Все в повозке было перевернуто вверх дном. По крайней мере половина тканей оказалась помята, разорвана, испачкана кровью. Ободранные кости не представляли никакой ценности, за исключением лисьих костей, которые вместе с хвостами были предусмотрительно спрятаны в корзину с двойным дном. Хвосты были нужны Вассани для доказательства, что это действительно лисьи кости. И ей нужна была ее жизнь, чтобы получить удовольствие от вырученных денег.

— Мы едем к Беку, — сказал принц. — Совари ждет в Танжире. Мы просто оставим караван немного раньше, чем собирались. Ночью, а не утром.

— Мы должны спешить. — Я не мог объяснить, что так беспокоит меня. Хадеон видел ногу Александра. Он догадается. И у Мардеков, и у Фонтези есть почтовые птицы.

Малвер кивнул:

— Кавель собирается тронуться ближе к вечеру. Его часту слишком устали. Но все остановились у колодца, и мы можем уехать прямо сейчас, никто не заметит, как мы улизнем. Если бы мы смогли замести следы…

— Беру это на себя, — обрадовался я возможности сделать хоть что-то полезное.

Вассани засомневалась в моих способностях. Она стояла в повозке, уперевшись руками в бока, и хмурила брови.

— Ты не сможешь скрывать следы на протяжении десяти лиг, а ветра сегодня нет. Летом следы держатся на песке по месяцу. Значит, они поймут, что мы сбежали, и легко нас найдут. Лучше давайте останемся с караваном. Императора можно спрятать в корзине.

— Раз Сейонн сказал, что позаботится о следах, — произнес принц, — значит, об этом можно не беспокоиться. — И тут он изумил меня, хотя мне казалось, что я неплохо знаю принца. Он низко поклонился Вассани. — Я сожалею, что мы нарушаем твои планы, госпожа. В один прекрасный день, когда я опять буду в силе, я достойно отблагодарю тебя. А пока что могу лишь сказать, что ты достигла совершенства в искусстве обмана. В самом деле, — он выпрямился и подсунул под мышки костыли, — тебе следовало бы дать несколько уроков Сейонну.

Первый раз за все эти дни Вассани не нашлась, что ответить. Случай был из ряда вон выходящий. Пока Малвер запрягал ослов и привязывал к повозке лошадь, Александр закинул внутрь костыли, потом забрался сам. Я стащил с себя балахон и побежал к колодцу. Вежливо поклонившись Кавелю, наблюдавшему за водопоем своих часту, я опустил в воду одежду, следя, чтобы кровь с рук не испортила воду. Повозка уже тронулась, когда я выбежал на тропинку. Я догнал их и ввалился внутрь.

— Мы можем хотя бы обтереться, — сказал я, бросая принцу мокрый балахон. Больше всего меня расстраивало то, что я так и не успел вымыться в благословенных водах Таине-Дабу.

Мы ехали весь изнуряюще жаркий день, щедро давая воду ослам из наполненных у колодца бочек и сменяя друг друга на козлах. То есть они втроем сменяли друг друга на козлах, а я сидел под пологом в задней части повозки и вызывал ветер. Легкий ветерок. Достаточный для того, чтобы немного потревожить песок и замести наши следы. Малвер ориентировался по солнцу, время от времени справляясь у Александра, который знал географию своей Империи лучше любого картографа. Вассани правила первой. Когда ее сменили, она принялась разбирать ткани, заталкивая безнадежно испорченные в одну корзину и заботливо расправляя и складывая оставшиеся.

— А ты что, не умеешь править ослами? — Она отдернула занавеску и, прежде чем я успел ответить, шагнула из передней части повозки ко мне. Освещение уже сменилось, вместо плоского серебристого света полудня нас окружал пурпурный вечерний свет. Небо на востоке начало темнеть. За нами оставались дюны, аккуратные, ничем не потревоженные волны песка.

— У меня есть чем заняться. — Я немного подвинулся, она села рядом и тоже уперлась ногами в борт повозки.

Некоторое время она молчала, глядя на песок. Ее тело Раскачивалось в такт движениям повозки. Спустя некоторое время я заметил ее недоуменно приподнятые брови. Я улыбнулся про себя и продолжил свою работу. Еще несколько минут, и Вассани приоткрыла рот от изумления, но ничего не сказала. Она закрыла глаза, потом снова открыла. Наконец, когда я решил, что сейчас она все-таки заговорит, она откинулась на ящик и положила ноги на какой-то тюк, словно собираясь сидеть так до скончания века.

— Ты не боишься? — спросил я.

— А нужно?

Я покачал головой:

— Не меня.

— А того, кто спит? — Александр звучно храпел посреди повозки.

— И не его.

— Отлично. Я не хотела бы, чтобы моя жизнь оказалась вывернутой наизнанку из-за злых духов или сумасшедших принцев.

Появились первые звезды. Мы ехали молча.

Прошло еще некоторое время, Вассани ушла внутрь поспать, а я решил, что на сегодня достаточно. Мы выезжали из песков в более высокую местность, впереди лежали луга и пшеничные поля. Никто не сможет проследить наш путь из Тайне-Дабу. Я перешагнул через спящего Александра и Вассани и сел на козлы. Малвер отдал мне вожжи, но остался рядом, глядя на звезды, ведущие нас в Танжир.

— Она твоя сестра или кузина, М'Алвер? — поинтересовался я, произнося его имя на тридский манер.

— Мать-земля… — Солдат посмотрел на меня с ужасом.

— Не беспокойся. Я никому не скажу. Да и какое это имеет значение, особенно после всего, что ты сделал.

Тридян нанимали погибать в дерзийских войнах. Они были хорошими воинами, но им никогда не доверяли. Не уважали их. Никогда не замечали, разве что тогда, когда наступало время платить им за службу. Никогда, ни при каких условиях тридянин не мог служить в дерзийском войске как равный, и уж тем более командовать дерзийцами. Считалось, что скорее дерзиец из низов станет императором, чем случится подобное. И оно случилось.

— Я выполнял свой долг, больше ничего.

— Но почему? Все эти годы скрывать, кто ты… служить дерзийским захватчикам… — У него была темная кожа, но не такая черная, как у других тридян. Обычно легко узнавали именно тридян и эззарийцев.

Малвер пожал плечами, не сводя глаз с поднимающегося впереди холма.

— Я умею сражаться. Вести за собой солдат. И я ценю свою жизнь. Зачем мне оставаться под началом какого-то трусливого дерзийца, который считает, что мне можно заплатить и я пойду туда, куда он боится даже посмотреть? Я решил распоряжаться своей судьбой сам, настолько, насколько это возможно.

— Но здесь… сейчас… это гораздо серьезнее… Он покосился на меня.

— Угу. Дикарю-тридянину, конечно, далеко до эззарианского мага, но и у него есть глаза.

Я кивнул и сосредоточился на ослах.

— Ты прав. Он стоит того. Нужно поддержать его, пока он не увидит свой путь. Обещаю тебе, он сделает это.

Мы ехали дальше. Когда перевалили через последнюю дюну, Малвер снова сверил наш путь со звездами. Через некоторое время я задрожал от холода и сказал, что пройду надену хаффей. Когда я скрылся за пологом, Малвер негромко произнес:

— Единокровная сестра.

Благодаря воде Тайне-Дабу ослики Вассани остались живы и благополучно довезли нас до Танжира, небольшого городка, окруженного пшеничными полями и маленькими деревеньками, одна из которых была родной деревней Ванко. Северные ворота города стояли открытыми. Их створки прочно вросли в песок. Толстые деревянные ворота не закрывали уже сто тридцать лет, с тех пор как погиб последний потомок манганарских королей. Над рыночной площадью сразу за воротами возвышалась кирпичная башня, остатки древней крепости, на месте которой и возник город.

Как только Вассани проехала мимо трех шумных стражников, Малвер соскочил с повозки и ушел на поиски Совари. Мы с Александром сидели под пологом, пока Вассани погоняла ослов по широкой улице, ведущей к городскому рынку. Мимо нас проехало не меньше шести вооруженных дерзийцев, все они были из Дома Рыжки. Я боялся, что принц при виде их лопнет от злости.

Рынок, такой же как и рынки в других городах пустыни, представлял собой большую площадь, окруженную низкими глинобитными домами. Повозки и телеги в беспорядке останавливались на площади, их владельцы разбивали там что-то вроде палаток, чтобы хоть как-то укрыться от солнца. В землю вбивались колышки, к которым привязывали ценных лошадей или рабов. От площади в глубь города уходило не меньше десятка улиц.