Он поднялся, доказывая пустыне, что питался ее силой. Ноги сами шли вперед. Время тянулось мучительно медленно.

Снова упав, Сути вдруг почувствовал, что раздавил коленом глиняный черепок. Он недоверчиво поднял осколок глиняного сосуда.

Здесь жили люди. Возможно, лагерь кочевников. Сути пошел вперед, чувствуя под ногами хруст: повсюду валялись черепки горшков. Несмотря на усиливавшуюся тяжесть во всем теле, он вскарабкался на скалу, закрывавшую ему обзор, и увидел... потерянный город.

Наполовину разрушенный кирпичный сторожевой пост, дома с зияющими глазницами окон и дверей, готовый обрушиться храм без кровли... И красная гора, пронизанная галереями, цистерны для сбора дождевой воды, наклонные каменные столы для мытья золота, каменные хижины, где горняки хранили свои инструменты! И всюду красноватый песок.

Сути подбежал к цистерне, требуя от своих подгибающихся ног последнего усилия. Он взобрался на каменный борт цистерны и упал в нее. Вода была теплая, божественная, каждая пора кожи пропитывалась ею, пока не напилась досыта.

Утолив жажду и испытывая будоражащее опьянение, Сути исследовал поселение. Никаких останков костей – ни человеческих, ни животных. Все вдруг покинули городок, бросив огромную горную разработку. В каждом жилище – украшения, кубки, вазы, амулеты из литого золота и серебра. Одни лишь эти предметы уже составляли колоссальное богатство!

Сути решил все досконально обследовать. Он спустился в глубокую галерею, уходившую к центру горы. И на глаз, и на ощупь Сути определил множество золотоносных жил, которые можно было без особого труда разработать. Количество металла превосходило самые безумные ожидания. Он научит нубийцев добывать несметные богатства. Немного дисциплины – и из них получатся превосходные горняки.

В то утро, когда нубийское солнце окутывало красную гору волшебными лучами, Сути становился властелином мира. Доверенный пустыни, богатый, как царь, он обходил переулки золотого города, его города, пока не заметил стража.

У входа в город сидел огромный лев и наблюдал за человеком. Одним ударом лапы он мог вспороть ему и грудь, и живот. В легендах утверждалось, что этот хищник никогда не смыкал глаз и никогда не спал. Если это правда, то как усыпить его бдительность?

Сути натянул лук. Лев поднялся. Не спеша, величественно он вошел в разрушенный дом. Сути следовало бы уносить ноги, но любопытство взяло верх. Готовый выпустить стрелу он последовал за львом.

Животное исчезло. В полумраке сверкали слитки золота. Брошенный запас, богатство, подаренное ему духом этого места, появившимся в виде льва и вновь ставшим невидимым.

Пантера была поражена. Сколько чудесных вещей, какое богатство... Сути победил. Золотой город принадлежал ему. Пока она разбирала сокровища, ее возлюбленный руководил командой нубийцев, ловко извлекавших металлы из породы. Они рубили кварц молотками и кирками, крошили скалу, затем мыли породу, отделяя от нее металл: ярко-желтый, темно-желтый, красноватый. Нубийское золото облачалось в восхитительные цвета. В нескольких галереях добывали белое золото. Оно по праву заслужило имя светящегося камня, способного дать свет во мраке, и ценилось не менее обычного золота. Согласно обычаю, нубийцы хранили его в виде самородков или колец.

Сути зашел к Пантере в старый храм, стены которого могли в любой момент рухнуть. Впрочем, это нисколько не беспокоило ливийку, примерявшую ожерелья, серьги и браслеты.

– Мы останемся здесь, – уверенно заявил он. – Ты можешь вообразить себе золотые ворота, серебряный пол, статуи из драгоценных камней?

– Я здесь не останусь. Это место проклято, Сути. Оно изгнало своих жителей.

– Меня не пугает проклятие.

– Не испытывай судьбу.

– Что ты предлагаешь?

– Заберем столько, сколько сможем, найдем наше золото и устроимся в тихом местечке.

– Тебе там быстро наскучит.

Пантера обиженно надула губки. Сути понял, что задел ее за живое, и продолжил:

– Ты мечтаешь о царстве, а не о деревенской жизни. Разве ты не хотела стать знатной дамой, правящей армией служанок?

Она отвернулась.

– Где носить такие ожерелья, если не во дворце перед толпой восхищенных и завистливых придворных? – Сути погладил ее руку необычайно гладким золотым самородком, затем прикоснулся к шее.

– Как приятно... Еще.

Он провел по груди, затем по спине, прежде чем опустился ниже.

– Я не превращусь в золото? – выдохнула Пантера.

Ее тело изгибалось от ласк Сути. От контакта с драгоценным металлом, этой плоти богов, к которой могли прикоснуться лишь немногие из смертных, не превращалась ли она на самом деле в золотую богиню, почитаемую нубийцами?

Сути коснулся самородком каждой частицы тела женщины. Золото походило на масляный бальзам и вызывало сладкую истому. Пантера блаженно вытянулась на полу заброшенного храма. Сути накрыл ее своим телом.

– Пока Тапени жива, ты не сможешь быть моим, – тихо сказала Пантера.

– Забудь о ней.

– Я ее испепелю!

– Пристало ли будущей царице опускаться до таких низостей?

– Ты стал бы ее защищать?

– Тапени более расчетлива, чем я.

– Ты пойдешь войной на Египет рядом со мной? – спросила Пантера.

– Я ведь могу тебя удушить.

– Нубийцы разорвут тебя в клочья.

– Я их вождь.

– А я – их богиня! Египет выбросил тебя. Пазаир тебя предал. Давай мстить!

Вдруг Сути вскрикнул от боли и повалился на бок. Пантера увидела причину: черный скорпион спрятался под камнем, укусив Сути в левую ладонь.

Сути впился зубами в свою руку, стараясь высосать и выплюнуть яд.

– Ты будешь самой богатой незаконной вдовой, – усмехнулся он.

Пазаир прижал к себе Нефрет. От ее нежности исчезла усталость после дороги, и вновь появилось желание бороться. Он рассказал ей, как спас Кани и помешал осуществлению одного из планов Бел-Трана. Нефрет, несмотря на радость, показалась ему озабоченной.

– Известия из крепости Чару, – сообщила она.

– Сути!

– Исчез.

– При каких обстоятельствах?

– В донесении начальника крепости сказано, что он сбежал; а поскольку гарнизон получил приказ укрыться внутри крепости, ни один патруль не отправился на его поиски.

Пазаир посмотрел в небо.

– Он вернется, Нефрет, и поможет нам. Но почему у тебя такая тревога в глазах?

– Просто усталость.

– Говори, пожалуйста, не храни на сердце этот груз.

– Бел-Тран начал кампанию, чтобы опорочить тебя. Он обедает с высшими должностными лицами, высокопоставленными чиновниками и начальниками провинций, а Силкет расточает улыбки и помалкивает. Твоя неопытность и плохо контролируемый пыл, твои якобы необоснованные требования, некомпетентность и недостаточные знания всех тонкостей иерархии, твое непонимание реалий сегодняшнего дня и привязанность к устаревшим ценностям – это излюбленные темы его разговоров. Он вредит тебе постоянно, день за днем.

– Не беспокойся из-за этого.

– Я не выношу клеветы в твой адрес.

– Это скорее хороший знак. Ведь если Бел-Тран так действует, значит, он еще сомневается в удачном исходе. Мои недавние удары, похоже, оказались болезненнее, чем я предполагал. Честно говоря, реакция интересная, пожалуй, стоит продолжить.

– Начальник царских писцов спрашивал тебя несколько раз.

– По какому поводу?

– Он будет разговаривать только с тобой.

– Другие важные посетители?

– Управитель земельных угодий и начальник тайной службы. Они тоже хотели видеть тебя и сетовали на твое отсутствие.

Все трое мужчин входили в число «девяти друзей» фараона. Самые влиятельные люди царства, привыкшие создавать и разрушать карьеры и репутации, с момента назначения Пазаира появлялись у него впервые.

– А не пригласить ли их на обед? – предложил визирь.

Начальник царских писцов, управитель земельных угодий и начальник тайной службы чем-то походили друг на друга: все зрелого возраста, степенные, важные, говорившие низким спокойным голосом. Они прошли по всем ступеням государственной иерархии, полностью оправдывая доверие царя. В париках и льняных накидках, надетых поверх платьев с длинными плиссированными рукавами, они подошли к воротам усадьбы визиря. У входа Кем проверил личности пришедших.