Из пасти налфешни торчали огромные клыки. Красные глаза горели на свирепом лице. При каждом вздохе могучая грудь демона, заросшая темной грубой шерстью, вздымалась и опадала, подобно кузнечным мехам. Из спины его росли два до смешного маленьких оперенных крыла. Когтистые пальцы мускулистых рук непроизвольно сжимались и разжимались. Демон глубоко вдохнул, раздувая ноздри, и наморщил нос.

— Паутина Демонов Паучихи, — рявкнул он гулким низким голосом. — Мало того что ее зловоние отравляет все Низшие Уровни, так теперь я должен еще и оказаться прямо в ней? — Он уставился на Квентл, которая стояла перед ним и казалась маленькой и ничтожной. — Ты заплатишь за это, жрица-дроу. Я плавал в кровавых прудах…

Плетка Квентл свистнула, и пять пастей впились в чувствительный участок бедра демона, совсем рядом с гениталиями. Такой удар означал скорее угрозу, чем желание причинить вред.

Налфешни взревел и попытался схватить змеиные головы, но было поздно.

— Еще одно богохульство, демон, — спокойно проговорила Квентл, — и в наказание я преподнесу твое мужское достоинство Ллос в качестве жертвы.

Горящие красные глаза Зеревимеила сузились. Он впервые огляделся, словно оценивая ситуацию. Взгляд его переходил с Фарона на Джеггреда, над которым он презрительно усмехнулся, потом на Данифай, заканчивавшую свое заклинание.

Фарон ощутил, как щекочет его кожу магия прорицания. Демон пытался определить их силу, почувствовать их души. Фарон не стал сопротивляться магии, хотя с легкостью мог бы это сделать.

Осторожно, словно ожидая удара, Зеревимеил проверил удерживающую силу вызывающего круга. Казалось, он изумился, когда кольцо не стало удерживать его в своих границах.

Он улыбнулся, роняя огромные капли слюны, и объявил:

— Ты не связала меня, шлюха.

Демон шагнул из круга на оканчивающихся копытами ногах и навис над Квентл. Фарон приготовил заклинание молнии, но жрица Бэнр не отступила.

— Мое заклинание было вызывающим, болван, — бросила она. — Не связывающим. Неужели все мужчины такие идиоты, даже среди демонов?

Все пять змей ее плети уставились на налфешни, насмешливо шипя.

Демон взглянул на нее со свойственным его расе высокомерием и сказал:

— Либо ты очень глупа, либо тебе есть что мне предложить.

— Не то и не другое, — ответила Квентл. Она продемонстрировала демону священный символ Ллос и глянула на налфешни снизу вверх. — Ты только что закончил прорицание. Ты знаешь величину моей силы. Паучья Королева снова отвечает на молитвы своих слуг, и я могу уничтожить тебя просто прихоти ради. Либо ты исполняешь то, что мне нужно, добровольно, либо я разорву твое тело в клочья и вызову другого из вашего народа.

В груди демона зародилось глухое ворчание, примерно как У Джеггреда, но он не стал возражать Квентл.

Верховная жрица продолжала:

— Если ты подчинишься добровольно, то после моего возвращения в Мензоберранзан получишь щедрое вознаграждение душами.

— Если ты туда вернешься, — сказал демон, и лицо его скривилось, что, по разумению Фарона, являлось зубастой усмешкой.

Существо взглянуло на небо и, казалось, впервые заметило вереницу душ, плывущих в вышине над ними. Он хищно уставился на них и облизнул толстые губы.

— Души, говоришь, — повторил он, вновь переведя взгляд на Квентл.

Жрица поиграла плеткой:

— Да, души. Но не эти. Эти принадлежат Ллос. Ты получишь другие, после того как отнесешь меня к подножию тех гор, к Ущелью Похитителя Душ. — Она указала плетью в сторону далеких гор, все еще сокрытых в ночи.

Фарон поднял голову. До этого он никогда не слышал, чтобы Квентл упоминала название их места назначения у подножия гор, хотя давно подозревал, что ей известно, что они найдут там.

— Ты не сможешь пройти ущелье и остаться в живых, — сказал демон.

Квентл подбоченилась:

— Смогу, и сделаю это. Так же как и те, кто сопровождает меня.

Демон облизнул губы, видимо прикидывая свои шансы.

— Я не вьючная скотина, дроу, — заявил наконец он.

— Нет, — ответила Квентл, — но ты понесешь Избранную Ллос и должен считать это за честь.

Губы демона оттянулись назад, обнажая громадные желтые клыки. Он отвернулся и сплюнул зловонной слюной в грязь. Потом сложил руки на огромной груди и объявил:

— Может, ты и Избранная, жрица, а может, и нет. В любом случае пусть Похититель испытает тебя в своем ущелье. Но за унижение, о котором ты просишь, моя цена — шестьдесят шесть душ.

Фарон приподнял брови. Шестьдесят шесть душ было очень скромным требованием. Квентл удалось весьма успешно запугать демона.

— Решено, — согласилась Квентл. — Попробуй обмануть меня, и ты умрешь.

— Никакого обмана, жрица, — понизив голос, заверил демон. — Я предвкушаю ощущение прикосновения твоего нежного тела к моему. А когда я снова возвращусь в кровавые пруды моей родины, я с удовольствием буду думать о том, как твою душу пожирает Похититель.

Квентл усмехнулась, ее плетка рассмеялась.

— Полетели, жрица, — сказал демон. — Я хочу вернуться к родным кровавым прудам.

— Пока нет, — ответила Квентл. Она повернулась спиной к демону — знак высшего доверия — и смотрела, как Данифай заканчивает наконец свое заклинание.

Младшая жрица встала перед своим вызывающим кругом, простерла руки и выкрикнула имя:

— Вакуул!

Внутри круга Данифай вспыхнула сила. Воздух словно разорвался. Появился округлый, подсвеченный синим портал. Сквозь него Фарон смог увидеть лишь густой клубящийся синий туман. Частичка тумана вытекла из портала, принеся с собой отвратительный запах, похожий на вонь гниющих грибов.

— Чаристраль, — заметил налфешни с явным презрением.

Фарон предположил, что это название того Уровня Абисса, что был виден сквозь портал.

— Вакуул! — снова позвала Данифай.

Послышалось жужжание. Оно становилось громче, громче…

— Хазми, — произнес Зеревимеил, каким-то образом ухитрившись добавить в голос еще больше презрения.

Фарон увидел, что Квентл улыбается. Похожие на мух демоны-хазми были относительно слабой разновидностью, слабее, чем налфешни. Либо Данифай сознательно не воспользовалась своими возможностями либо просто не могла вызвать никого более могущественного.

Похожее на крылатое насекомое существо заполнило собой портал. Синий туман исчез, и портал закрылся, оставив жужжащего демона-хазми внутри вызывающего круга.

При виде существа улыбка исчезла с лица Квентл. Фарон громко вздохнул.

Хазми, вызванный Данифай, был самым крупным из всех когда-либо виденных Фароном, величиной с четыре вьючных ящера сразу.

— Здоровенный, — заметил Зеревимеил.

— Замолчи, — велела Квентл, и ее плетка зашипела на демона. — Разве вытаскивать со дна Абисса отбросы почитается в Эриндлине за вызывающие заклинания? — осведомилась она у Данифай.

Данифай не стала поворачиваться, чтобы ответить, но по тому, как напряглась ее спина, Фарон понял, в какой она ярости.

Хазми не обратил внимания на колкость Квентл, и его фасетчатые глаза, каждый размером с два кулака Фарона, оглядели окрестности, задержавшись на миг на Джеггреде и налфешни. Существо возбужденно зажужжало.

— Почему ты потревожила Вакуула? — обратился демон к Данифай. В отличие от баритона Зеревимеила, голос у хазми был пронзительным, изобилующим вибрирующими и жужжащими звуками.

Внешне Вакуул напомнил Фарону гигантскую черную пещерную муху, ту ее разновидность, которая досаждала рофам и в результате укусов которой появлялись гнойные раны. Демон стоял на шести ногах. Четыре задние были как у насекомых — с зазубринами и волосками, торчащими из верхних сегментов, а две передние были похожи на огромные руки дроу, каждая из них оканчивалась ладонями, судорожно подергивающимися и сжимающимися. На спине у хазми росли огромные сдвоенные крылья, куда большие, чем у налфешни, которые периодически начинали жужжать. Всякий раз, как это происходило, до Фарона долетал поднятый ими ветер, пахнущий трупами. Голова хазми торчала из груди, будто нарост, в лице его сочетались черты мухи и человека, образуя гротескный профиль. Его лишенный зубов рот был усеян черными роговыми гребнями, на месте носа торчал длинный рог. Все тело демона было беспорядочно утыкано пучками коротких грубых волос.