Заседание правления «Харпер майнинг» проходило без особого успеха. Правда, значительного падения годовой прибыли не произошло. Разумеется, замечательной интуиции Стефани и ее делового чутья очень не хватало, однако убытки, вызванные ее отсутствием, были без труда компенсированы доходами многочисленных отделений могущественного концерна, созданного Максом Харпером. Беда была в другом.

Билл Макмастер со своего места во главе огромного орехового стола посмотрел на источник проблем, как следует взял себя в руки и сделал еще одну попытку:

— Хорошо, Грег. Возможно, мы недостаточно внимательно отнеслись к вашему предложению. Давайте выслушаем его еще раз.

Грег бросил на него сердитый взгляд и презрительно оглядел сидевших за столом людей. Кучка бывших! Чертово старичье! Лицо его покраснело от ярости. Когда Стефани сделала его членом правления «Харпер майнинг», он решил, что это будет для него настоящей работой, а не просто синекурой. Жизнь доставляла ему возможность стать в будущем не просто стареющим отставным теннисистом, а чем-то более значительным. И он был готов обеими руками ухватиться за эту возможность. Он совершил то, что для него было огромным усилием, — всерьез занялся изучением всех многочисленных и разнообразных видов деятельности компании «Харпер майнинг», и хотя он так и не сумел разобраться в финансовой стороне дела, это его не остановило. «Пусть этим занимаются бухгалтеры, — решил он. — А он будет генератором идей». — Он и в самом деле был переполнен идеями. Каждую из них вежливо принимали и обсуждали люди в неброских костюмах, которые затем точно так же вежливо ее отклоняли. Аналогичная участь только что постигла самый последний замысел Грега.

— Вы уже выслушали все, что вам нужно знать! — взорвался он. — Месторождения там только и ждут, чтобы их выкопали из земли. Никто другой за ними не охотится. Они могли бы стать нашими за какой-то пустяк. А вы тут сидите на своих задницах и ничего не делаете!

— А вам не приходит в голову поинтересоваться, а почему наши конкуренты столь любезно дают нам полную возможность заняться этими месторождениями?

Этот саркастический вопрос, заданный одним из сидевших за столом людей, выражал общее мнение участников заседания, явно настроенных против Грега.

— Да, но технико-экономическое обоснование…

— Да при чем тут технико-экономическое обоснование?! — не выдержал еще один член правления, — Скажи ему, Билл.

— Уж не думаете ли вы, Грег, что мы до сих пор не уделяли этому никакого внимания? — начал Билл с мягкостью, которая сейчас никак не соответствовала его внутреннему состоянию. — Проблемы здесь не связаны ни с техникой, ни с транспортом, ни с издержками, ни с рабочей силой. Это — политическое минное поле, а транснациональные корпорации научились быть осторожными в таких случаях. Положение там настолько не стабильно, что в любой момент может произойти взрыв. А если осколки, которые останутся после такого взрыва, достанутся марксистскому правительству, то получится, что мы за свой счет создали для него горнодобывающую промышленность. Вы предлагаете нам поставить на карту капитал, оборудование и, самое главное, человеческие жизни ради какой-то авантюры…

— А, идите вы ко всем чертям! — Грег поднялся и обвел всех сидящих за столом ненавидящим взглядом. — Ваша беда в том, что все вы — трупы от шеи и выше! Все вы вместе и хорошего плевка не стоите!

И даже не оглянувшись, он вышел из зала заседаний.

— Мэри, вычеркните, пожалуйста, последнее замечание из протокола, — невозмутимо произнес Билл. — Продолжим, господа.

Некоторым и всей жизни не хватит на то, чтобы вдоволь насмотреться на волшебную красоту островов Большого Кораллового рифа и Кораллового моря. Впоследствии Тару не раз посещала мысль о том, что те несколько недель, которые она провела на острове после операций, набираясь сил и укрепляя в себе уверенность и решимость перед выходом в большой мир, были равнозначны для нее целой жизни. Впервые после своего приезда сюда она смогла в полной мере насладиться изумительной красотой высоких пальм, бело-золотистых пляжей и бесконечно сияющего доброго квинслендского солнца. Каждый день был для нее как сияющий, новенький подарок, и она проводила его, как ей вздумается, что могут себе позволить только по-настоящему счастливые люди.

Вскоре она обнаружила, что во вновь обретенной ею радости жизни значительное место занимал некто Дэн Маршалл. Сама того не замечая, она привыкла каждый день высматривать его среди бунгало, прислушиваться к его шагам и ждать, когда на его лице появится эта особенная, неповторимая улыбка. Осознание всего пришло к ней безо всякого ощущения тревоги, потому что ее дружба с Дэном была столь же естественной, сердечной, непринужденной и ничего не требующей взамен, как и он сам. Он был прекрасным собеседником, а по окончании рабочего дня или в перерывах между операциями — к тому же и превосходным гидом по тропическому раю Орфея.

Углубившись в беседу, они обследовали каждый уголок от отлогого берега на одном краю острова до такого же берега на другой его стороне. От прибрежной полосы раскидистых пальм они шли в глубь острова, к его сердцевине — скалистому обнажению, окруженному буйными зарослями сандаловых деревьев, ясеней, акаций и прочей растительности. На шоколадного цвета почве буйно росли древовидные папоротники, вековые мхи и пышные цветы. За их прогулкой яркими немигающими глазами наблюдали крошечные существа, воздух был наполнен ленивым, сонным жужжанием пчел, и вся природа, казалось, только и ждала, чтобы они насладились ее созерцанием.

В такие минуты они походили на Адама и Еву до грехопадения. В спокойной и ясной атмосфере этого чистого зеленого острова Тара вновь обрела свою утраченную простодушность и веру в людей. Это был мир целомудрия. Дэн с удовольствием составлял ей компанию, отвлекаясь на время от тяжкого бремени ответственности за жизнь и благополучие других, которое он неизбежно должен был нести в силу своей профессии врача, и наслаждался их прогулками, как самый обычный человек. Однако при всем его мальчишеском энтузиазме, с которым он относился к возможности побыть рядом с ней, от нее ничего не требовалось взамен. Она чувствовала, что Дэн — один из тех редких людей, кто давно уже вырвал жало у змеи в своей душе, так что ей не было нужды опасаться ее укуса. Поэтому она могла без страха и безо всякой задней мысли наслаждаться великолепными видами и чудесными ощущениями, которые встречала на каждом шагу в этом райском саду.

Главным их развлечением было подводное плавание, сначала в маске с трубкой, а затем и с аквалангом, которым Дэн предложил ей заняться, когда она достаточно осмелела в воде, в этой новой для себя стихии, такой теплой и манящей. Разве может человек, живущий в холодном краю, представить себе, какой красивой может быть вода, насквозь просвечиваемая ослепительным тропическим солнцем? Для Тары подводные прогулки с Дэном были не просто источником физического удовольствия: они доставили ей множество ярких ощущений и познакомили ее с совершенно новым миром. Под поверхностью воды ее восторженному взгляду открылись обитатели этой причудливой вселенной — бесконечно хрупкие морские существа, сверкающие, извивающиеся, стремительно проносящиеся вокруг. Одни походили на пятна удивительных расцветок, другие были чуть менее прозрачными, чем само море, и обнаружить их присутствие можно было только по теням, движущимся по песчаному дну. Тем не менее все они были живыми, энергичными, дерзкими и быстрыми: не успевал Дэн привлечь ее внимание к ослепительной вспышке серебристого цвета, как она уже исчезала, а на ее месте появлялась другая, третья… Обитатели этого странного, безмолвного мира деловито сновали туда и сюда, не удостаивая вниманием двух человеческих существ, медленно плывших среди них.

За дневным отдыхом в море обычно следовала вечерняя трапеза на берегу, когда они жарили на решетке, а затем с аппетитом поглощали рыбу, которую удавалось поймать Дэну.