Это чувство, будто погружаешься все глубже в своего партнера, чтобы все потеряло четкость и, становясь частичкой души друг друга, прежде чем поцелуй завершиться.

Но Елена буквально плыла по воздуху, что Деймон и давал ей в буквальном смысле.

Если бы сильные, длинные, тонкие руки Деймона не обхватывали ее за плечи, она ускользнула бы полностью.

Елена знала, что существует другой путь, что удержит ее внизу. Он может повлиять на нее, чтобы она захотела остаться с ним. Но до сих пор она не чувствовала ни малейшей попытки использования Силы. Казалось, он все еще хочет оставить ей право выбора. Он не хотел соблазнить ее, используя один из методов и приемов Силы, которые он узнал за свою более чем пятисотлетнюю жизнь. Дыхание становилось все более учащенным, Елена почувствовала, что ее ощущения расплываются и сердце заколотилось чаще.

Была ли она полностью уверена, что Стефан не возражал бы и против этого? Но Стефан оказал ей большую честь, доверяя ей и веря в ее любовь.

И она начинает чувствовать истинного Деймона, его очевидную необходимость поведения с ней, его уязвимость, поэтому ему необходимо было стать таким, как одержимым. Не пытаясь повлиять не нее, он по-прежнему расстилался большими темными крыльями вокруг нее так, что не куда было бежать, не куда бежать.

Елена чувствовала, что теряет сознание от накала страсти, что была между ними. В качестве последнего жеста, не отказа, а приглашения, она отклонила назад голову, обнажая свою шею, чтобы он почувствовал ее желание. И как будто большие, хрустальные колокольчики зазвонили вдали, она чувствовала его ликование по поводу ее добровольного поражения бархатной темноте, которая обгоняла ее. Она не почувствовала зубов, которые сломали преграду ее кожи и достигли крови. Но до этого она видела звезды. Казалось, вселенная была сосредоточена в глазах Деймона. Слезы потекли по ее щекам.

На следующее утра в номере мотеля Елена встала и спокойно оделась, признательная за дополнительное пространство. Деймона не было, как она и ожидала. Он по обыкновению рано позавтракал, пока они были в дороге, словив несколько  официанток из ночной придорожной закусочной для дальнобойщиков. «Надо обсудить это с ним как-нибудь», — думала она, когда помещала пакет земляного кофе в маленькое ситечко кофейника ровно на две чашки, предусмотренного в мотеле.

Пахло хорошо.

Но, ей крайне необходимо сейчас поговорить с кем-то о том, что случилось прошлой ночью. Сперва, ее выбор пал на Стефана, конечно, но она поняла, что тот случай полета вне ее тела получился не по просьбе.

То, что ей нужно сделать, так это позвонить Бонни и Мередит. Ей нужно было поговорить с ними, это было ее право, но сейчас настали времена, когда она не могла. Интуитивно, она понимала, что любые контакты с Феллс Чёрч были не к добру. И Мэтт никогда не проверял их.

Ни разу.

У нее не было представления, где он, но лучше бы он был возле Седоны, вот и все. Он сознательно отрезал любую связь между ними. Прекрасно. Он должен появиться, как обещал. И все же… Елене до сих пор требовалось поговорить с кем-то. Ей нужно было выразить себя.

Конечно! Она идиотка! У нее все еще был ее верный компаньон, никогда не говорящий ни слова, и никогда не заставляющий ее ждать. Она налив себе чашку обжигающего горячего кофе на ходу. Елена вытащила свой дневник со дна своей сумки с вещами и открыла его на свежей, чистой странице. Не было ничего, кроме свежей страницы и чернильной ручки, которая плавно задвигалась, она начала писать. Пятнадцать минут спустя за окном послышался скрежет, через минуту Деймон шагнул внутрь.

У него было несколько бумажных пакетов, и Елена почувствовала себя необъяснимо уютно и хорошо. Она предложила ему кофе, который был довольно приятным, даже если в него положить сухие сливки, и Деймон застыл…

— Бензин, — сказал он торжественно, значительно подняв брови глядя на нее, и поставил пакеты на стол.

— Вдруг они пытаются использовать растения против нас. Нет, спасибо, —   добавил он, глядя на ее, стоящую, с полной чашкой кофе, протянутой ему.

— Я был в гараже у механика и купил это. Я просто пойду, вымою руки.

Он скрылся из виду, обойдя Елену.

Он прошел мимо, не взглянув. Не обратив внимания даже на то, что на ней была единственная чистая пара одежды: джинсы и тонкий цветной топ, который на первый взгляд смотрелся белым и только яркий свет показывал, что он был эфирно-радужным.

«Даже ни разу не взглянул», — подумала Елена, остро переживая его невнимание и ощутив, что так или иначе, жизнь дала ей пощечину. Она собралась вылить кофе, но потом решила, что он нужен ей самой и сделала несколько обжигающих глотков. Затем она подошла к дневнику, и прочитала последние две или три страницы.

— Ты готова отправляться? — Деймон перекрикивал журчание воды в ванной.

— Да, минуту.

Елена читала страницы дневника, от предыдущей записи пробежавшись до начала следующей перед ней.

— Мы могли бы начать двигаться на запад прямо отсюда, — кричал Деймон. — Мы можем добраться за один день. Они будут думать, что это маневр для одних конкретных ворот и будут обыскивать все подобные. Тем временем мы поедем в направлении Врат и будем впереди на несколько дней от преследующих нас. Это идеально.

— Угу, — читая, сказала Елена.

— Мы должны будем встретить Остолопа завтра, возможно, даже этим вечером, в зависимости от того, сколько проблем они вызовут.

— Угу.

— Но сначала я хотел спросить тебя: ты думаешь, что это — совпадение, что наше окно сломано? Потому что я всегда помещал защиту на ночь, и я уверен… — он провел рукой по своему лбу, — я уверен, что я, должно быть, сделал это и вчера вечером. Но что-то прошло через нее, сломало окно и ушло без следа. Вот почему я купил весь этот бензин. Если они попытаются сделать что-то из дерева, то я взрывом превращу их всех в Стоунхендж.

«И половину невинных жителей штата», — подумала мрачно Елена. Но она была в состоянии такого шока, что более ее ничего не могло впечатлить.

— Что ты делаешь? —   Деймон ясно дал понять, что готов встать и отправляться.

— Избавляюсь от кое-чего не нужного, — сказала Елена и спустила воду в туалете, наблюдая за разорванными частями своего дневника, закручивающимися в вихре, прежде чем исчезнуть.

— Я бы не беспокоилась насчет окна, хотя… — сказала она, входя обратно в спальню и обувая ботинки. — Не вставай еще минуту, Деймон. Мне нужно с тобой поговорить кое о чем.

— О, ну перестань. Это может подождать до того, как мы окажемся в пути, или не может?

— Нет. Не может, потому что мы должны заплатить за это окно. Ты разбил его прошлой ночью, Деймон. Но ты не помнишь, что сделал это, так ведь?

Деймон уставился на нее. Она могла бы сказать, что его первым желанием было засмеяться. Вторым, которому он уступил, посчитать ее чокнутой.

— Я серьезно, — сказала она, когда он встал и зашагал к окну с отчетливо просматривающимся желанием превратиться в ворона и улететь отсюда.

— Не смей никуда уходить, потому что это еще не все.

— Не все вещи, которые делал и которых не помню? — Деймон прислонился к стене в одной из его старых высокомерных поз. — Возможно, я разбил несколько гитар, не выключал радио до четырех часов ночи?

— Нет. Не только вещи из прошлой ночи, —   сказала Елена, глядя в сторону. Она не могла смотреть на него. — Другие вещи, из других дней…

— В роде того, что я пытался саботировать эту поездку на протяжении всего времени, — сказал он, его голос был лаконичным. Он посмотрел на потолок и тяжело вздохнул: — Может быть, я сделал это, просто чтобы оказаться наедине с тобой.

— Заткнись, Деймон!

Откуда это взялось? Что ж, она это, конечно же, знала. Исходя из ее ощущений о прошлой ночи. Проблема была в том, что она должна была получить от него кое-что — серьезно, если бы он воспринял. Приходилось подумать об этом, чтобы найти лучший способ как поступить.