю, если взрывается звезда, мало никому не покажется! А вы все уцелели. Куда ж вас эвакуировали? На край света?

— Во время коллапса ученые сумели направить энергию так, что никто не пострадал. Причем это было сделано ментально, без привлечения техники.

— Ментально — это только с помощью мысли?

— Верно.

— Господи! — Девушка снова вскочила. Сжала руками голову. — Господи, пощади! Говорящие кошки, догоны, сириусяне! Разве так может быть? Разве с ума сходят так? Если ты хочешь лишить меня разума, лишай сразу!

— Успокойся и выслушай меня. Тебе будет интересно!

Ольга вдруг почувствовала, что по телу стало разливаться тепло. Живое, ласковое, ощутимое. Оно пошло по ногам вверх, согрело руки, наполнило приятной влажной негой грудь, поднялось к голове и воцарилось там светлым умиротворяющим покоем, который тут же стал распространяться снова вниз, теперь расслабляя тело, нежно покалывая и утяжеляя пальцы рук и ног.

— Ты не сходишь с ума, просто после некоторых событий у тебя появились новые способности, поэтому ты слышишь меня.

— После Сейв-Вэра? — догадалась Ольга. — После того, как магистр напоил меня какой-то гадостью?

— Тот напиток был лишь катализатором, а способность тебе дали сейды.

— Откуда ты знаешь про сейды?

— На кристаллической планете, куда нас эвакуировали, были высокоразвитые минералы, сущности некоторых из них сейчас тоже здесь.

— Ты хочешь сказать, что камни могут быть разумны?

— Конечно. На моей планете жили удивительно мудрые деревья, которые учили нас целительству и делились научными знаниями, у нас были разумные птицы и водяные змеи…

Привычная обстановка вокруг подернулась серебристой дымкой, словно внезапно размылся фокус в видоискателе телекамеры.

Ольга оказалась на необыкновенной поляне. Вокруг нее улыбчиво тянулись к странному голубовато-лиловому солнцу волшебные цветы. Мохнатые лепестки искрились и переливались малиновым и сиреневым. Одни — похожие на роскошные георгины, но с необычно крупными и раскидистыми, как у подсолнухов, шапками, другие — вытянутые в салатово-зеленое небо, будто гигантские гладиолусы, третьи — упругие и даже внешне — звонкие, словно бы кто-то, развлекаясь, подвесил на гибкие и прочные стебли стильные абажуры настольных ламп и торшеров, создав из них подобие колокольчиков. Цветы радужно бликовали, рассыпая вокруг пурпурные и фиолетовые искры, искры сплетались в радуги, радуги отрывались от земли и парили между поляной и небом, попеременно нанизываясь то на один, то на другой голубой солнечный луч.

На краю поляны, грациозно припадая на передние лапы, играли необычные животные. Их было трое — двое детенышей и мать. Детеныши — длинноногие, пушистые, немного похожие на гигантских львят, нежно песочного цвета с мягким ежиком начинающих отрастать грив, янтарными светящимися глазами и смешными черными конопушками на оранжевых носах. Мать — длиннотелая, гибкая, как сказочная пантера, в белой с розовым отливом пушистой шкуре и с кокетливыми, тоже бело-розовыми кисточками на ногах и хвосте. Если это чудесное животное и можно было с чем-нибудь сравнить, то разве что с необычной формы воздушным зефиром, невесомым и податливым…

Вокруг поляны шелестели огромными бирюзовыми листьями гигантские деревья, мощные стволы которых, цвета нежнейшего кофе с молоком с проседью сливочной пенки, казались монолитно тяжелыми и в то же время живыми и гибкими, словно могли в любой момент изогнуться до земли или, напротив, вытянуться еще выше, дотянувшись до самого неба. И само небо — зазывно-зеленое, праздничное, источало настолько манящий и приветливый свет, что и цветы, и деревья, и радуги, купаясь в нем, создавали ощущениетакой откровенной радости и восторга, что все это вместе можно было определить одним-единственным словом — рай…