Били поспешно кивнул, видимо, горя желанием быть полезным хотя бы после того, как вопреки своим обязанностям не сумел помочь раньше. Он взял каждой рукой по покойнику, ухватив их за поясные ремни, и поволок через кухню к черному ходу.

— Айз Седай? — промолвила темноглазая певица. — Я не хотела оскорбить ваш слух своими простонародными песнями... — Она попыталась прикрыть руками глубокий вырез, открывавший большую часть груди. — Я могу петь совсем другие песни, если вам будет угодно их слушать.

— Пой что пожелаешь, — ответила Морейн. — Белая Башня вовсе не так уж изолирована от остального мира, как ты, видимо, думаешь. Мне доводилось слышать песни и погрубее тех, что пела ты.

Морейн была очень недовольна: теперь обывателям известно, что она Айз Седай. Посмотрев на Лана, она завернулась в свой льняной плащ и направилась к двери.

Быстрым шагом Страж нагнал Айз Седай у выхода, и они принялись тихо шептаться, но Перрин слышал их слова так же хорошо, как если бы они беседовали рядом с ним.

— Ты намерена идти без меня? — спросил Лан. — Но я обязался охранять тебя, Морейн, с тех пор как принял твои узы.

— Тебе всегда было известно: есть некоторые опасности, к которым ты не подготовлен и справиться с которыми тебе не под силу, мой Гайдин. Я должна идти одна.

— Морейн...

Но она оборвала его:

— Слушай меня внимательно, Лан. Если меня постигнет неудача, ты узнаешь об этом и будешь вынужден вернуться в Белую Башню. Этого я не стала бы менять, даже будь у меня больше времени. И я не хочу, чтобы ты погиб в напрасной попытке отомстить за меня. Перрина возьми с собой. Кажется, подобное внимание к нему Тени дало мне понять, пусть и не вполне ясно, его значимость для Узора. Я была глупа и не замечала очевидного. Ранд оказался чрезвычайно сильным та'верен, и я не обратила внимания на то, что рядом с ним всегда были двое других. Важность этого обстоятельства я упустила из виду. С Перрином и Мэтом Амерлин еще будет в состоянии влиять на ход событий. Нет, даже просто обязана, раз Ранд на воле. Расскажи ей обо всем, что случилось, мой Гайдин.

— Ты говоришь так, будто уже погибла, — резко произнес Лан.

— Колесо плетет, как того желает Колесо. Тень наползает на мир. Слушай меня, Лан, и подчиняйся, ибо ты давал клятву.

С этими словами Морейн ушла.

Темноволосая певица снова вскарабкалась на свой стол и запела слегка дрожащим голосом. Перрин узнал мелодию «Петуха госпожи Айноры», правда, слова опять оказались другими, и на этот раз, к его разочарованию — от этого чувства юноша сам смутился, — они действительно касались петуха. Сама госпожа Лухан не обнаружила бы в песенке ничего крамольного. Свет, я становлюсь похожим на Мэта!..

Протеста со стороны публики не последовало, кое-кто выглядел удрученным, но, видимо, слушатели принимали во внимание возможное неудовольствие Морейн, как и сама певица. Присутствующие опасались оскорбить Айз Седай даже в ее отсутствие. Вернулся Били, поднял и унес еще двоих мертвых Серых Людей, некоторые из слушающих поглядывали на трупы и качали головами. Один из них даже сплюнул на опилки.

Лан подошел к Перрину.

— Как ты узнал о них, кузнец? — спросил он тихо. — Пятно зла на них не настолько сильно и явственно, чтобы я или Морейн могли его ощутить. Серые Люди пройдут незамеченными мимо сотен охранников, даже если среди тех будут Стражи.

Ощущая на себе внимательный взгляд Заринэ, Перрин ответил как мог тихо, даже тише, чем говорил Лан:

— Я... я учуял их по запаху. Еще в Джарре и Ремене я учуял их, но там запах всегда исчезал. Оба раза Серые Люди уходили до нашего появления.

Перрин не знал, удалось Заринэ подслушать или нет. Девушка наклонилась вперед, пытаясь уловить обрывки его слов, но одновременно всем своим видом старалась показать, что беседа Лана и Перрина ей глубоко безразлична.

— Тогда — преследуя Ранда. Теперь — тебя, кузнец. — Внешне Страж не выказал удивления. Потом он произнес уже обычным голосом: — Я хотел бы обследовать окрестности. Твои глаза способны заметить то, что я могу и пропустить.

Перрин кивнул. Просьба Лана о помощи говорила о том, насколько встревожен Страж. Лан добавил:

— Огир, твой народ видит значительно лучше, чем большинство других существ.

— О да, — откликнулся Лойал, — я думаю, что тоже смогу быть вам полезен. — Он скосил большие круглые глаза на тела двух Серых Людей, все еще лежащие на полу. — Я бы сказал, что снаружи никого из них нет. Как по-вашему?

— Что мы ищем, каменнолицый? — спросила Заринэ.

Лан некоторое время смотрел на нее, потом покачал головой, словно решив о чем-то умолчать. Наконец он произнес:

— Все, что найдем, девочка. Я узнаю необходимое, когда увижу.

Перрин подумал, не сходить ли за своей секирой, но Страж уже направился к двери, и меча при нем не было. Да он вряд ли в нем нуждается, подумал Перрин угрюмо. Страж и без меча опасен не меньше, чем с мечом. Перрин последовал за Ланом, все еще сжимая в руке ножку стула. Он с облегчением увидел, что и Заринэ не убрала свой нож.

Плотные темные облака клубились над их головами. Улица была окутана сумраком, как будто наступил поздний вечер, людей тоже не было видно, очевидно, горожане не стремились вымокнуть под надвигающимся дождем. Лишь один парень бежал через мост дальше по улице, это был единственный человек, которого заметил Перрин, оглядываясь вокруг. Подул ветер, погоняя по камням мостовой мусор; тихо хлопнул на ветру зацепившийся за ступеньку обрывок ткани. За тучами ворчал и перекатывался гром.

Перрин сморщил нос — в ветре ощущался запах фейерверков. Нет, не фейерверков, точно. А как будто запах жженой серы. Или очень похожий.

Заринэ легонько стукнула своим ножом по ножке стула, которую сжимал в руке Перрин:

— Ты и в самом деле силен, здоровяк. Стул ты разломал без труда, как будто он сделан из прутьев!

Перрин хмыкнул в ответ. Он осознал, что стоит прямо, расправив плечи, и нарочно ссутулился. Дурная девчонка! Внезапно Заринэ тихо засмеялась, и он не понимал, то ли ему снова выпрямиться, то ли так и оставаться сгорбленным. Дурак! На этот раз он имел в виду себя. От тебя хотят, чтобы ты искал. Что? Он не видел ничего, кроме пустынной улицы, и не чуял ничего, кроме запаха вроде как горелой серы. Ну и, конечно, Заринэ.

Казалось, Лойал тоже не понимает, где и как искать. Он почесал ухо с кисточкой, поглядел в один конец улицы, перевел взор на другой, почесал другое ухо. Затем уставился вверх на крышу гостиницы.

Лан вышел из переулка возле гостиницы и направился дальше по улице, зорко вглядываясь в тени у домов.

— Может, он что-то пропустил и не заметил? — пробормотал Перрин, не особенно, впрочем, в это веря, но все-таки двинулся к переулку. Раз считается, что я должен смотреть, то смотреть и буду. Вдруг Лан все-таки что-то пропустил.

Лан, пройдя немного вперед, остановился, внимательно разглядывая плиты мостовой у себя под ногами. Потом Страж быстро вернулся к гостинице, глядя перед собой и как будто следуя за чем-то. Что бы это ни было, оно вело к каменному блоку цоколя, возле самого порога гостиницы. Возле дверей Страж и остановился, разглядывая серую каменную плиту.

Перрин бросил поиски в переулке, где вообще-то воняло так же, как и от всех каналов в этой части Иллиана, и поспешил к Стражу. И сразу же увидел, на что смотрел Лан. На верхней грани блока виднелись два глубоких отпечатка, как будто огромная собака оставила здесь следы передних лап. Запах, похожий на жженую серу, ощущался в этом месте сильнее всего. Собаки не оставляют отпечатков своих лап на камне. Свет! Не оставляют! Теперь и Перрин различил след, по которому прошел Лан. Собака пробежала мелкими шажками по улице до каменного блока, затем повернула обратно и удалилась той же дорогой, что и пришла. Оставляя в мостовой четкую цепочку следов, будто не по каменным плитам протрусила, а по вспаханному полю. Но ведь такие следы собаки не оставляют...