– Это ты обо мне? – просипела я.

– Рини, это я о тех, кто мне принадлежит, ты – женщина, которую я люблю. И хватит об этом, – резко ответил Доргу, подводя меня к одному из островков с диванчиками и подушками. На них восседал неизвестный друг – Дон, а напротив можно сказать, что лежал Зихку, положив ноги на стол, а на его коленях Шаха. Точнее её голова. Зихку курил какую-то очень ароматическую трубку, затуманенным взором смотрел на свою рахушу и гладил её по губам. Очень интимно, надо сказать!

Я решила не обращать внимания на эту парочку, они были увлечены друг другом и плевали на всех, видно тут это в порядке нормы, прошла в центр диванчика и бесцеремонно улеглась на него.

– Вино? – предложил Доргу.

– Что тут самое крепкое?

– Крепкое? Рини, тебе это не понравится, выпей лучше это, – протянул он мне бокал. Попробовала.

– Годится, – кивнула я и посмотрела на Дона. – А вы значит друг Доргу?

– Да, и уже очень давно, – ответил тот.

– Дон помог мне, когда я только приехал в Золра, – ответил Доргу, сел рядом со мной и прижал к себе. – Дал денег. У меня тогда не было ни монеты, даже дом построил…

– Да к чему вспоминать, – махнул рукой Дон. – Тебе Элина рассказала, что мы с ней уже встречались?

Доргу тут же нахмурился и требовательно посмотрел на меня.

– Не успела, – поспешила сказать я. – Мы сидели рядом в Порисе во время игр. Ты разве не видел?

– Я видел, что ты с кем-то разговаривала, а потом ещё и с арены рукой помахала, но не думал, что это был Дон.

Я пожала плечами и сама налила себе горячительного напитка. Местные мужчины не охотники ухаживать за женщинами.

– А что курит Зихку?

– Кно – табак с лёгким наркотическим действием. Запрещён везде, кроме Ноше. Хочешь попробовать?

– Конечно. Честно говоря, я устала за сегодня невероятно и хочу расслабиться, если ты не против и отнесёшь в кровать, если сознание решит покинуть моё бренное тело.

Доргу тихо рассмеялся, протянул руку и из-за спинки дивана достал ещё одну трубку.

– Умеешь?

– А чего там уметь-то? – пробурчала я, рассматривая инструмент. – Он привыкания не вызывает? А то одно дело курить, и другое – наркотики.

– Нет, рини, это не наркотик, – возмутился Доргу. – Ту дрянь я бы тебе не позволил даже в руки взять.

Я удовлетворённо кивнула и попробовала новый продукт. Мои предположения подтвердились, на вкус кальян, один в один. Улеглась поудобней, налила себе новую порцию напитка и довольными глазами посмотрела на Доргу. Он был удивлён, но не долго. Заказал для меня ужин, спасибо ему за это, об ужине я совсем забыла, пододвинул ко мне ближе кувшин с моим напитком, обнял и погрузился в воспоминания со своим давним другом. Я их болтовню не слушала, а наслаждалась крепкими объятиями, вкусной едой и довольно откровенным зрелищем слева. Руки Зихку обнаглели, и он, совершенно не заботясь о зрителях, бесстыдно ласкал Шаху по поднятым наверх, на подушки ногам, а платье её опустилось вниз, давая полную волю действий, вторая же рука мужчины по-прежнему была на губах.

– Завидуешь? – Зихку заметил мой взгляд и поднял голову. Я покачала головой.

– Радуюсь за вас.

– Никогда не думал, что скажу это рахуше, да ещё и не моего дома, но Эли, я обязан тебе. Жаль я не в силах решить твою проблему, но после ты можешь рассчитывать на любую мою помощь.

Шаха заинтересованно подняла голову, она ведь не знает, что мои дни в этом мире сочтены.

– Что будет после, меня заботит мало, главное остаться, а вот то, что Сан может убить меня, и скорей всего убьёт, не дав вернуться, волнует сильно, – вздохнула я.

– Рини, мы это уже решили, я не дам Сану убить тебя, пока мы не удостоверимся, что ты не вернёшься, – грубо ответил мне Доргу. Я недовольно скривила губы, он ведь со своим другом разговаривал!

– А можно что-нибудь сделать с этой танцовщицей? – ткнула я пальцем на маленькую сцену рядом с нашими диванами, где сейчас совершенно бездарно извивалась дамочка, решив переключить внимание мужчин.

– А что тебе не нравится? Она хорошо танцует, – возмутился Зихку. Я фыркнула. – Можешь лучше?

– Конечно!

– Ты же устала, – произнёс Доргу, хотя глаза его говорили о том, что он не прочь полюбоваться на меня, вместо этой девицы.

– Для того, чтобы порадовать твой взор, мар – нет, – ответила я, улыбаясь и уже предвкушая. Возможно напиток, а возможно табак начали действовать, организм в стрессе всегда быстрее отдаётся власти расслабления, и я хотела веселья и секса. Второе может подождать, а вот первое – нет. Но местные правила мне были не известны, так что я сидела рядом с Доргу и не высовывалась, но раз разговор пошёл таким образом, то я с удовольствием устрою зрелище похлеще крови на арене. В конце концов, отношения у нас так и не наладились до конца, и пусть Доргу уверял меня, что не пользовался услугами Дары уже давно и любит меня, но пока наша сексуальная жизнь не наладится, не поверю ни слову.

Доргу забрал у меня из рук трубку, бокал и кивнул.

– Порадуй.

Я очень медленно поднялась, перешагнула ноги своего хозяина, задержавшись немного, и поднялась. Можно было бы, конечно, просто встать и выйти, но не так эффектно. Прогнала танцовщицу, но на сцену решила не вставать, я же не стриптизёрша, в самом деле! Я скорее чувствовала себя любимой женой какого-нибудь шейха, и танцевала только для него. И не важно, что зрителей у меня было много, мягко говоря, через некоторое время все в этом шатре смотрели на меня, я же не отрывала взгляд от Доргу, а потом и вовсе закрыла глаза, отдаваясь звукам музыки. Я не танцевала, кажется, целую вечность… уже и забыла как это, когда музыка сливается с твоим телом, как дышишь движениями…

Сознание моё начало мутиться, горячительный напиток, выпитый в большом количестве, взял-таки надо мной верх. Кажется, я чувствовала руки Доргу на своих бёдрах, он решил посмотреть на меня с близкого расстояния, а после пыталась затащить к себе Шаху… но та отказывалась, говорила, что не умеет танцевать. Уже обрывками помню горячие поцелуи Доргу и его желание увести меня, но я желала продолжения банкета, а он угрожал, что возьмёт меня прямо у всех на глазах… Или это уже приснилось? Разноцветный туман окутал меня, а дурман сладкого дыма стёр границы.

Я приоткрыла один глаз и сморщилась от боли. М-м-м… так плохо мне ещё никогда не было – это факт. Даже после Осенних игр я могла хотя бы на ногах стоять, а сейчас… сейчас я себя и человеком-то не ощущала. Причём головная боль, жуткая горечь во рту и сухость ещё полбеды, а вот то, что всё тело ломило, словно от побоев было скверным признаком. Неужели я в пьяном угаре с кем-то подралась? Да быть такого не может!

Прислушалась к своим органам чувств, но новой информации не получила, мне было хреново… очень. Но потом я услышала голос. Тихий, спокойный, он что-то рассказывал. Я попробовала сконцентрироваться на нём, пробраться сквозь толщу боли и слабости, разобрать слова. Кто это? О чём он говорит?

– Штаны коту не полагаются, мессир, - с большим достоинством отвечал кот, – уж не прикажете ли вы мне надеть и сапоги? Кот в сапогах бывает только в сказках, мессир. Но видели ли вы когда-либо кого-нибудь на балу без галстухаа? Я не намерен оказаться в комическом положении и рисковать тем, что меня вытолкают в шею! Каждый украшает себя, чем может. Считайте, что сказанное относится и к биноклю, мессир!

– Но усы?..

– Не понимаю, – сухо возражал кот, – почему, бреясь сегодня, Азазелло и Коровьев могли посыпать себя белой пудрой, и чем она лучше золотой? Я напудрил усы, вот и все! Другой разговор был бы, если б я побрился! Бритый кот – это действительно уже безобразие, тысячу раз согласен признать это. Но вообще, – тут голос кота обидчиво дрогнул, – я вижу, что ко мне применяют кое-какие придирки, и вижу, что передо мною стоит серьёзная проблема – быть ли мне вообще на балу? Что вы скажете мне на это, мессир?