- Что я делаю? – смеясь, прижимала Полина ладонь ко лбу, отдавая хозяйке плату за квартиру и вручая ключи.

Вещи поместились в две большие сумки, а коробку с посудой я незаметно сунул в мусоропровод. Раздражала бы всю дорогу своим звоном, все равно она была так себе.

Егор, которого с рождения звали Андрей Куприянов, стоял на балконе и курил, стряхивая пепел вниз. Во мраке позднего вечера горящий огонек долго крутился, исчезая в темноте. Курил он редко, только когда дело не шло, как положено. Но в этот раз он был в дерьме по уши. Петрович давил, намекая, что денег он не получит, а значит время потрачено зря.

Имя Егор он выбрал не просто так, его первый, не рождённый сын должен был стать Егором. Именно поэтому после шока, пережитого с женой на пару, он наделал ей кучу детей, испугавшись, что больше не будет. Детей он любил, но только своих. На чужих ему было наплевать, он знал, что своих нужно охранять и беречь, как учил его когда-то отец. Ради собственных можно даже горло перегрызть, а вот чужие - это чужие. Именно ради семьи он все это и делал.

Ходить на работу, просиживая целый день с людьми, которые тебе неприятны, он не хотел. Стариться в нищете, оплачивая кредиты тоже. Он мечтал жить пока молодой, в то время, когда есть возможность получать удовольствие от жизни. Собственно, поэтому легко согласился на то, что ему предложили, благо внешность и природное обаяние позволяли.

Ещё в школе подросток по имени Андрей понял, что имеет власть над женским полом. Это было так странно и одновременно волнительно. В нем было что-то такое от чего девки начинали вести себя как дуры, смотрели, как пьяные и дышали через раз. Они дарили ему себя, дорогие подарки и выполняли любую прихоть.

Он быстро понял, что на этом можно зарабатывать. Жену он любил, потому что она была особенной. Она была девственницей, когда они познакомились, и до него никто к этой красивой блондинке не прикасался.  Его и только его.

Время шло и бизнес, который приносил огромные деньги, стал очень и очень лёгким. Петрович хвалил, отстегивая весомые суммы.

Но Егор оступился, все началось с Дианы. Она ему понравилась, и он сбился с курса, совершил ошибку, все пошло наперекосяк. Она была сучкой, а сучек он любил, они его возбуждали. Это не имело никакого отношения к его жене. Это был бизнес, легкие деньги, но впервые он подумал не тем местом, уж больно хороша оказалась эта белобрысая стерва. И все пошло наперекосяк

Мы вернулись в горы. Машина остановилась возле знакомой калитки, и Глеб открыл багажник, вытаскивая сумки. Приятный горный воздух моментально наполнил легкие. Захотелось дышать чаще и глубже. Я улыбалась, радуясь солнечным лучам, но неожиданно на противоположной стороне дороги я увидела Жанну. И откуда она только взялась?

Ее ледяной взгляд юркнул по мне злобным зверьком, она отвернулась, сделав вид, что не видит нас. Я слегка поежилась, но тут же забыла об этом, потому что ко мне выбежала Стеша, подпрыгнув, девочка оказалась в моих объятьях. Я подняла малышку на руки и понесла в дом, расцеловав в обе щеки. Как же я соскучилась по этой маленькой проказнице. На пороге нас встречала Елена Петровна, она так улыбалась, что мне стало неловко. В доме пахло пирожками и жаренной картошкой.

Сообщив о том, что мне нужно в ванную комнату, за спиной я услышала шепот, от которого снова покраснела до кончиков ушей.

- Надеюсь, я правильно сделала, что постелила вам обоим в спальне?

- Да, мам, теперь мы будем спать только вместе.

- Уиии, - тихонько вскрикнула Елена Петровна, а я закрыла дверь изнутри.

Мне стало неловко от того, что совсем недавно рассказывала про другого мужчину, мы обсуждали Глеба и его пассию, а теперь буду спать с ним в одной кровати. Но я совсем забыла, что мой спасатель прекрасно знает, как открывать эти двери с обратной стороны. От него спрятаться невозможно. Я умывалась, наклонившись над раковиной, плескала водой в лицо, чтобы охладить горящие щеки, когда за спиной кто-то появился.

- Знаешь, когда я захотел тебя впервые?

В зеркале наши глаза встретились. Я развернулась, а он сделал шаг, бесцеремонно прижав к раковине, так плотно, что я не могла ни спрятаться, ни пошевелиться. В поезде он ко мне не прикасался. Наша активная соседка доканывала его разговорами, строила глазки, и меняла позы, а я забралась на верхнюю полку, проспав всю дорогу.

- Возле этой самой раковины, в первую ночь, когда ты попросилась на ночлег, и мы случайно здесь столкнулись.

Мое сердце забилось быстрее, ведь это было почти сразу.

- Ты даже не запомнил мое имя, - как-то слишком хрипло прошептала я, откровенно наслаждаясь его близостью.

- Тогда я соврал, - коснулся он носом моей шеи, щеки, медленно собирая запах, добираясь до губ.

Наконец-то мы были в горах. Начальник высокогорного поисково-спасательного подразделения сдержал свое слово. Прикоснулся вначале легонько, совсем чуть-чуть, едва дотрагиваясь до моих пересохших от желания губ, потом сильнее, надавливая, лаская. Какое-то время я не мешала ему, не отвечала, нежно впитывая его эмоции, собирая страсть рваными глотками дыхания. Но когда его язык нагло скользнул внутрь, я застонала, отвечая не менее остро. Его руки дерзко царапали джинсовую ткань на бедрах и ягодицах. Сильные мужские пальцы хотели большего: голой кожи, тело к телу. И я этого хотела, так, чтобы огонь наполнявший нас обоих вырвался наружу, но сейчас сделать этого мы не могли. В комнату в любой момент могла войти Стеша.

- Я соскучился, - прошептал он, чувственно прикусывая мочку моего уха.

Я понимала, о чем он, всю дорогу были вместе, но это не то, совсем не то.

Пью ледяное пиво из высокого запотевшего стакана, пытаясь справиться с очередным накатившим приступом ревности. И что теперь? Я всегда буду жить с этим поганым ощущением внутри? Так и инфаркт заработать недолго. Никакой тишины и покоя. Вляпался, так вляпался. Уж лучше залезть в горящее здание без спецодежды или забраться на какое-нибудь дерево, чем любоваться, как парень ее возраста вертит вокруг себя Полину: то отбрасывая, то с удовольствием притягивая обратно. И надо заметить, получается у них это очень хорошо, все в баре просто залюбовались. Сейчас мы должны были быть в моей спальне, наслаждаться друг другом, а вместо этого я вынужден наблюдать за тем, как один из наших ребят, спасатель без класса, чересчур крепко держит в объятьях мою девочку.

- Успокойся, они просто танцуют.

Как всегда, замечает мое настроение Павел.

- Я спокоен, - сжимаю пальцами стакан, делая ещё один терпкий глоток золотистой хмельной жидкости, -  это музыка просто бесконечная.

Ставлю толстостенный стакан на рыжую прямоугольную бамбуковую салфетку. Хорошо, что она глушит удар тяжелой емкости, а то весь зал заметил бы, как я его шмякнул об стол.

- Ты ещё за нож схватись, - шутит Павел, убирая столовые приборы, - помнишь, все как братья, отряд - это одна семья, твои слова между прочим, - салютует он бокалом, выпивая почти до самого дна.

- Я ничего не делаю, даже стулом в него еще не запустил, - поднимаю руки вверх, - кстати, тебе не кажется, что этот брат держит руку слишком низко?

Павел давится смехом, улыбаюсь в ответ, понимая, что веду себя, как дурак.

- Вот, что бывает, когда по уши влюбляешься в молодую и прекрасную девушку.

Морщусь, приподымая бровь, на лице появляется хмурое выражение. Павлу я ничего не отвечаю, перевожу взгляд на Полину. Устал спорить с ним, доказывая, что с любовью давно завязал. Нам хорошо вместе и ладно.

- Ну да, ну да, конечно, Глеб Дмитриевич все контролирует, - продолжает смеяться Павел.

Отмахиваюсь.

- Дай ребятам порадоваться, тебе ещё всю ночь её танцевать. А им приятно.

- Вон Мишкину жену пусть танцуют, - киваю на привлекательную брюнетку за соседним столиком.

- Всех жён уже перетанцевали, некоторых даже по несколько раз, а тут что-то новенькое, - пожимает он плечами.