И все это время Елена пыталась использовать свою Силу. Это была не та Сила, которую она использовала до этого, но она могла почувствовать, как ее название слетало с ее губ.

То, чего она не могла почувствовать, не могла вызвать, было связью между словами и Силой.

«Я бесполезна как героиня» — подумала она. — «Я жалкая. Они должны были наделить Силами того, кто знал бы как использовать такие вещи. Или нет, они должны были дать их кому-то и объяснить ему, как ими пользоваться. Или, нет…»

— Елена! — мусор надвигался прямо на нее, но она резко увернулась влево и как-то обошла его.

А потом она лежала на земле и смотрела на Деймона, который защищал ее своим телом.

— Спасибо тебе, — прошептала она.

— Вставай.

— Извини, — прошептала она и протянула правую руку с кольцом Деймону, чтоб он взял ее.

А затем она согнулась, поднимаясь с рыданиями. Она слышала хлопанье крыльев Блоддьювед прямо над собой.

Мэтт и миссис Флауэрс находились в убежище — пристройке к дому, которую дядя миссис Флауэрс соорудил для резьбы по дереву и прочих увлечений. Он стал еще более запущенным по сравнению с остальной частью дома, которая использовалась для хранения вещей. Миссис Флауэрс не знала, куда еще поместить — как, например, раскладушку кузена Джо и эту старую продавленную кушетку, которая больше не соответствовала домашней мебели. Теперь, ночью, это было их убежищем.

Ни один ребенок или взрослый Феллс Чёрча никогда не был приглашен внутрь. В самом деле, за исключением миссис Флауэрс и Стефана, который помогал двигать массивную мебель внутри — а теперь еще и Мэтт, больше никого здесь не было, как миссис Флауэрс могла помнить.

Мэтт ухватился за это. Он медленно, но верно просматривал материал исследований Мередит и один драгоценный отрывок, который много значил для него и миссис Флауэрс. Именно поэтому они могли спать по ночам, когда приходили голоса.

Китцун часто считается своего рода кузеном западных вампиров, соблазняющим мужчин (большинство лисьих духов брали женское обличие) и питающимся в основном их чи, или душой, без посредника в крови.  Таким образом, можно сделать вывод, что они связаны аналогичными правилами, что и для вампиров. Например, они не могут войти в человеческое жилье без приглашения… и да, голоса… Он был очень рад последовать совету Бонни и Мередит и пошел к миссис Флауэрс перед приездом домой.

Девушки убедили его, что он только подвергнет родителей опасности, идя на самосуд, который его ждет, готовый убить его якобы в нападении на Кэролайн. Кэролайн, казалось, нашла его незамедлительно, но она не привела с собой толпы. Мэтт подумал, что, может быть, потому что это было бесполезно. Он понятия не имел, что могло случиться, если бы голоса принадлежали бывшим друзьям, давно приглашенным в этот дом, в то время как он был в дома.

Сегодня вечером…

— Давай, Мэтт, — медленный, ленивый голос Кэролайн соблазнительно мурлыкал.

Это звучало так, будто она лежала, говоря в щель под дверью. — Не будь таким занудой. Ты знаешь, что тебе когда-нибудь придется выйти.

— Дай мне поговорить с моей мамой.

— Я не могу, Мэтт. Я ведь говорила тебе, она проходит обучение.

— Чтобы стать такой как ты?

— Это займет очень много усилий, чтобы стать похожей на меня, Мэтт, — неожиданно тон Кэролайн перестал быть кокетливым.

— Бьюсь об заклад, — пробормотал Мэтт и добавил: — ты причинишь боль моей семье, и будешь так жалеть, как только сможешь себе это представить.

— Ох, Мэтт! Перестань, будь реалистом. Никто не хочет, чтобы кто-либо пострадал.

Мэтт медленно разжал руки посмотреть, что было сжато между ними. Старый револьвер Мередит, наполненный пулями, благословенными Обаасан.

— Какое второе имя у Елены? —   он спросил негромко, несмотря звуки музыки и танцев на заднем дворе миссис Флауэрс.

— Мэтт, О чем ты говоришь? Что ты собираешься делать там, составлять генеалогическое древо?

— Я задал тебе простой вопрос, осторожно. Ты и Елена играли еще со времени, когда вы были детьми, правильно? Так и какое же у нее второе имя?

Последовало волнение.

Когда Кэролайн, наконец, ответила, он мог ясно слышать шепот, как Стефан слышит очень давно, просто биение перед ее словами.

— Если все в чем ты заинтересован, это играть в игры, Мэтью Ханикатт, то я найду кого-нибудь другого, чтобы поговорить.

Он мог слышать ее практически везде. Но он испытывал желание праздновать. Он позволил себе целую чашку печенья и полчашки домашнего яблочного сока миссис Флауэрс. Они никогда не знали, сколько они могут быть запертыми здесь только с припасами, которые у них есть, и поэтому Мэтт всякий раз, когда выходил из бункера, приносил много вещей, которые он мог обнаружить, что могло быть полезным.

Барбекю, зажигалка и лак для волос равнялось огнемету. Банка после восхитительных консервов миссис Флауэрс. Кольца с ляписом на случай, если произойдет ужасное, и они обзаведутся острыми клыками.

Миссис Флауэрс повернулась во сне на кушетке.

— Кто это был, Мэтт, дорогой? — спросила она.

— Никого не было,  миссис Флауэрс. Вы просто спите дальше.

— Понятно, — сказала миссис Флауэрс своим голосом милой старушки. — Ну, если никто все же возвратится, ты мог бы спросить у нее имя ее собственной матери.

— Понятно, — сказал Мэтт, наилучшим образом имитируя ее голос, и затем они оба рассмеялись.

Но, несмотря на смех, в его горле стоял ком. Он знал миссис Форбс очень давно. И он боялся, боялся времени, когда его будет звать уже голос Шиничи. Тогда они будут в беде навсегда.

— Вон она, — кричал Сейдж.

— Елена! — кричала Мередит.

— О, Боже! — кричала Бонни.

В следующий момент, Елена была отброшена, и что-то приземлилось на нее сверху. Глухо, она услышала крик. Но он отличался от других. Это был задыхающийся звук чистой боли, когда клюв Блоддьювед впился в нечто из плоти.

«В меня», — подумала Елена. Но не было никакой боли. — «Не в… меня?»

Над ней раздался кашляющий звук.

— Елена… иди… мои щиты… не продержатся…

— Деймон, мы пойдем вместе!

«Боль…»

Это была лишь тень телепатического шепота, и Елена знала, что Деймон не думал, что она услышала это. Она расширяла свою силу все быстрее и быстрее, совершая обманные маневры и заботясь только о безопасности тех, кого она любила.

«Я найду выход», —   сказала она Деймону. «Я понесу тебя. Как пожарник».

Он смеялся над этим, давая Елене некоторую надежду, что он не умирает. Теперь Елене было жаль, что она не взяла доктора Меггера с ними в карету, он мог использовать свои силы на исцеление раненых…

«И что потом? Оставить его на милость Блоддьювед? Он хочет построить больницу здесь, в этом мире. Он хочет помочь детям, которые конечно не заслуживают всего зла, которое, как я видела, обращено на них», — она отбросила эти мысли в сторону.

Сейчас было не время для философских дискуссий о врачах и их обязательствах. Сейчас было самое время бежать. Протягивая руки за спину, она обнаружила две руки. Одна была скользкой от крови, и она потянула ее сильнее, благодаря свою покойную мать за все уроки балета, всю йогу в детстве, а затем ухватилась за рукав. Потом она подставила свою спину и потянула. К ее удивлению, она смогла поднять Деймона. Она попыталась поднять его дальше вверх по спине, но это не сработало. И ей даже удалось сделать шаткий шаг вперед, и еще один…

Но потом Сейдж сгреб их обоих, и они вошли в лобби здания Ши-но-Ши.

— Все уходите! Уходите! Блоддьювед следует за нами, и она убьет кого угодно на своем пути! —   кричала Елена.

Это была самая странная вещь. Она не хотела кричать. Не хотела облекать это в слова, разве что в самых глубоких частях ее подсознания. Но она действительно прокричала их в уже взбешенном лобби, и она услышала крики, поднятые другими. То, чего она не ожидала, так это того, что они побегут, не на улицу, а вниз к клеткам. Она, конечно, должна было понять, но не могла. А затем она почувствовала, что идет вместе с Деймоном и Сейджем вниз, тем же путем, что и прошлой ночью…